— Не очень-то привыкай, — посоветовала Дженни дочери. — Ты здесь только до тех пор, пока не утрясутся неприятности с отцом.

— Ты полагаешь, это произойдет скоро? — поинтересовалась Элинор.

— Самое большее, ты останешься здесь до конца семестра, — продолжала Дженни, пропустив вопрос матери мимо ушей, что проделывала раньше сотни раз. — Не забудь оповестить об этом своих учителей. Ты приехала не навсегда. Ты просто временная ученица.

За едой они почти не разговаривали, а после задержались еще ненадолго: им подали десерт, хотя они его не заказывали.

— Вы только посмотрите! — воскликнула Стелла, не сводя глаз с целого блюда крошечных пирожных, которое несла к их столу владелица чайной, Лиза Халл. — Какие аппетитные.

— Дженни Спарроу, — сказала Лиза Халл, угощая их от заведения. — Глазам своим не верю! Вот уж кого не ожидала еще раз увидеть в этом городе. Наверное, все птицы действительно когда-нибудь возвращаются домой.

Лиза и Дженни учились в одном классе, но никогда особенно не дружили, так что теперь не было смысла прикидываться закадычными подругами.

— Я здесь всего на один день. Моя дочь, Стелла, останется подольше.

— Мне нравится это место, — объявила девочка во второй раз, но уже гораздо увереннее. — Мне нравится этот городок. Мне нравится эта чайная. Мне нравятся эти пирожные. Вы сами их испекли? — спросила она у Лизы, откусывая кусочек птифура.

— Я испеку их для тебя в любое время, когда тебе захочется. — В школе Лиза была простушкой, которую никто не замечал, но теперь оказалось, что у нее прелестная улыбка; она нашла себя в этой жизни, и потому от былой неуверенности не осталось и следа. — Я вижу, твоя дочь унаследовала от Уилла цвет волос и глаз. Счастливица. — Улыбка заиграла на ее губах. — Он частенько заглядывал сюда, когда его мама болела. Всегда заказывал яблочный пирог.

— Вот как? — Разумеется, Дженни он об этих визитах даже словом не обмолвился.

— Ну да. Уилл Эйвери так и остался городским мальчишкой, пусть даже он закончил Гарвард и женился на тебе. — Лиза повернулась к Стелле: — Рада, что ты поживешь у нас какое-то время. Хочешь взглянуть на кухню?

— Похоже, Уилл бегал сюда потихоньку, даже когда его мать умирала, — сказала Элинор, как только Стелла ушла осматривать пекарню. — Я ведь тебе говорила, что от него не жди ничего, кроме беды. Он был лжецом с самого первого дня.

— Послушай, ма, я больше не обязана прислушиваться к твоему мнению. Я ценю тот факт, что ты берешь к себе Стеллу, но, поверь, я бы ни о чем не попросила, если бы был другой выход.

— Это я знаю, — ответила Элинор. — Ты бы предпочла сдать ее в зоопарк ко львам.

— Откуда мне знать, что ты будешь о ней хорошо заботиться? Обо мне ты ведь никогда не заботилась. Твоя правда, я вовсе не в восторге от того, что она останется здесь, как не была в восторге, узнав о вашем с ней телефонном общении. Я хочу, чтобы Стелла получила больше, чем я.

— Понятно. — Элинор отставила чашку. Ей стало вдруг жарко. Она буквально пылала, что довольно часто случается с людьми в это время года. — А ты сама идеальная мать?

— Я этого не утверждала.

— Хорошо. Потому что Стелла тоже этого не утверждает.

Всегда одно и то же: они слишком быстро в своих спорах доходили до критической точки, бросая друг другу колкости, от которых потом было трудно отделаться, как от заноз, как от колючек или травинок.

— По крайней мере, я старалась.

— И разумеется, ты единственная, кто так поступал.

