– Хм. – У Бетти не хватило духу сказать, что пробовались все те же парни, что и всегда, а главную роль получит Карл Беррингер, хотя никто из них и в подметки не годился Гарольду ни по голосу, ни по внешности. Вместо этого она спросила: – Ты когда-нибудь пел на публике?

– Только в церкви, да и то лишь потому, что мой отец – пастор. – Гарольд выглядел совершенно несчастным. – Если возьмут, то команда меня засмеет, да и сестры…

– Сколько их у тебя?

– Четверо. Три старшие, одна младшая.

– Всем спасибо! – объявила мисс Маккалоу. – Список актеров мы вывесим утром в понедельник.

– Лучше бы меня не взяли, – пробормотал Гарольд, а Бетти покачала головой, надеясь, что его все-таки возьмут.

К ноябрю репетиции шли полным ходом. Как Бетти и предполагала, Гарольда взяли на роль Билли, и каждый день четыре раза в неделю его большие руки смыкались на ее талии, становившейся все тоньше и тоньше. Во время репетиций Бетти пыталась выудить из него подробности происшествия с футбольным тренером, но Гарольд отмалчивался. Зато он признался, почему до сих пор не участвовал в школьных спектаклях, несмотря на великолепный голос.

– Боязнь сцены, – пояснил Гарольд. – Не люблю появляться на публике.

Бетти рассмеялась, и Гарольд с досадой воскликнул:

– Что?! Это правда!

– Ты играешь в футбол! Как можно находиться на поле перед сотнями зрителей и…

– Это разные вещи, – заметил Гарольд. – На поле я выхожу в щитках, шлеме, форме. Я – часть команды. И там я не… ну ты понимаешь, – губы его скривились, выговаривая ненавистное слово, – не танцую.

– Что не так с танцами? – не поняла Бетти.

– Не знаю. – Гарольд задумался. – В общем, не мужское это дело.

– Ты ведь танцуешь на школьных вечерах?

– Там танцуют все. – Гарольд нахмурился, ковыряя кожу вокруг ногтя на большом пальце. – На спектакле – один я. Слушай, может, хватит? Мне от таких разговоров только хуже.

– А если представить, что все зрители сидят в зале в нижнем белье? – предложила Бетти.

Гарольд смутился, и Бетти вспомнила, что его отец – пастор. Вряд ли ему приходилось беседовать о наготе с девушками.

– Тогда представь, как делаешь подкат под других актеров!

Гарольд улыбнулся:

– Попробую.

– Только не под меня!

– Ладно, – согласился он. – Только не под тебя.

Поначалу Гарольд чурался других ребят из драмкружка, которые смотрели на него как на недоразумение: мало того – единственный негр в спектакле, так еще и футболист! Постепенно мисс Маккалоу удалось растопить между ними лед с помощью игры-импровизации. «Сегодня так жарко», – начинала учительница, и ученики, стоя в кругу, выкрикивали: «Насколько жарко?» Мисс Маккалоу указывала на кого-нибудь, и парень или девушка должны были придумать сравнение: настолько жарко, что на тротуаре можно жарить яичницу; настолько жарко, что похоронная процессия завернула в Dairy Queen за мороженым. Гарольд всегда придумывал самые смешные ответы. Жарче, чем ужу на сковородке. Холоднее, чем пряжка на ремне землекопа в глубоком колодце. Такая уродливая, что ей впору устроиться призраком в дом с привидениями. Такой глупый, что если ему и придет в голову мысль, то ей будет ужасно одиноко. Гарольд признался, что это все отцовские поговорки. «Он знает их тысячи».

Гарольд нравился Бетти, но она помнила, как мать не хотела, чтобы Джо играла с темнокожей девочкой; та явно не одобрит, если дочь будет встречаться с ним. «Одного полета птицы должны стаями водиться». Бетти знала, что у Гарольда – роман с девушкой из баскетбольной команды Джо, Вернитой Клинкскейл, которая ради него бросила парня с флота, стоило Гарольду пригласить ее на выпускной. С Бетти он обращался с небрежной, чуть грубоватой заботой, словно с младшей сестренкой. Мало того, она еще и худеть перестала. Избавившись от восемнадцати фунтов, что даже превышало первоначальный план, Бетти захотела сбросить еще немного, поэтому урезала свой дневной рацион до двух коктейлей и воды с лимоном. По утрам она просыпалась в пять, потихоньку шла в подвал с корзиной грязного белья и полчаса занималась прыжками и приседаниями. Если голова не кружилась, то она чувствовала себя просто восхитительно – полной сил, изящной и легкой, как клинок фехтовальщика. Бетти гадала, что будет, если принимать всего один коктейль в день или один в два дня. Сколько веса можно потерять и при этом жить обычной жизнью? Когда она утратит тело и взмоет в небо?

Доди Сэндерс, старшеклассница, отвечавшая за реквизит и костюмы, принесла юбку цвета хаки, рубашку и купальник Ban-Lon, которые Бетти следовало надеть для песни «Я выброшу этого мужчину из головы»[5], измерила ее сантиметровой лентой и неодобрительно поцокала языком. Сама Доди была девушкой крупной, с жесткими темными волосками на руках и над верхней губой, и Бетти плевать хотела на ее неодобрение. «Не вздумай худеть слишком сильно!» – объявила мисс Маккалоу на следующий день во время репетиции, но ее Бетти тоже проигнорировала.

– Перестань голодать! – заявила Сара вечером. – Ты себя угробишь!

Бетти ее заверила, что с метрекалом покончено и она принимает его только на ланч – надо ведь допить купленные припасы.

– Разве твои коктейли портятся? – удивилась Джо. – Я-то думала, они могут храниться вечно.

Бетти бросила на сестру сердитый взгляд. Джо посмотрела на нее с невинным видом.

– Девочки, не ссорьтесь, – велела Сара.

Бетти ела запеченную рыбу и половинку сладкого картофеля, испытывая жгучую ненависть к каждому жирному куску, тяжело падавшему в ее чистое, пустое нутро.

В понедельник на репетиции она распевала про кукурузу высотой со слона, и вдруг мир вокруг нее поплыл, сцена закачалась, словно деревянные доски превратились в волны. Последнее, что Бетти помнила, очнувшись в медпункте, – спину Гарольда Джефферсона.

– Она на диете, – раздался голос Джо, и Бетти попыталась сесть.

– Я в порядке…

– Вовсе нет! – воскликнул Гарольд. Его редкие брови были насуплены, руки он сунул в карманы. – Ты упала в обморок!

– Сообщите своему семейному доктору, – посоветовала медсестра, и Джо пообещала ему позвонить.

– Идем, я на машине, – сказала сестра, обняла ее за талию и повела на парковку.

Бетти села на пассажирское сиденье, и Джо отвезла ее на Альгамбра-стрит. В доме было темно и тихо. По понедельникам и вторникам, в свои выходные, Сара отсыпалась, вставая лишь к ужину.

Бетти хотела уйти в спальню, но Джо схватила ее за плечо, удерживая на месте.

– Дай хотя бы грим смыть, – возразила Бетти с деланой беззаботностью.

Сестра покачала головой.