— Макс…

— Девицу звали Джанель. Переехала к нам за день до моего дня рождения. Мне тогда тринадцать лет исполнялось. Даже торт испекла, но надолго не задержалась. Потом были Трейси, Келли, Патриция, Илейн… И многие-многие другие. Всех не упомнишь. Впрочем, Флип — так его зовут — не всех домой приводил. Девушки были самые разные, но кое-что их объединяло — Флип всем врал, что настроен серьезно, а они верили. Мама тоже поверила. Но на ней он хотя бы женился.

— Мои соболезнования, — тихо произнесла Кэтрин. — Что случилось с вашей матерью?

— На машине разбилась.

— Как думаете, она знала… про Джанель?

Макс потер лицо ладонями.

— Неважно. Давайте не будем больше говорить об этом.

— Нет. Очень важно.

И Кэтрин взяла Макса за руку. В первый раз дотронулась до него. Прикосновение было настолько мимолетным, что Макс мог бы его не почувствовать. Однако ощущение отозвалось по всему телу.

— Представляю, как тяжело вам пришлось. Да еще в таком возрасте — тринадцать лет, — произнесла Кэтрин.

— Надеюсь, что мама ни о чем не догадывалась, но подозреваю, что она была в курсе, — признался Макс.

Видно было, что Кэтрин от всей души ему сочувствует, и Максу захотелось поделиться наболевшим.

— Вы, наверное, ненавидели всех этих женщин, и отца заодно, ведь вы очень горевали и нуждались в его поддержке, но не получали ее, — произнесла Кэтрин не вопросительным, а утвердительным тоном.

У Макса болезненно сжалось сердце, и он счел за лучшее промолчать. Кэтрин была совершенно права. Теперь Максу еще сильнее захотелось обнять ее.

— Только не подумайте, что я такая проницательная, — проговорила Кэтрин, снова дотронувшись до его руки. — Просто видела на столе в кабинете ваши фотографии с матерью. Столько любви, нежности… А фотографии с отцом ни одной.

Макс опустил взгляд на собственные руки. Пальцы, к которым прикоснулась Кэтрин, невольно напряглись.

— Вернемся к нашей ситуации. Проблема в том, Кэти, что мой отец каждый раз винит девушек.

Кэтрин кивнула:

— Совсем как Хэрроу.

— Именно. Послушать Флипа, так это они к нему пристают. Завлекают, соблазняют, одеваются так, чтобы не смог остаться равнодушным. А потом, когда очередная любовница наскучит, ее неизменно увольняют. Причем за дело — список поводов огромен. А одну и вовсе за аморальность выгнал! Оцените иронию.

— Это понятно. Но вы совсем не такой — насколько знаю, вы никогда не врали девушкам про неземную любовь и не обещали серьезных отношений. Или я ошибаюсь?

— Нет, но…

— Никаких но. И вам не нужны глупые отговорки, чтобы добиться взаимности от ассистентки.

— До вас трудностей не возникало.

— До меня? Чем я отличаюсь от остальных?

Макс рассмеялся:

— Всем. По-другому выглядите, по-другому себя ведете, по-другому работаете. Вы как будто доспехи на себя надели, вот я и воспользовался «Цветком страсти», чтобы узнать вас получше.

— Ну, хоть что-то хорошее из этой затеи вышло, — пробормотала Кэтрин. — Но это совсем не то же самое, что выходки вашего отца, — продолжила она. — И вообще, в постель вы меня так и не затащили.

— Нет, потому что вы…

— Хватит! У вас была отличная возможность это сделать, но вы ею не воспользовались. Так что хватит разыгрывать из себя бессердечного донжуана. Ну поймали вы в свои сети несколько ассистенток. Это еще не делает вас похожим на отца. Вы слишком добропорядочный.

— Поймал в сети? — Макс поморщился. — Мы о девушках говорим или о рыбах?

— Вам виднее, но все ваши рыбки одной породы — высокие блондинки с лошадиными лицами. Есть, конечно, и отличия: одна модель, другая юрист, третья врач, четвертая учительница. А в последнее время на скромных машинисток заглядываться начали.

— Кэти, какая же вы машинистка?

— Значит, не отрицаете, что заглядываетесь на меня?

— Нет… то есть… Послушайте, вы — совсем другое дело. И так с утра до вечера про увольнение твердите. Не могу допустить, чтобы вы ушли.

— А чтобы ушли все остальные? Это вы могли допустить?

— Перестаньте говорить «все»! Можно подумать, у меня сто человек было. Но эти девушки были гораздо опытнее вас и знали, на что идут.

— Если знали, почему же тогда уволились?

— Потому что… им всем хотелось большего. Проблема даже не в том, что кто-то из нас может захотеть большего, просто… Извините, но в отношениях мужчины и женщины вы разбираетесь не лучше ребенка. По «Цветку страсти» сразу видно.

Кэтрин прищурилась.

— Что не так с «Цветком страсти»? — спросила она. В голосе явственно звучала угроза.

Макс невольно рассмеялся.

— Я такое вытворял, что вашему Алексу Тейлору и не снилось. Наивная и простодушная Дженнифер Эндрюс была бы шокирована до глубины души.

— Если вы такой специалист, научите, поделитесь опытом.

Тут Макс понял, что зря завел разговор на эту тему.

— С милыми наивными девочками не связываюсь.

Рассерженная Кэтрин шагнула ближе:

— Если в пятницу, когда вы меня целовали, я и правда застыла, точно пень, мне и впрямь надо учиться. Выходит, я не умею выражать свои чувства. Может, я действительно слишком нервная. Это из-за Хэрроу. Не хочу, чтобы его мерзкие приставания мне всю сексуальную жизнь испоганили. Будьте другом, помогите.

— Я вам не друг, а начальник. Найдите другого мужчину.

— Вам я доверяю.

— Зря, — резко бросил Макс. — Доверять человеку, который сам себе не доверяет? Я никогда не смогу полюбить женщину так, как Алекс любит Дженнифер.

— Почему?

— Я решил, что не стану вторым Флипом и не предам женщину, как он предал мою мать.

— Так вот почему ассистентки у вас надолго не задерживаются? Они влюбляются в вас?

— Угадали.

— Вот видите, какой вы нежный и заботливый! — с победоносным видом воскликнула Кэтрин.

— Что?!

— Предостерегаете меня, пытаетесь оградить. Это, конечно, лишнее, но очень мило с вашей стороны. — Она опять тряхнула головой. — Думаете, я нежная и романтичная? Ой, насмешили. И я в вас точно не влюблюсь.

— Другие тоже так говорили, и что в результате? А вы… — Макс вздохнул. — Не хочу причинять вам боль, Кэти.

— Вы и не причините. Вы же не… — Кэтрин запнулась. — Короче, не причините, и все.

— Кэти, вдруг я начну вас ласкать, а вы не сможете побороть нервозность?

— Просто остановитесь, и все.