— Понятно.

— А что до Короля, придется ему смириться с тем, что его привяжут к карете. Конечно, это будет страшный удар по его гордости, но тут уж ничего не поделаешь. Особенно если будет так же лить, как сейчас.

— Думаю, после того как вы столько времени проводили вместе, он почувствует себя страшно одиноким, — ехидно хмыкнула Белль.

Взяв со стола колоду карт, она принялась тасовать их. И вдруг застыла — в одной из карт зияла дыра. Несомненно, это был след от пули. Белль с недоумением вскинула на Стивена глаза.

— Сувенир на память, — объяснил он. Хотя в тусклом свете камина трудно было сказать наверняка, но Белль готова была поклясться, что он покраснел. — Дурацкое пари, однако на кон была поставлена большая сумма. Я выиграл и благодаря этому получил возможность купить корабль.

— О! — Белль смешала карты. — Тогда, вероятно, ваше сердце сейчас в Дувре? Помните, как это поется в песенке: «Твое сердце там, где сокровище, которое ты считаешь своим».

Покачав головой, Стивен чуть заметно улыбнулся.

— Может быть, это и было бы правдой, если бы для меня в целом свете не было ничего дороже моего корабля. Но уверяю вас, это не так. Во всяком случае, готов поручиться, что сердце мое отнюдь не в Дувре. И даже не в Лондоне, где в доках стоит моя «Русалка».

Будь это сказано с большим пылом, Белль имела бы все основания считать это неуклюжим комплиментом. Но его деловой, даже будничный тон сбивал ее с толку. Она растерялась.

— Так во что будем играть? В «оллфорс»? — в свою очередь, ехидно поинтересовался Стивен.

— Если вы рассчитываете смутить меня, сэр, вынуждена вас разочаровать: это не сработает. Мой отчим заядлый картежник, при этом из всех карточных игр он всегда предпочитал наиболее вульгарные. Он годами вынуждал меня быть его партнершей. Так что, сказать по правде, играть я умею и ничуть не стыжусь этого. — Почувствовав под ногами твердую почву, Белль немного расслабилась.

— Карточная игра для двоих, была особенно распространена в графстве Ланкашир.

— Правда? Итак, раз уж тут собрались сильные игроки, не будем тратить время на такие пустяки, как игра по четверть фартинга с носа?

Откинувшись на спинку стула, Стивен вытянул длинные ноги к камину. Он казался совершенно невозмутимым, никак не отреагировав на бесстыдную похвальбу Белль по поводу ее успехов в столь двусмысленном занятии, как карточная игра. Судя по всему, опускаться до объяснений, где он сам научился играть, да еще в такую игру, он тоже не собирался.

— Как пожелаете. Стало быть, играем вдвоем и только до одиннадцати очков, вы согласны? — Белль, перетасовав колоду, сдала каждому по шесть карт. — Какие ставки? Впрочем, предупреждаю честно: у меня при себе ничего нет. То есть ничего из того, что могло бы представлять для вас хоть какой-то интерес. Разве что сапоги для верховой езды… но, боюсь, вряд ли они придутся вам впору.

— Мне кажется, где-то наверху я видел бумагу и чернила, — проговорил Стивен. — Могу принести их, если хотите. Думаю, они нам пригодятся.

— Неужели вы согласитесь принять от меня вексель? — удивилась она, польщенная и одновременно сбитая с толку.!

Белль никогда прежде не доводилось играть на слово, ! Подумав немного, она неожиданно решила, что идея ей нравится.

— Конечно, соглашусь, — кивнул он. — Но это будет не: совсем обычный вексель. Не такой, как вы думаете.

— Тогда на что же вы предлагаете играть? — спросила заинтригованная Белль.

— Думаю, сделаем таким образом: возьмем листок бумаги и разорвем его на четыре части. Каждый из нас возьмет! себе две половинки. На одной напишет то, что хочет получить в случае выигрыша — естественно, договоримся сразу, что в данном случае речь не пойдет о чем-то оскорбительном! для партнера или же незаконном. А на другом каждый из нас напишет, что он сам может предложить в случае проигрыша. Это может быть все, что угодно, какой-нибудь пустяк — безделушка, песенка… — взгляд Стивена остановился на губах Белль, и он добавил: — или поцелуй.

— А потом? — спросила Белль.

Сейчас она была даже рада, что в комнате царит полумрак, а слабый красноватый отблеск огня в камине скроет от пытливого взгляда Стивена предательский румянец на ее щеках.

— А потом начнем игру. Тот, кто выиграет, выберет любую из четвертушек бумаги, на которой записаны ставки, а проигравший заплатит проигрыш — в точности как по векселю.

Белль немного подумала. Ей страшно хотелось сыграть, но она почему-то подозревала, что тут наверняка кроется ловушка.

— А если там будет что-то такое, что проигравший не сможет выполнить? — спросила она.

Стивен пожал плечами. Лицо его было бесстрастным.

— Условия есть условия. А долги надо платить. Тем более карточные. Это, так сказать, вопрос чести.

Задумчиво покусывая нижнюю губу, Белль смотрела на разбросанные на столе карты. Сказать по правде, в картах она давно уже не имела себе равных. Ну а Стивен… Стивен и в самом деле отвратительно играл в шахматы.

«И потом, — ехидно добавил тихий голосок, который она уже не раз слышала раньше, — ты ведь не будешь возражать, если он вновь поцелует тебя, верно, дорогая?»

— Что ж, очень хорошо, — решилась она. — Несите перо и бумагу. Будем играть по вашим правилам!

Торжествующий огонек, сверкнувший в его глазах, подтвердил, что ее подозрения не напрасны, однако Белль зашла уже слишком далеко, чтобы отступать. Вместо того чтобы попусту тратить время и волноваться заранее, она поворошила поленья в камине, чтобы разжечь пожарче огонь, а потом поставила на столик еще один канделябр — так, чтобы каждому из игроков хватало света.

Нефигурные карты отложили в сторону. Белль проводила их задумчивым взглядом. Вот и еще одна сторона его жизни, которая так неожиданно приоткрылась перед ней — будто украдкой приподняли край театрального занавеса. Вначале этот шрам на щеке, напоминание о давнишней дуэли, а вот теперь и эта пробитая пулей карта — подтверждение того, что Стивен так же ловко владеет пистолетом, как и шпагой. «Да, — подумала она, — с тех пор как мы расстались, его жизнь была явно богата приключениями».

Стивен вернулся и, усевшись в кресло, быстро и ловко разорвал лист на четыре части. После этого он галантно поднес Белль перо, чтобы она могла первой написать свою ставку.

Старое гусиное перо было плохо отточено и страшно царапало бумагу, но ей все-таки с грехом пополам удалось написать несколько коротеньких слов.

Белль почти сразу пожалела, что поторопилась. «Нельзя быть такой легкомысленной!» — упрекнула она себя. Но потом махнула рукой: что зря терзаться, раз она все равно выиграет! И решилась написать о том, что ей давно хотелось получить — миниатюрный портрет Стивена. Скорее всего портрета у него при себе нет, зато при желании его достаточно легко достать. Белль не решилась задать себе вопрос, с чего ей вдруг взбрело в голову попросить на память его портрет, но она предпочла не думать об этом. Решив, что будет играть честно, в качестве проигрыша она предложила именно то, чего хотел Стивен, — поцелуй.