В результате более сильная Россия, князь Меттерних и австрийцы, не говоря уж об Оттоманской империи, едва не вторглись в Нвенгарию, чтобы просто-напросто растащить ее на куски – кому какой понравится. Лишь удача и искусная дипломатия помогли сдержать этих монстров.

Молва твердила о порочных привычках принца-императора в личной жизни, о женщинах, которых он похитил и изнасиловал, однако Александр не слишком-то обращал внимание на подобные слухи. Человек может быть грешником и при этом хорошим правителем. К несчастью, принц-император не был хорошим правителем.

Принцу-императору не нравилось, когда отец Александра, бывший великий герцог, возражал ему. Отец Александра был арестован, поставлен к стенке и расстрелян в упор. Принц-император заставил Александра наблюдать за казнью, рассчитывая, что, когда к Александру перейдет мантия великого герцога, он станет послушной марионеткой в руках правителя.

Александр, сжигаемый жаждой мести, все же понимал всю опасность открытого выступления против принца-императора, а потому он занял место своего отца, стал великим герцогом, втайне плетя интриги и выжидая удобного момента.

И вот теперь Деймиен, сын этого чудовища, распущенный тип, любимец монархов по всей Европе, становится правителем Нвенгарии.

После смерти его отца Александр пытался не допустить, чтобы герцогский совет послал за Деймиеном. Нвенгария прекрасно обойдется, убеждал он совет, без сына этого идиота, который чуть всех их не перебил. Совет может править Нвенгарией от имени принца-императора, а Деймиен пусть продолжает развлекать графинь и быть душой королевских празднеств в Европе. Никому он здесь не нужен.

Однако Миск, хранитель имперского перстня, как истинный нвенгарец, был рабом традиций. Как и весь герцогский совет.

В этой стране слишком много этих проклятых традиций!

Тайком, ночью, Миск своевольно покинул столицу, разыскал Деймиена и привез его домой.

Александр заглянул в глаза нового принца-императора и увидел там ту же решимость, ту же непреклонную волю, которыми славился его отец. В тот же миг Александр решил, что не позволит Нвенгарии вторично пасть жертвой тирана, и начал настраивать против Деймиена герцогский совет и совет магов.

Деймиена любили простые люди, безмозглые глупцы, которые видели лишь внешний блеск своего принца. Но армия находилась в руках Александра. И казначейство. И оба совета. На стороне Деймиена была популярность и традиция; на стороне Александра – сила и деньги.

Герцог считал, что сможет спасти Нвенгарию, если Деймиен станет номинальной фигурой, марионеткой. Александр будет править, а Деймиен пусть принимает парады, кланяется, улыбается, наслаждается народной любовью… и делает только то, что скажет ему Александр.

К несчастью, Деймиен был так же упрям, как его отец. Он сумел разгадать план Александра и противостоять ему со всей твердостью; однако, убедившись, что перевес сил сейчас не на его стороне, принц отступил. Между соперниками установилось непрочное перемирие, но Александр знал: скоро им предстоит смертельная схватка.

Когда история с пророчеством вдруг выплыла на свет Божий и Недрак объявил, что налицо все знаки, Александр почувствовал: удача сама идет ему в руки. Народу Нвенгарии нравилась идея пророчества, предназначения, магии. Простые люди всей душой хотели, чтобы Деймиен отправился в путь, нашел и вернул утерянную принцессу.

Сам Деймиен верил в пророчество не больше, чем Александр, но понимал, какую силу несут в себе мифы. Если бы он отказался, народ мог восстать. Нвенгарцы не были спокойной, рассудочной нацией, их привлекали сильные чувства, и они с удовольствием им отдавались. Оба правителя, и Александр, и Деймиен, понимали, что у принца нет выбора.

Герцог не верил, что магия Недрака может помешать Деймиену. Во что он действительно верил, так это в наемных убийц.

Александр улыбнулся.

Недрак нервно облизнул губы.

– В чем дело, ваша светлость?

– Ни в чем. – Александр поднялся из кресла. Кроваво-красный камень на его пальце отразил огненные сполохи камина. – Если хотите, можете идти. – И он глубоко вдохнул воздух, готовясь к тому, что последует дальше.

– Разве? – удивленно спросил Недрак. Герцог Александр редко заканчивал работу раньше первых рассветных часов.

– Только на время. Я сказал жене, что навещу ее нынешней ночью.

– О! – Недрак поймал холодный взгляд Александра и удержался от сочувственного кивка. – Передайте ее светлости, что я желаю ей здоровья.

– Это бесполезно. Она умирает. – Александр вытащил часы, взглянул на них и на ходу снова сунул в карман. – Но, конечно, я передам.

– Благодарю вас, ваша светлость, – проговорил Недрак и решил, что лучше всего придержать язык и помолчать.

Александр кивнул и не спеша вышел из комнаты. Недрак подождал, пока шаги Александра совсем стихнут, опустился в кресло и с облегчением обмахнулся рукой.

– Я восхищаюсь этим человеком, – произнес он, глядя в свой магический кристалл, – как восхищался его отцом. Великий герцог – умный и способный человек. – Недрак устало выдохнул. – Но он пугает меня до смерти.

– К нам прибыл принц-регент! – задыхаясь, проговорила леди Траск и прижала ладони к горящим щекам.

Уже два дня ей было известно, что должен приехать принц-регент, но леди Траск пользовалась любым поводом, чтобы воздеть вверх руки и с отчаянием воскликнуть, что принц-регент ни за что не сочтет ее дом достойным своей особы и что они не сумеют все подготовить в срок.

Все это время Пенелопа поддерживала свою мать и, словно во сне, боролась с воцарившимся в доме хаосом. С той ночи, когда Деймиен явился к ней в комнату, она его почти не видела, и сам он старался не оставаться с девушкой наедине.

Сначала Пенелопа рассудила, что он ведет себя мудро, ведь она была готова сорвать с себя ночную рубашку и на коленях умолять его лечь с нею прямо на ковре в ее девичьей спальне. Но прошли часы, а потом и дни, и она стала тосковать о нем с отчаянной силой. Вспоминала, как лежали его ладони у нее на груди, как умело ласкали ее его пальцы. Снова и снова она во сне и наяву переживала эти незнакомые ощущения.

Ее тела касался мужчина, ее, Пенелопу, называли красавицей!

Один поцелуй не может навредить, думала она. Или одно прикосновение его рук. Или хотя бы мгновение наедине, когда их взгляды могли бы встретиться, а сами они – просто поговорить!

Однако Деймиен, целиком отдавшийся подготовке к предстоящему празднеству, проводил время с Сашей или со своим камердинером Петри. Часто ходил в деревню, прихватив с собой одного или двух громил-телохранителей.

Майкл все-таки решил остаться. Он сказал Пенелопе, что не хочет покидать ее и ее мать, пока все не будет закончено. Он начал больше доверять Деймиену, но по-прежнему оставался настороже.

– Деймиен – парень привлекательный, – говорил Майкл Пенелопе. – И если принц Уэльский поручится за него, я поверю. Но твоя мать слишком взволнована от мысли о близости особы королевской крови.