– Не прикасайся к нему, он же весь в грязи, испачкаешься!

И тот сразу отплывал, поджатыми губами выражая отношенье к столь недостойному предмету.

– Ни в коем случае не касайтесь этого грязнули! – назидательно внушала малькам худая Уклейка, с подозрением косясь на сжавшийся Комочек. – Будете с ним дружить, станете такими же!

– Я неприкасаемый! – горестно думал отверженный. – Как же меня угораздило родиться в этой грязи! Даже пузырьки воздуха стремятся обойти меня стороной! Зачем меня злосчастная судьба таким подарком тяжким наградила? – Безнадёжно смотрел он на прочный толстенный канат, привязавший его к мрачному илистому дну.

Так, в тоскливых раздумьях проходили его тягостные дни. Но однажды он подслушал разговор двух пузырьков о Небе, к встрече с которым они торопливо бежали, устремляясь к свету, льющемуся сквозь мерное течение воды. И удивился: они были уверены, что жизнь их на верху придёт к концу и нисколечко не переживали по этому поводу. Тогда Комочек принял для себя решенье. Взглянул он на изменчивое Небо: то тёмное и суровое, то весёлое и манящее, он понял, что здесь ему терять уже нечего! И изо всех своих сил Комочек устремился в Небо, стремясь скорее завершить круг унижений и позора!

Шли дни, Комочек не слушал разговоры вокруг себя, да пересуды, сплетни. Он цель поставил! И в один из дней он дотянулся, прикоснулся к Небу!

С удивлением и трепетным восторгом он смотрел на этот новый мир, наполненный осторожным дыханием ветра и золотистыми прикосновениями какого-то огромного и нежного Существа, легко дарящего свой свет из высоты неизмеримой.

– Здравствуй! – ласково дотронулось Солнышко до Бутона цветка, едва пробившегося к поверхности воды.

– Зачем ты меня трогаешь, я же неприкасаемый, ты испачкаешься! – испугался тот.

– Я знаю! – ответило Солнышко, продолжая касаться исстрадавшееся существо теплом и нежностью своих лучей.

И от этих бережных прикосновений Бутон Лилии распустился удивительным цветком белоснежной чистоты!

– Я всё о тебе знаю! – повторило Солнышко. – Пробиться смог ты через ил реки, прошёл сквозь одиночество и суд обидный! Я тоже каждый день встаю из темноты. Но, как бы капли грязи ни стремились нас достигнуть, неприкасаемы мы для неё! И в этом мы, поверь, мой брат, уже давно с тобой едины!

– Привет! – сказало Солнышко, ласково погладив серую шершавую кожу.

– Привет! – ответил сонный Булыжник, почти вынырнув из прохладной ночной дрёмы.

– Ты как? – Солнышко было настроено затеять разговор.

– Да как всегда! – собеседник не сильно жаждал выяснять что-либо в такую раннюю пору.

– Послушай, а ты не скучаешь по прошлому?

– А что по нему скучать, я его и не помню уже!

– Неужели тебе не хочется вернуться в то время, когда ты был частью древнего храма, и паломники со всего света стекались, чтобы посмотреть на чудо, сотворённое под руководством самих богов?

– Ага, а потом с края света пришли варвары и разрушили этот храм до основания!

– Да! Но они построили из тебя свои новые дома! Лёгкие, изящные, они возносились в небо и сверкали синевой своих башен!

– Конечно, а потом, с другого конца света пришли другие варвары и разрушили эти дома на куски!

– Да, но они вымостили этими кусками мостовую своего нового города. И ты несёшь на себе следы сандалий тех, кто грозной поступью отправлялся на завоевание всего мира!

– А их далёкий потомок выковырнул меня, чтобы метким броском выразить своё недовольство о витрину ближайшего магазина! – сердито завершил диалог Булыжник. – И вообще, я – просто камень, и хватит из меня что-то строить!

– Конечно-конечно! – рассмеялось Солнышко. – Я вижу, по дороге идёт Человек, поднимает и рассматривает камни. Думаю, ты ему обязательно попадёшься на глаза! И недолго тебе осталось лежать без дела!

Господин Пух любил, когда его считали умным и восхищались им, и за советом шли! И слухом чтобы полнилась земля, какой прекрасный муж живёт на этом свете, который может всё, проблемы все решит, и на тяжёлый Ваш вопрос легко ответит. А умница какой! Учёных книг прочёл он горы, с философами древности бывая в ссоре, ценителем духовной красоты в кругах богемных слыл. Он слабость тайную лелеял, но так, чтоб знал весь белый свет, что Пух наш гуру и эстет! И сам с собою втихомолку вёл личный счет своих побед над собеседником коварным в полях духовности бесед.

Блеснуть коротким поученьем, или, наморщив тяжко лоб, в молчании держать апломб! Мастак, короче, и учитель, он стал великим эрудитом. А как нанизывал он фразы, а как в глаза смотреть умел! В его устах простые мысли сверкали, словно божий перл!

А чтобы не стоять на месте, когда весь мир вперёд бежит, решил что было бы уместно своё призванье подтвердить. Места святые посетить, с одним-другим авторитетом соприкоснуться, наделив их парой-тройкою советов, а на вопросы дать ответы, и духом душу напитать в скитах, разбросанных по свету. С улыбкой светлой и без драм, всех мудрецов собрать в карман.

И вот, испробовав пути, познав, в чём смысл и соль земная, на скорый поезд гордо сел, наполнен планами без края как просвещение нести, по землям родины ступая. А на последнем полустанке решил традицию блюсти, и как ведётся на Руси, решил пешком он по просёлку босой ногой чуток пройти. Не рассчитал наш Пух немного и утомился на дороге. Одел ботинки и добрёл до деревеньки до убогой, где у колодца дед сидел. Устал наш путник, рядом сел, в изнеможении бросил ноги.

Наш «просветитель» отдохнул, воды колодезной напился, на дедушку орлиным взором, прищурившись слегка, стрельнул. Дедуля же такой был древний, что ветер рядом затихал. Давно он путь земли оставил и встречи с Небом тихо ждал. И Пух нежданно для себя вопрос задал, как бы шутя:

– Скажи-ка, дед, ты много прожил, тебе почти что целый век! В чём соль ошибки, что же создал, за что страдает человек?

– Ответ простой! – старик, не глядя на Пуха, тихо прошептал. – Из человеческих созданий, опасней мир его зеркал!

Пух ухмыльнулся: что же с деда взять?! И удалился, не прощаясь. Но с каждым шагом мысль такая все больше нравилась, прельщая глубокой мудростью простой. «А ну-ка, ну-ка» – он постиг, что говорил седой старик! В ученьях многих говорится, что зеркала наш злейший враг, и вспомнил он в единый миг, что почерпнул из многих книг! Что искажается реальность. И исказился человек. А это страшный, тяжкий грех! Конечно, зеркало! Дедуля! Он был не глуп, он что-то знал! И нужно как-нибудь вернуться, поговорить бы по душам! Но времени, уж право, нет, пора настала поделиться плодами мудрости бесед.