– По Центру никаких известий нет?

– Я бы сказал. – Рогов укоризненно взглянул на меня. – Ничего нового. Но я завтра поговорю с людьми на торговой стороне, может, что и узнаю.

– Было бы неплохо, – согласился я. – Что ж, раз новостей больше нет… хорошего дня, майор.

– И тебе, атаман, – кивнул Георгий.

Экран коммуникатора померк и свернулся. А еще через секунду дверь распахнулась, и на веранду с холодным ветром, пахнувшим сыростью и прелой листвой, ворвалась довольная Ольга.

Скинув на кресло легкую парку, она плеснула в кружку дегтярно-черной крепкой заварки и, чуть разбавив ее водой из еще не успевшего остыть меднобокого самовара, уселась ко мне на колени. Обхватив горячую кружку замерзшими ладонями, она сделала длинный глоток парящего чая и, блаженно улыбнувшись, вздохнула.

– Знаешь, я думаю, если чуть перестроить лабаз в дальней части двора, из него выйдет неплохой дом для обслуги.

– К-какой обслуги? – не понял я.

– Мм… обычной, – прожевав откушенный кусок ватрушки, ответила невеста. – Ну знаешь, садовник, горничная… управляющий.

– Повар, водитель, дворецкий, – продолжил я. – Милая, ты ничего не перепутала? Здесь дом – семьдесят квадратных метров, на кой нам нужны эти дармоеды?

– А мы еще гостевой дом поставим, пару флигелей… поверь, им найдется чем заняться, – на полном серьезе ответила Оля.

– Мм… я правильно тебя понял? – уточнил я. – Мы заведем кучу слуг, перестроим для их проживания старый лабаз, а чтобы работники не бездельничали, построим какие-то флигели и гостевой дом? Не вижу логики.

– А еще гридницу и дом для детей боярских, – все так же серьезно покивала невеста. Но, почувствовав мое возрастающее недоумение, снизошла-таки до нормальных объяснений: – Кир, здесь будет наша городская усадьба. А значит, нужен соответствующий штат работников, условия для проживания наших людей и приема гостей. Понимаешь?

– Понимаю, – медленно произнес я, ссаживая Ольгу со своих коленей на лавочку. Поднялся, прикурил очередную сигарету и, чувствуя, что сейчас начнется настоящий, а не поддельный скандал, договорил: – Этого не будет.

– Но почему? – искренно удивилась невеста.

– Потому что я не хочу превращать уютный дом для нас двоих в памятник боярскому пафосу, – отрезал я. Три, два…

Ольга расстроилась. Нет, не так… сначала она удивилась, потом долго не могла поверить, что я говорю всерьез, и, лишь убедившись в этом факте, надулась как мышь на крупу. Но вовсе не по поводу моего отказа, а лишь по той причине, что глупый жених сразу не рассказал о своих планах, из-за чего его замечательная невеста вынуждена была тратить время на совершенно зряшную работу. Пришлось извиняться… хотя откуда мне было знать, зачем именно Ольга рыщет по территории, если сама она об этом и словом не обмолвилась?!

– Но городской усадьбой нам все же придется обзавестись. Обязательно, – завершила свой монолог Ольга и, дождавшись, пока я вновь усядусь рядом с ней на лавку, прижалась к моему боку.

– Зачем? – вздохнул я, обнимая невесту.

– Как это «зачем»?! – изумилась она и на полном серьезе договорила: – Мне нужно место, где я буду гордиться своим мужем!

Вывих мозга…

После недолгого ступора я все же смог расспросить Ольгу, что именно она хотела сказать этой странной фразой. Ответ можно свести к одному простому и емкому слову, в свете почти неиспользуемому, хотя и известному в некоторых кругах.

