и оценивать каждого. Хотят себе функцию богов присвоить. Сами не понимают, до какой степени это опасно, даже для них самих. Все это приближает конец человечества, как цивилизации.

– Значит, с нами все… Дело, как я понимаю, уже решенное? – угрюмо спросил Паша.

– Да. В таком виде как сейчас мы существовать не можем. Но нам предстоит великая битва с темным миром. И от ее исхода зависит, с чего начнется новое человечество. Сможет ли оно восстановить свои нравственные критерии и довольно быстро вернуться к своему теперешнему уровню развития с поправками на допущенные ошибки или будет отброшено на стадию обезьян. В связи с этим я обязан спросить вас, хотите ли вы принять участие в этой битве?

– А без войны как-то нельзя обойтись? – тихо спросила Ольга.

Отец Михаил грустно посмотрел на нее и покачал головой:

– Слишком все далеко зашло. В медицине иногда гной нельзя удалить без крови, так и тут.

– А как это будет? И что мы должны будем делать? – спросил Павел.

– Как и когда это случится, никто не знает. Когда начнется всех, кто должен там быть, оповестят. Но пока еще есть время, мы должны готовиться, а значит, для вас могут найтись дела самого необычного свойства.

– Опять прыгать в другие миры? – поинтересовалась Ольга.

– Возможно. Здесь «на войне как на войне» все может быть. Но если вы согласитесь быть солдатами Света, вы должны знать, что спокойной жизни у вас не будет. При этом вы не будете ни волшебниками, ни людьми со сверхспособностями, ваши жизни могут прерваться раньше, чем, если бы вы жили в своей предначертанной судьбе. Словом, никаких преференций, только обязанности.

– Тогда зачем нам это? – слегка раздражаясь, спросил Паша.

– Ваша жизнь и смерть не будут бессмысленны, как у большинства людей. А это немало. Понимаю, вам надо крепко подумать и все обсудить. Если надумаете не связываться, уезжайте. Я с пониманием приму ваш выбор, и останусь вам навсегда благодарным за то, что вы уже сделали. Но если же решение будет другим, дождитесь меня.

Надев клобук, отец Михаил вышел из кельи, подмигнув на прощанье озадаченным супругам.

Оставшись одни, Ольга и Павел долго сидели в оцепенении. Каждый думал о своем.

Ольга понимала, что она свою совершенно обычную жизнь прожила благополучно. Не было в ней ни жестокой боли, ни потерь с которыми она не могла бы смириться. Только в последние годы она остро чувствовала, как умирает ее страна, рушится ее мир, и не могла этого принять. Они много говорили об этом с друзьями, но что делать, как спасать, ситуацию, не представляли. И вот сейчас предлагалась такая возможность, но было страшно. Через всю жизнь она пронесла, рассказы о подвигах своих предков, но ей лично никогда не удавалось хоть в малой степени им соответствовать. И вот теперь, видимо, пришло время. Неужели она не сможет пройти предназначенных ей испытаний, неужели предаст здравый смысл и позволит изгадить землю, которую она так любила? А если ее будут бить, а если при ней будут кого-то пытать? Как она поведет себя? У нее не было ответа. Да, ей хотелось гордо заявить, что сделает все, чтобы ее планета жила, но сможет ли, не опозорит ли своего имени, своего рода? Она вспомнила детство. Их игры были опасны, однажды она с мальчишками залезла на чердак трехэтажного дома. Они играли в пиратов, и маленькой Оле надо было бежать из плена. Она вылезла на крышу и ноги в скользких сандалиях покатились по черепице, уже наполовину скатившись, она ухватилась за какой-то гвоздь, и так висела, молча, не зовя никого на помощь, пока не прибежали «пираты» и не спасли ее. Это дурацкое воспоминание навсегда изменило ее жизнь. «Надо же какой подвиг совершила», – думала она язвительно, но решение было принято. Ольга молчала, не желая давить на мужа. А он размышлял о том, что после боевой юности, ему явно не хватает адреналина, что он никогда не ценил свою жизнь дорого, но что скажет Киссон? Ведь именно она отговорила его, когда он собрался ехать воевать на Донбасс. И это не были чисто женские аргументы, типа «на кого ж ты меня бросаешь». Она холодно и жестко изложила ему аргументы, из которых следовало, что он положит свое здоровье, а может и жизнь, он потеряет своих товарищей, а кто-то из своих же, русских, в это время наживется на поставках оружия, на разграблении промышленности и кроме очередного разочарования это ничего ему не принесет. Время показало, что она была права. И вот теперь эта битва, явно уж, не тривиальный мордобой, но зато без всяких шкурников. Так они сидели долго, потом, посмотрев друг на друга, поняли, что приняли одно, и тоже решение. Вскоре вернулся священник.

– Ну что надумали, дети мои? – спросил он.

– Мы в деле, – коротко сказал Павел.

– Я рад, – ответил отец Михаил. Он вынул из шкатулки два кулона на цепочках, с изображением ангелов, одел их на Ольгу и Павла, перекрестил их и сказал: «Ну а теперь, езжайте с Богом. Ничего не бойтесь, с вами Светлые Силы».

Супруги попрощались с монахинями, уже отъезжая, Ольга заметила на крыльце сестру Анну. Она хотела выйти и сказать ей хоть несколько слов, но монахиня резко повернулась спиной и удалилась. На мгновенье Ольге показалось, что она видела, как из ее глаз покатились слезы, но возможно, это были отсветы фонаря, висевшего над входом.

Глава 4

Прошло полгода с того времени, когда Павел и Ольга вернулись из Верхотурья. Обратный путь они проделали без приключений. И вообще в их жизни с тех пор не произошло ничего необычного. О встрече с отцом Михаилом напоминали только кулоны в виде ангелов. Они уже стали забывать состояние собранности и тревоги, в котором пребывали первые недели после возвращения. Зима в том году прошла скучно без поездок в театры, на катки, и даже без частых встреч с друзьями в Новогодние каникулы. Вирус разобщал всех лучше бытовых и политических разногласий. Люди, дружившие годами, вдруг стали бояться встреч. И чем дольше это продолжалось, тем труднее было общаться вживую. Паша говорил, что эта выдуманная пандемия, наверное, происки Темных. Ольга соглашалась с ним, но переживала это намного тяжелее, считая, что нужно как-то бороться, но как, она не знала. Между тем пришла весна, супруги переехали на дачу вместе с животными, где пробуждающаяся природа, несколько поднимала их настроение. Вот зацвели первые примулы и мышиные гиацинты, вот зазеленел газон, вот обнаружился,