надеждами, что всё скоро закончится, то спустя полчаса осадной войны, когда купол просел от площадных заклинаний, Мария уже не была так оптимистично настроена.

Хвала Кречету, комары заметили проседание купола и перешли на индивидуальные дуэли. Дети жались к принцессе, как цыплята к квочке, робкими возгласами подбадривая себя и Марию. Сквозь мутную пелену она видела, как союзники объединялись в тройки и, вызывая огонь на себя, вытягивали из-под удара тела женщин. Каждое такое тело Мария провожала краткой молитвой в надежде, что Света успеет спасти как можно больше жертв этого изуверства, ведь это чьи-то матери, сёстры, дочери. Дети с затаённой надеждой следили за боем, тихо молясь Комару.

Внезапно все защитники как один упали на землю и накрыли голову руками. Ближайший к куполу боец показывал жестами Марии, чтобы она с детьми сделала то же самое. Ничего не понимая, принцесса принялась укладывать детей, накрывая самых маленьких собственным телом, но глаза закрывать не стала.

Со стороны деревни небо почернело, наливаясь силой, которая чувствовалась даже через защитный купол. Ветвистые молнии разрезали тучи, вспарывая разрядами землю. Казалось, что небесные и земные недра разверзлись, выпуская в этот мир монстров изнанки. Огромные, выше вековых деревьев, они хлынули в разные стороны волной. Судя по размеру, они шли с шестого-седьмого уровня, не меньше.

Мария с ужасом начала молиться Кречету. Теперь шансов выжить у них точно не было. Огромный паук, перепрыгнув перелесок, в считаные секунды оказался на берегу и расправился с пятёркой изуверов, ударившей по нему магией. Только в стороны разлетелись разорванные жвалами тела. Дети встретили появление твари радостными криками:

— Это он! Он пришёл! Как и обещал!

Мария ничего не понимала. Им всем конец. Неужели дети сошли с ума от увиденного?

А паук продолжал свой смертельный танец, умудряясь крутиться по берегу так, чтобы не зацепить бойцов Комарина. Те лежали, не шевелясь, лишь расширенные от ужаса зрачки и побелевшие губы выдавали их реакцию на происходящее. А дети так и продолжали кричать, подбадривая себя и громко комментируя каждое движение паука.

— Смотрите! Вон он, сверху! Смотрите! Это он! Он пришёл! Он обещал!

Мария пыталась рассмотреть, кого же так радостно встречали дети, но постоянно меняющий положение паук мешал ей это сделать. Когда остался последний наёмник, с ног до головы измазанный в крови, паук проткнул ему руки и ноги, пригвоздив к земле. Вместе с этим тварь опустилась брюхом на землю, будто пытаясь рассмотреть свою последнюю жертву.

Маша думала, что паук отгрызёт магу голову или проткнёт жалом, как делал не раз до этого, но неожиданный защитник удивил. По одной из его лап скатился Виноградов, что-то сказал магу и одним резким движением вскрыл ему грудину, вырвав сердце. Гаврила Петрович при этом был бледен до синевы, но глаза его горели алым безумием, хуже, чем у наёмников до этого. Резко подкинув сердце в воздух, Виноградов скормил его пауку, а следом взобрался обратно на тварь и покинул поле боя.

Маша отстранённо услышала звон опавшего щита, боясь пошевелиться, и только завозившиеся под ней дети вывели принцессу из оцепенения. К ним бросились бойцы Комарина, ощупывая и осматривая малышню. У многих бойцов в глазах стояли слёзы.

Принцесса отстранённо пыталась осознать, чему свидетелем она только что стала, когда её обняли сильные и такие родные руки.

— Доча, кивни, если с тобой всё в порядке, — тихим голосом попросил император.

Вокруг суетились люди форме, с не менее ошалевшими взглядами рассматривая бойню, учинённую вокруг.

Маша кивнула, не понимая, что здесь забыл отец и как он тут оказался.

Спустя пару минут по ней прошла волна целительной магии, немного просветлив мозги и, кажется, притупив столь яркие воспоминания о недавних событиях. Участливый взгляд Бориса Сергеевича подсказал, что она не ошиблась. Ей, как самой последней истеричке, искусственно снизили накал эмоций.