– Понты, – расшифровал я объяснения невесты. А в ответ на ее вопросительный взгляд добавил: – Голые понты. Пиры, вечера, приемы… нет, в принципе я понимаю, зачем эти мероприятия нужны боярам. Встречи в неформальной обстановке порой приносят больше пользы, чем официальные переговоры. Я понимаю, зачем это нужно их женам и дочерям – где еще можно без забот посплетничать обо всем на свете, а заодно и присмотреться к потенциальным женихам? Но… Оля, милая, объясни, будь добра, нам-то это зачем? Детей, чью семейную жизнь можно устроить на таких смотринах, у нас пока нет. Переговоры необязательно устраивать на своей территории, а посплетничать ты можешь на любом приеме или пире, устраиваемом боярством, хоть московским, хоть новгородским, хоть ливадийским. Выкидывать же кучу денег на особняк, обставлять его по последней моде каждые пару лет, чтоб гости, не дай бог, не подумали дурного о нашем благосостоянии, обзаводиться парком парадных «катафалков», да и еще и обновлять его по той же моде, чтобы пускать пыль в глаза, нанимать многочисленную прислугу и потом шарахаться от незнакомых физиономий, заполонивших дом… Для чего?

– Но все владетельные бояре… – начала Оля.

– Мм… милая, вспомни вашу московскую усадьбу. Часто вы там бывали до мятежа и уничтожения боярского городка? И зря ли твой отец настырно позиционирует себя именно как служилого, а не вотчинного боярина? – со вздохом произнес я и, дождавшись понимания, мелькнувшего в глазах невесты, кивнул. – Вот именно. И если ты думаешь, что я в этом плане сильно отличаюсь от Валентина Эдуардовича, то таки сильно ошибаешься. Мериться чем-либо с именитыми… кроме собственных достижений, я не собираюсь.

– Кир, но ведь достойный дом – это и есть форма демонстрации достижений рода. Его влияния и силы. – Отступать Ольга, судя по всему, была не намерена. Пока по крайней мере. Что ж, попробуем переубедить.

– Ага, ВДНХ, натурально, – фыркнул я и, отмахнувшись от непонимающего взгляда невесты, покачал головой. – Нет, дорогая, здесь ты путаешь причину и следствие. Богатство действительно в определенной степени является мерилом достижений обладающего им рода. Подчеркну: прошлых достижений. Влияние? Мерить этот параметр по личностям, пришедшим на прием, глупо. Этикет, будь он неладен, жестко регламентирует причины, по которым приглашенное лицо может отказаться от визита, и отсутствие личного знакомства с пригласившим его на прием или пир семейством к таковым не относится. Сила? Сила меряется не количеством лошадей под капотом парадного выезда, а личной мощью членов рода. Ну сама подумай! Какие-нибудь бояре Пупкины, нахватав в прошлые века вотчин, сидят на них копнами, забивают на службу и свое развитие, надувают щеки и сорят доходами, ради обретения которых сами не шевельнули и пальцем. Да, их предки получили земли в награду за реальные дела и победы, но нынешние-то не сделали ровным счетом ничего. Зато пиры, приемы… уважаемое же семейство! Павлины расфуфыренные. А теперь сравни их с нами. Собственное, с нуля поднятое производство уникальной техники, не имеющей аналогов в мире. Собственный отряд, за полгода существования которого бойцы успели спасти не один десяток попавших в переплет бедолаг, уничтожить полсотни уродов и поучаствовать в освобождении рабов, за что и получили награду от капитула ордена Святого Ильи. Ты сама – старший вой в потолке с перспективой получения знака мастера Эфира в ближайшем будущем, это в девятнадцать-то лет! Близняшки Громовы – гридни в потолке, с той же перспективой, Лиза – туда же, а им всего по восемнадцать, если помнишь. Это все – результат нашего труда. Наши достижения. Какими деньгами можно их измерить? Каким приемом или пиром продемонстрировать? Нет, Оленька, играть в эти игры – значит, опуститься до уровня Пупкиных, а сие нам невместно.