Тем временем Стелла получила в подарок от щедрой Лизы Халл целый пакет плюшек и, повернувшись к их столику, помахала обеим. Вид у нее был счастливый, даже Дженни увидела это. Ясно, что Юнити одурманил девочку; она попала под обаяние птичьих песен, светло-зеленой весны, начинающей распускаться прямо за окном форзиции, когда кажется, что все ветки кустарника обсыпаны искорками.

Здание чайной, как рассказали Стелле во время экскурсии, было единственным, если не считать Кейк-хаус, выстоявшим в пожаре 1785 года, когда весь город сгорел дотла. В то время в пекарне работала Лиони Спарроу — счастливое обстоятельство, ибо именно Лиони принялась таскать в кожаных ведрах воду из озера Песочные Часы, чтобы поливать крышу домика, таким образом не позволив соломе и черепице заняться огнем. Лиони воспользовалась помощью нескольких посетителей, создав бригаду, а сама бросилась домой, в Кейк-хаус, где продолжала бороться с пламенем, хотя любой другой на ее месте давно бы задохнулся от дыма. Своим поступком, заявила Лиза, Лиони положила начало добровольной пожарной команде Юнити.

— Пожарную машину назвали «Лиони», — добавила Лиза. — Сейчас они получают вторую машину и планируют назвать ее «Лиони-два».

— Заедешь домой? — спросила у дочери Элинор, расплачиваясь по счету.

— Думаю, у меня не хватит времени.

Было почти два часа. Настала пора уходить, выбраться из этого города, прежде чем он и ее завлечет своим зеленым светом и форзицией.

— Пожалуй, я лучше вернусь на вокзал. И еще одно, мама, — добавила Дженни таким тоном, словно собралась проглотить яду. — Как ты думаешь, нельзя ли нам перестать сражаться на то время, пока Стелла у тебя живет? Ради нее.

— Конечно можно.

Ведь могут же другие люди ходить по стеклу, обходиться без сна, распознавать лгунов, находить потерянное, видеть чужие сны.

— В таком случае, надеюсь, тебе удастся оградить ее от всего, что связано с Ребеккой Спарроу. Я не хочу, чтобы она выслушивала смехотворные байки.

Дженни поспешно поднялась из-за стола, желая уйти. Если она опоздает на поезд, то окажется в ловушке. Если она на него опоздает, то придется пройти по Локхарт-авеню до Кейк-хауса, повернув у огромного дуба, который, по заверениям некоторых, был самым старым деревом в штате. Дженни схватила сумочку и плащ. Вот тут-то на пол свалился второй нож. Услышав, как он ударился о деревянный пол, Элинор почувствовала, как у нее подпрыгнуло сердце.

«Уронишь его дважды, и она задержится надолго».

Пусть Дженни старается сделать все возможное, лишь бы не ступить на тропу, где Ребекка Спарроу вынимала из своего бока наконечники стрел. Пусть себе целует дочку на прощание и торопится на вокзал, не обращая внимания на лягушачьи трели и заросли ландыша. Пусть себе бежит по Мейн-стрит, если уж это так нужно, чтобы успеть на трехчасовой поезд в Бостон. Пусть пытается держаться подальше, но уже сейчас совершенно ясно, что никуда ей не убежать. И нечего тут сомневаться. Птицы всегда возвращаются в свои гнезда. В самом скором времени Дженни Спарроу тоже вернется.

День выдался теплый, слишком теплый для шерстяного свитера, который выбрала Стелла для своего первого дня в средней школе Юнити. Она впервые пожалела, что перескочила через класс. Если бы она записалась в восьмой класс начальной школы Хатауэй, то, возможно, страх сейчас не подкатывал бы к самому горлу, не давая возможности дышать, пока она шла по аллее. Когда-то этим маршрутом ходила в школу ее мать. Стелла, правда, не знала, проносились ли тогда мимо голубые сойки, пахло ли тогда лавром, посаженным первыми колонистами для защиты от молнии. С тех пор он рос везде как дикий кустарник.