Видя, что дочь всё ещё не реагирует на внешние раздражители, император махнул рукой, кого-то подзывая к себе.

Через пару мгновений принцессу обняла подруга, прошептав на ухо:

— Не сдавай его, прошу, иначе ему не жить. Остальные будут молчать, связанные кровной клятвой.

Глава 12

Нашли меня Паук, Маркус и мой тёзка из орловцев. Состояние было дрянное. Я ощущал себя ни много ни мало ожившей мумией. Мысли вяло ворочались, не было сил даже обратиться за помощью по кровной связи. Эта война выжала из меня всё и даже больше.

Сперва самоубийственное, но крайне удачное взаимодействие с зубом Фенрира. Я догадывался, что придать божественной ярости справедливую и своевременную направленность будет хорошей идеей, но даже не подозревал, что можно так удачно объединить в себе две столь разновекторные божественные силы созидания Винограда и разрушения Фенрира. Правда, за это пришлось щедро заплатить собственной кровью в качестве скрепляющего элемента, но оно того стоило. Более чем справедливая плата за уничтожение основного кулака нападавших вместе с Крысиным.

Мне бы восстановиться в тот момент, тем более бойню я устроил ещё ту… Достаточно было осознанно потянуть из крови врагов энергию, но увы… Осознанности в тот момент во мне не было ни капли. После призыва Маркуса руки на вскрытие свитка переноса сработали быстрее, чем затуманенный божественными силами разум. Я оказался на новом поле боя, где счёт времени шёл на минуты.

Казалось бы, какие могут быть проблемы у мага крови, если он стоит по щиколотку в крови?

А они были, причём серьёзные. Все тела, увиденные на берегу, не были просто телами. Они были частью одной системы, созданной свихнувшимся магом крови, и подпитывали её. Проще говоря, кровь была не ничейной, у неё появился владелец, который своими действиями фактически отравил её и сделал не просто бесполезной, а даже вредной для использования другим магом.

Вот так и стоял я в реках крови, но, словно жаждущий в море, не мог утолить жажду и восполнить силы. Поэтому пришлось выкручиваться, исходя из имеющихся возможностей. Не своих же людей резать во время войны!

Правда, идея с призывом эргов могла и не выгореть. Однако история не терпит сослагательного наклонения. Сработало, а уж чего это стоило мне, никому знать не обязательно. Не сдох же, значит, победил!

Кажется, в какой-то момент, зачистив все диверсионные группы наёмников на своей земле, до меня достучался кто-то из комаров, сообщив, что за принцессой прибыли императорские войска во главе со злющим императором. Вот уж с кем я не хотел сейчас встречаться, так это с императором. Ибо хер бы я объяснил сопровождающую меня компанию из тварей изнанки шестого-седьмого уровня. Эрги были так добры, что даже пошли навстречу просьбе пробить ход обратно в другом месте, а Архос, так звали разумного арахнида, который первым откликнулся на мой зов, даже согласился помочь запечатать прорыв со своей стороны собственной кровью.

Вот лежу я весь такой помятый и высосанный до капли и любуюсь на низкое сизое небо, вот-вот готовое пролиться на меня осенним дождём.

— Нашёл! — послышался радостный возглас слева от меня, — ой… А он должен быть на мумию похож?

— Посторонись, молодёжь! — проворчал Паук, осматривая меня на предмет повреждений. Кроме раны от зуба Фенрира, я был цел, но больше походил на скелет самого себя.

— Это ничего, это мы сейчас поправим! — тихо приговаривал Паук себе под нос.

Опустошив флягу от воды, он принялся сцеживать в неё собственную кровь. Набрав пол фляги, поднёс к моим губам горлышко и дал сделать несколько глотков.

— Маркус, придержи! — меня передали из рук в руки, а вскоре Паук вернулся с какой-то мелколистной травой бурого цвета. — Вот, разжуйте, высосите сок, а остальное выплюньте. Должно стать легче.

Я послушно жевал непонятную горькую дрянь, чувствуя, как по капле возвращаются силы. Выплюнув остатки жмыха, я уже самостоятельно смог держать флягу. Наступила пора задавать самые паскудные вопросы.

— Какие потери среди гражданских и военных?

Командиры переглянулись как-то странно, но слово взял Паук.

— При обороне Хмарево