В конце XVIII века академик Петр-Симон Паллас, описывая быт черкесов, особо подчеркнул, по его мнению, странный обычай – чуждаться своих жен. Через год после него по югу России проехала англичанка Мэри Гэсри. И ее заинтересовала эта странность – у черкесов женщины живут отдельно от мужчин, а те тайком посещают своих жен. Не от древнейших ли обычаев, уходящих корнями в эпоху амазонок, идут эти привычки?

Не случайно любопытство англичанки было направлено в сторону «женского вопроса». Мэри Гэсри в прошлом являлась директрисой… Смольного института. Она же записала, что во время боевых действий среди убитых обнаружили женщин в полном вооружении.

Наступает период завоевания Кавказа. Идут бои, русские войска, тесня горцев, продвигаются вперед, пока не берут в плен Шамиля. Многие из черкесов эмигрируют, переселяясь в Турцию, а через нее и дальше на Ближний Восток. В этой заварухе растворяются последние обычаи и привычки, сохранившиеся у горцев с древнейших времен и, вероятнее всего, связанные с бытом тех, кого мы зовем амазонками.

И что – все, с ними покончено? Как бы не так. Старинное правило французов – в любом деле ищи женщину, сработало не так давно на юге нашей страны. Впрочем, «ищи» – не совсем верно. Она сама нашлась.

Произошло это в 1983 году на Таманском полуострове. Да, именно в том самом, наиболее подходящем месте – на стыке Азовского и Черного морей. Когда-то тут стоял древнегреческий город Гермонасса, а ныне расположена станция Тамань. Здесь ведет раскопки Гермонасская археологическая экспедиция Государственного музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и Краснодарского государственного историко-археологического музея-заповедника.

Здесь же раскинулись земли совхоза «Юбилейный». Директор решил расширить площадь под виноградники. Внезапно плуг задел камень. Удивленные появлением препятствия на поле механизаторы откопали находку – на мраморной плите, словно выходя из камня, стояла мужская фигура. Домысливая утраченные детали, в ней можно увидеть воина. Выдвинутая вперед (и наполовину отбитая) левая рука явно когда-то держала щит, правая, опущенная к бедру, вероятно была вооружена мечом. (Более подробно обо всем см. очерк А. Тарунова в «Вокруг света», № 4 – 1986 г.).

Стало ясно – сделана уникальная находка. И очень хорошо, что значение ее поняли не только прибывшие позже историки, но, в первую очередь, тракторист А. Н. Завгородний и директор совхоза Л. И. Киселев. Именно они позаботились о сохранности находки, а директор и прекратил работы на поле, и позвонил в Таманский краеведческий музей.

Сезон раскопок следующего года начался с того, что для. работы в «Юбилейном» создали специальный отряд. По мнению начальника Гермонасской экспедиции А. К. Коровиной, это изображение воина входило в многофигурную композицию. Найти бы ее! Ведь рельеф создан греческим скульптором не позднее IV века до нашей эры. Ничего подобного в Тамани не находили ранее.

Ну, а почему возникла мысль о композиции? Во-первых, воин должен был на кого-то нападать, с кем-то воевать. Весь его порыв направлялся против еще не известного нам врага. Во-вторых, известна практика создания многофигурных композиций, где действующие герои высечены на отдельных плитах, позже составляемых вместе.

Две недели группа студентов под руководством Е. А. Савостиной (вот и весь отряд!) работала на поле. Нашли вымостку и потому, как были уложены камни, Савостина догадалась, что это древняя дорога. Первые плиты перевернули – ничего, похожего на изображение.

Копали и дальше, пока не приехала Коровина.

Она осмотрела расчищенную площадку и удивилась, почему не переворачивали все каменные плиты. Начали осмотр. И среди первых же камней нашли рельефные изображения, часть из них удалось сложить. Дадим слово автору очерка.

«В центре сложенного, как мозаика, рельефа сразу бросались в глаза две фигуры. Всадник, схватив за длинные волосы женщину-воина (так показалось с первого взгляда), занес над ее головой тяжелый меч. Отчаянно взмахнула воительница дротиком, но ничто не могло спасти ее от разящего удара. Чуть выше, над этими фигурами, другой меч пронзил чью-то грудь, безжизненно повисла рука… За переплетением тел, рук и ног, принадлежавших фигурам, оставшимся за пределами уцелевшего фрагмента проступал силуэт лошади, на шее которой странно смотрелись перевернутые головы без туловища».

Вот такая находка. И хотя земля Тамани порадовала археологов еще одним открытием – плитой с изображением двух воинов («отца и сына»), все же осмелюсь утверждать, что этот рельеф имеет особое значение. Тому есть ряд причин.

Начнем с материала. Воины – «боец» и «отец и сын» вырублены скульптором из мрамора. Сразу видно работу греческого мастера – объемные фигуры, классические позы. Словом, прекрасные изображения, но они могли быть сделаны не обязательно на Тамани – и в самой материковой Греции, и на любом из островов в малоазиатской части. И вовсе не должны были устанавливаться на месте изготовления – на судах (а море рядом) можно привезти хоть откуда. Только тщательный анализ мрамора может показать, где брали камень, но не где его обрабатывали.

Другое дело – рельеф с изображением битвы. Материалом здесь послужил не мрамор, а известняк, местный камень. Ясно, что его не увозили для обработки за три моря, чтобы потом вернуть на Тамань. Есть еще доказательство «туземности» работы и, причем, очень веское. Это манера скульптора. В очень многом она похожа на греческую, во многом, но не во всем.

Непохожесть вот в чем. Изображения не каноничны, жесты свободнее. Фигуры несколько более плоские, не так рельефно выделены из основы. Может показаться, что вообще весь рисунок относительно примитивнее (и экспрессивнее!), что не должно нас удивлять. Ведь уже говорилось о местном материале рельефа, так почему нельзя подумать о том, что и мастер был местным? Являясь, вероятнее всего, греком и работая в классической манере, он все же не был так искусен, как материковые мастера, и этот понимаемый им недостаток компенсировал (может быть и неумышленно) живостью изображаемого…

Теперь о самом изображении. Его две центральные фигуры – воин и воительница. Воин одной рукой ухватил женщину за волосы, в другой у него тяжелый меч. А что за оружие у воительницы? Дротик. Помните, у Геродота: «Мы… мечем дротики»?

Возле сражающихся конь. На нем две перевернутые головы без туловища. Есть предположение, что рельеф был раскрашен и на коне рисовались ремни, которыми и крепились головы. Что это за странные трофеи? Снова вспомним древних историков, а точнее – сообщение Гиппократа о том, что амазонки не вступали в брак, пока не убивали трех врагов.

Судя по сохранившимся фрагментам, здесь не просто поединок, а центральная часть битвы. Какой – это предстоит еще выяснить, если будут найдены недостающие части композиции. Но