Семен и сам давненько не боксировал вживую, но все же ушел от удара и нанес ответный. Он не успел размахнуться и вложить в атаку всю свою силу, но попал точно в подбородок.

Городилов легко выдержал удар и даже не поплыл. Семен понял это и заставил себя взорваться. Он не позволил противнику ответить, снова спустил с привязи кулак, бил, заставляя Городилова раскрываться. Чем слабей становилась его защита, тем сильнее напирал Семен. В конце концов он опрокинул противника на пол, уложил на живот и заломил руку за спину.

— Ну ты и придурок! — прохрипел Городилов.

— Нет, это ты тупой как пробка. Бороду нацепил, загримировался, а все равно засветился.

Не ошибся Семен в своем предположении. Городилов оставил свои пальчики в машине у Гоши. Следствие вышло на него по отпечаткам, но на этом все и закончилось. Не ясно, кто стоял за Городиловым, заплатил за то, чтобы дело замяли.

— Ничего не знаю!

— Я не следователь, протоколом тебя лечить не буду. Я тебе просто башку за Яну оторву!

— Сам без башки останешься!

— Тебе от этого легче не станет. Кто Яну заказал?

— Так баба твоя и заказала.

— Яна?

— Лена!

— Тебе не больно? — Семен надавил на руку Городилова, и тот едва не взвыл.

— Пусти, падла!

— Значит, не больно. — Семен усилил давление.

— Больно!

— Пока нет. Это еще только радость мазохиста. А вот сейчас будут настоящие слезы!

Семен знал, как выкрутить руку противника до предела, не сломав ее и даже не вывихнув. От болевого шока Городилов потерял сознание.

Семен достаточно быстро привел его в чувство и спросил:

— Ну и как тебе?

— Я не при делах! Мне сказали — я исполнил, — голосом, срывающимся на хныканье, сказал Городилов.

— Кто сказал?

— Не Лена…

— А кто?

— Подставили ее.

— Зачем?

— Типа она брата своего попросила. Сначала на Яну его натравила, потом на тебя хотела. Ты же пособачился с ней, значит, сработало. Я, если честно, думал, что не выйдет. Если бы моя баба так отомстила, я бы ничего не сказал. Ни фига себе, кислоту в лицо! Даже я так не смог бы!..

— Смог!

— Да там фактически вода была.

— Сначала вода, потом белый «БМВ». Двойной удар по моим нервам.

— Да какой это удар. Вот если бы ты от Карачаровой не отступился, тогда с тобой по-другому разобрались бы.

— Как по-другому?

— Ты это еще узнаешь, — с ухмылкой проговорил Городилов. — За то, что на меня наехал, тебе достанется.

— А кто узнает, что это я тебя убил?

— Кто меня убил?

— У меня тут Гошина банковская карта, я ее случайно возле твоего трупа оставлю.

— Эй, ты так не шути!

— Где сейчас Харитонов?

— Какой Харитонов?

— А тот самый, на которого ты, падла, работаешь.

— Я не говорил тебе про Харитонова.

— Где он?

— В Харитоновском.

— Где?

— Поселок такой. Яков Данилович его в чистом поле поставил. Там у него много чего понастроено. Рома туда уехал.

— С молодой женой?

— Если бы с женой, — заявил Городилов.

— Не понял.

— Да, с женой.

— Сейчас будет больно.

— А что такое? Он же с Леной уехал. Там они сейчас. Дом у него свой. Яков Данилович для себя построил, а потом в новый переехал.

— Он женился на Лене?

— Кто, Яков Данилович?

Семен надавил на руку, и Городилов засучил ногами от боли.

— Нет!

— Что нет? — ослабляя хватку, спросил Семен.

— Липа там чистой воды. Яков Данилович не разрешил Роме жениться, поэтому тот создал видимость. Лена думает, что она замужем, а печать в паспорте фальшивая. Свидетельство о браке — такое же фуфло.

— Ну вы и уроды! — Семен снова заломил руку противника.

От злости он потерял контроль над собой, и Городилов снова лишился чувств.

«С одной стороны, хорошо, что Лена не замужем, с другой — обидно за нее. Она ведь искренне считает, что Рома женился на ней, а на самом деле всего лишь содержанка. Или даже наложница. Он может делать с ней все, что ему угодно», — подумал Семен.

В доме все блестело. Лена убиралась каждый день. Мало того, готовила завтраки, обеды и ужины. Она вкусно кормила его и подавала себя на десерт. Он лакомился ею, а Лена не возражала.

Но сегодня Рома вдруг повернулся к ней спиной. Она баньку ему истопила, он за ужином опрокинул пару стопок. Все шло к привычной развязке, но вдруг случилась осечка. В баньку Рома не пошел, сразу отправился в спальню. Какое-то время смотрел телевизор, а когда Лена легла к нему, показал ей спину.

Она смотрела на него и не знала, грустить ей или радоваться. Супружеский секс удовольствия ей не доставлял, но и отвращения к нему у нее уже не было. Не холодно, не жарко.

— Я что-то не так сделала?

Лена не должна была задавать этот вопрос, но слова сами навернулись на язык. Она весь день как белка в колесе, а Рома в знак благодарности повернулся к ней задом.

— Нет, все так.

— Ты, наверное, устал? — Она заботливо накрыла его одеялом.

— Наверное.

— Ты мне ничего не рассказываешь.

— Ты ничего не спрашиваешь.

— Я жду, когда ты сам скажешь.

— Все сам. И говорить, и приставать, да?

— Уже месяц, как мы здесь, а я ни разу не видела твоего отца.

— Увидишь.

— Я даже в деревне ни разу не была.

Честно говоря, у нее не было особого желания побывать в Харитоновском. Лене неожиданно понравилась жизнь в четырех стенах, наедине со своими мыслями. Она могла сколько угодно гулять по двору и даже кататься на лодке вдоль берега. Стимул у нее был примерно такой же, как и в Москве. Там она за свою работу получала хорошую зарплату и благодарности от начальства, а здесь — похвалу мужа.

Материальная сторона дела ее мало интересовала. Дом — полная чаша, продукты какие угодно. Будущее Лены должно быть обеспечено состоянием тестя. Она не подписывала никаких брачных договоров, значит, развод или что-то другое не оставит ее у разбитого корыта. На многое она не претендовала, но и на голый ноль была не согласна.