После недолгих колебаний в вожаке ушкуйников победила алчность. Подумал он так — есть на свете вещи и похуже смерти! А уж для отпрыска гордого княжьего рода — рабство тем паче позорнее смерти. Каково будет княжичу, привыкшему повелевать подданными, очутиться на месте униженного раба? Это, пожалуй, заставит княжеского выродка еще взмолиться богу о смерти! Вот через то Звяга и отплатит Александру за нанесенную обиду!

— Смеркалось уж совсем, — подал голос Илька Бык.

Звяга Рудница, освободившись от размышлений, одобрительно хлопнул его по плечу.

— Вот за что ценю тебя, Илька, так за твой светлый ум! — похвалил он своего приближённого. — Дельную ты мысль подсказал! Верно судишь: пошто убивать мальчонку, раз можем мы его с выгодой большой продать в неволье?

Илька Бык тут же расплылся в улыбке, счастливый от похвалы.

— Только вот придется нам быть вдвое скорыми, ежели хотим уйти от княжеской погони, — рассуждал дальше вожак. — Придется сразу идти в низовья Волаги, а оттуда уходить в Хвалынское море, не задерживаясь нигде.

— Сейчас течение Волаги бурное да быстрое! Ушкуи вмиг проскочат по ней к низовьям, — заметил на то Илька. — Мы-то не боимся половодья, научились его укрощать! Это пусть княжьи ратники боятся выйти в воду на лодках, а нам-то, батя, и море по колено!

Звяга улыбнулся согласно и снова похлопал его по плечу.

— Ступай к мужикам и скажи им, что планы мои меняются, — повелел он Ильке. — Коли обнаружат княжича поперед меня или тебя, то пусть убивать не спешат, а постараются взять живым. И, раз уж на то пошло, лицо ему пускай поберегут! А как только схватят его, то сразу же подают сигнал к отступлению.

Илька Бык отправился к затаившимся в буреломе ушкуйникам, а Звяга Рудница вновь прислонился к дереву и уставился в сторону Новугорода. Бледная луна прошла четверть пути по ночному небосклону, прежде чем настал час, оговоренный с сообщниками, засланными в Новугород. В тот час должны подначальные Звяге разбойники одновременно запалить смоляные бочки, создав сразу несколько очагов пожара.

И вот Рудница увидел вдали то, что так тщательно высматривал — над Новугородом появилось огненное зарево. Церкви и вечевой колокол затрезвонили что есть силы, поднимая тревогу в городе. Порывистый ветер за считанные мгновения раздул огонь до небес и, к вящей радости Звяги, направил огонь в сторону софийской стороны. Это значило, что огонь совершенно точно подступит к городским житницам и, вполне возможно, перекинется и на другой берег реки. Тут уж княжичу и его тиуну ничего не останется делать, как пытаться всеми силами спасти новугородские запасы зерна и жита!

— Пора! — скомандовал Рудница.

Отряд ушкуйников, держа наготове оружие, высыпал на берег и рысцой направился в сторону Рюрикова Городища.

Александр проснулся от звука городищенского колокола, в который били дозорные.

Вскочив с постели, он вышел из светлицы и снаружи наткнулся на встревоженного и заспанного тиуна Якима Матвеевича. В горницу вбежали несколько ратников, сообщивших, что над Новугородом пылает зарево огромного пожара. Александр, поспешно накинув на себя кафтан, выскочил их хором и поднялся на башню-смотрильню, откуда виден был Новугород. Небо над столицей новугородской вольницы стало багряным от неистового огня, пожиравшего город — и зрелище это заставило княжича на миг замереть в растерянности.

— Торговая сторона горит! — воскликнул ошарашенно тиун, тоже взобравшись на верх смотрильни. — Ишь как пылает! Так недолго и всему граду в пепел обратиться!

Александр вздрогнул: если огонь доберется до городских житниц, то запасы зерна для сева будут уничтожены. И нечем будет засеивать землю и снова придет на новугородские земли страшный голод. Нельзя того допустить, нужно спасать зерно! Княжич опрометью бросился вниз по лестнице.

— Где Глеб Синица? — вскричал он, выбегая на гульбище.

Глеб Синица, коего Мусуд оставил старшим в Рюриковом Городище, уже спешил к княжьим хоромам.

— Поднимай дружину, седлайте лошадей и спешите к городским житницам! Пусть каждый ратник спасет столько зерна, сколько сможет! — приказал ему Александр. — Поспешайте же, покуда поздно не стало!

Старшой кивнул коротко и тут же бросился выполнять веление княжича.

— Я тоже поеду в город… — объявил тиуну Александр.

Услыхав сие, Яким Матвеевич немедля возразил мальчику:

— Нет, княже! Прошу тебя, не рискуй собой, не лезь в пожарище! — встав перед княжичем, тиун всем своим видом давал понять, что не пустит ни за что его за стены Городища. — Кто там, в огне и сутолоке, присмотреть за тобой сможет? В своих годках ты там только мешаться ратникам будешь да отвлекать их от дела!

Александр потер затылок и кивнул согласно; да, пожалуй, он будет только мешаться — ведь тогда ратникам придется думать о его защите, а не о том, чтобы быстрее спасти запасы зерна. Придется ему остаться в Городище и ждать исхода событий! Вскорости три сотни ратников, за исключением княжеской охраны, покинули стены Городища и устремились по дороге в сторону охваченного огнем Новугорода.

Александр, не возвращаясь в хоромы, снова поднялся на смотрильню. Сердце у него сжималось от беспокойства. Какое же невезение! Отец оставил его наместником в этих землях, дабы он за порядком в вольнице следил, а тут такая напасть случилась! И это после того, как приметы народные обещали измученным непогодой и лишениями новугородцам доброе лето и обильный урожай. Если не получится спасти хотя бы толику зерновых запасов, то придется Новугороду опять терпеть голод. А там, где голод начинается — и до смуты народной недалеко.

«Что я скажу отцу? — зудела в голове мальчика горькая мысль. — Как оправдаюсь, если не смогу спасти зерно?»

Опершись ладонями на борты смотрильни он прикрыл глаза, чувствуя себя до тошноты беспомощным.

А тем временем со стороны леса появились человеческие тени, во тьме ночной бесшумно ступая по земле. Размашисто раскрутив крюки-кошки на длинных и крепких веревках, они забросили их на крепостные стены Городища. Когда крюки надежно зацепились за стены, тени, крепко цепляясь за веревки, поползли наверх. Башни и прясла Рюрикова Городища были пусты — дозорные, привлеченные жутким зрелищем, собрались в той части крепости, откуда лучше всего был виден пожираемый огнем Новугород.

Тени, вскарабкавшись на стены, подобрались к дозорным, держа наготове ножи с остро отточенными лезвиями. Они набрасывались на ратников сзади и сразу же наносили молниеносный удар — один короткий взмах и горло княжьего воина оказывалось глубоко распоротым. Почти беззвучно все дозорные попадали замертво, а тени, пригибаясь и стараясь оставаться незамеченными на стене со стороны дворища, уже спешили по лестнице вниз, чтобы успеть открыть ворота Городища до того, как