И все же ударный флот Земного альянса не покидал зоны высоких орбит.

Дабог продолжал жить и обороняться.

Дети и подростки пришли на смену своим родителям, чей пепел носил по новорожденным ледникам колючий морозный ветер. Они и выжившие взрослые жили во имя единственной цели — сражаться.

Игорь посмотрел на приборы дальнего обнаружения.

Флот Земли в очередной раз окружал планету плотным кольцом блокады. Пока что прибывшие боевые крейсеры отдавали должное защитникам Дабога, базируясь в зоне высоких орбит, на почтительном удалении от пепельно‑черного шара. Однако это положение могло измениться в любую минуту. Никто не сомневался — назревал очередной штурм.

Игорь до предела увеличил скорость. Он должен успеть. У Дабога осталось слишком мало защитников.

Звено «Фантомов» показалось на срезе заднего радара строенной мерцающей точкой. Сдавленно пискнула, включаясь, антирадарная система подавления сенсоров.

Сегодня меня здесь нет, суки… Завтра настанет ваша очередь…

Врач в бункере сказал ему, что если так будет продолжаться и дальше, то эмаль его зубов разрушится не от радиации. Слишком часто скрипишь зубами, пилот…

Показания радара поменялись. Теперь три точки уже не пульсировали алым, они пожелтели, а значит, он вне пределов досягаемости их сенсоров.

Дабог медленно уползал вниз, зато его луна несколько приблизилась, укрупнилась. Стали даже смутно различимы оспины метеоритных кратеров, которые проглядывали сквозь окутывающую маленький планетоид красноватую пыль…

На луне Дабога никогда не было атмосферы. Чтобы не дать ударному флоту Земного альянса превратить ее в удобную орбитальную базу, эту атмосферу пришлось создать.

Шестьдесят три водородные бомбы малой мощности, на производство которых ушел практически весь резерв ядерного топлива для реакторов, которые поддерживали тепло и жизнь в бункерах Дабога, сделали свое дело, взметнув в окололунное пространство миллиарды тонн красноватой пыли, окутав спутник сплошным покрывалом мельчайшей абразивной взвеси, в которой истончалась любая броня и выходили из строя двигатели космических истребителей.

Температуру в бункерах пришлось снизить на пять градусов ниже нормы комнатной температуры, но зато ударный флот Альянса по‑прежнему оставался привязан к черному шарику планеты, как к сотворенному собственными руками проклятию.

Они планировали использовать планетоид, обращающийся по орбите вокруг непокорного мира, для постройки своих космопортов, а затем установить там дальнобойные космические орудия, которые бы держали под прицелом поверхность обожженного ядерным огнем Дабога, создать площадки для технического обслуживания и базирования космических истребителей, а в ответ получили «пыльную луну» — так жители непокорных бункеров назвали свою акцию…

…На приборной панели сдавленно пискнуло сразу два сигнала.

С одной стороны, навигационная система сообщала о достижении точки перигелия и смене курса, а с другой — поисковый радар указал появление плотного роя сигналов.

«Штурмовые модули…» — определил Игорь их классификацию.

Координатор оказался прав, они шли совсем не тем курсом, как было раньше, — их тактика относительно прошлой попытки овладеть Дабогом резко изменилась. Теперь они нацеливались не на источники активности, обнаруженные на поверхности планеты, а на обширную, изрытую кратерами воронок радиоактивную пустошь, расположенную на западе материка.

«Хотят создать плацдарм, зацепиться за поверхность…» — разгадал их маневр Игорь.

— «Дабог», они идут. Направление входа в атмосферу определено. Передаю данные…

Он отжал клавишу связи.

Теперь все решится в ближайший час.

* * *

…Опоры «Валькирии» коснулись стекловидного дна кратера, взметнув вверх облачка радиоактивного пепла.

Вокруг царила красноватая сумеречная мгла.

Радиоактивная пыль лжеатмосферы висела практически неподвижно, создавая плотную завесу, не проницаемую для радиоволн и поисковых лучей радаров.

Несколько минут орбитальный штурмовик стоял на дне кратера неподвижной темной глыбой.

Ни один опознавательный знак не горел на его обшивке, все огни были предусмотрительно погашены.

Игорь отстегнул страховочные ремни пилотского кресла и встал, развернувшись к выходу из тесной кабины.

За его спиной на одной из панелей пульта управления злобно моргала красная лампочка, расположенная под надписью «РАЗГЕРМЕТИЗАЦИЯ ГРУЗОВОГО ОТСЕКА».

Протиснувшись сквозь узкий переходной тамбур, Рокотов оказался в залитом красноватым светом грузовом трюме корабля.

Здесь на подающей плите, напротив откидной секции аппарели, стояло его детище.

Хотя вернее было сказать, что затаившийся в глубинах отсека механический монстр являлся детищем того страшного, несправедливого противостояния, которое было навязано аграрной планете своей бывшей прародиной.

Игорь лишь мельком взглянул на механического исполина, в то время как его руки уже отсоединяли тянущиеся вдоль массивных механических ног робота шланги стационарного энергопитания.

За дымчатой лицевой пластиной гермошлема было трудно различить черты его лица. Что испытывал он, машинально производя знакомые с детства операции? И почему они были знакомы ему так давно, если война пришла на Дабог меньше чем год назад?..

Причину этого могла объяснить крохотная, полуистершаяся пластинка, укрепленная сбоку, на шарнирном сочленении огромной механической ноги робота.

«Семья Рокотовых. Агропул номер семнадцать. Собственность» — так гласили затертые буквы, выдавленные в мягком металле приклепанной к броне бирки.

Примерно такую же истершуюся маркировку, может быть, чуть иного содержания, легко можно было обнаружить и на броне старого, видавшего виды летательного аппарата.

Это теперь он стал «Валькирией» — орбитальным штурмовиком дальнего радиуса действия с усовершенствованным гипердрайвом и новыми не так давно установленными на него секциями вооружений. А до этого корабль был самым заурядным транспортником, атмосферным носителем для тяжелых аграрных роботов.

Игорь закончил отсоединять питание и похлопал ладонью по согнутой в колене ноге машины.

Изначально его «Беркут» не конструировался как боевой робот. Он был призван на войну силой страшных, противоестественных обстоятельств, как и сам Рокотов.

Возможно, что именно сейчас, в эти секунды, пока еще не откинут колпак кабины, пока молчат сервоприводы, перед мысленным взором Игоря маячила совсем другая картинка, не имеющая никакого отношения к сумеречному чреву орбитального штурмовика.

Он и отец стоят подле короткой лесенки, которая ведет в кабину управления пятнадцатиметровой шагающей машины.