— До зимы ещё далеко, — холодно сказала Стана. — Поэтому я просила тебя не строить планы. Вероятнее всего, ты снова поедешь учиться.

— Ты совсем не жалеешь мою бедную голову, — Велена в ответ сердито надула губы. — Если она распухнет от знаний и станет в два раза больше, то кессанийский принц откажется от выгодной партии. Это же будет кошмар для Фитоллии!

— Нет, только для тебя, дочь. Потому что старых, некрасивых и холостых принцев в других королевствах хватает.

— Калеки тоже есть, — Велена обходилась без церемоний. В открытую намекала на сына короля Бессалии. — Так что теперь? Всю жизнь теперь чахнуть над книгами, создавая образ идеальной невесты? А то кто попало в мужья достанется? Нет, мама, я хочу в клан на праздник. Танцевать!

— Оставим этот разговор, прошу тебя, — Верховная отпустила локоть мужа и шагнула к дочери, — хотя бы до конца ужина. Ты знаешь, как я отношусь к танцам в клане после нескольких бочек вина...

— Дорогая, — с легким нажимом позвал жену лин Аринский. — Кессанийский принц не упустит такую партию даже будь наша дочь глупой и страшной, как сама смерть. Я думаю, нет ничего предосудительного в желании молодой лины отдохнуть в компании ровесников. Пусть это будет нашим подарком за закрытую на "отлично" сессию. А если тебе так не спокойно, мы можем сопроводить Велену лично. Если глава клана не будет против.

Инквизитор вопросительно посмотрел на Кеннета, впрочем, прекрасно понимая, что отказ услышит едва ли. Поставил в крайне неловкое положение одной фразой! Если Дамиан — покровитель Паучихи, приглашать его на праздник глупо. Вдруг всё происходящее — очередная интрига? Он знал, что дочь уговорит дядюшку Нэта разрешить ей приехать, а жена запретит. Понимал, что может сыграть роль миролюбивой третьей стороны, предлагающей разумный компромисс. Значит, муж Верховной хочет посмотреть на ритуал инициации лично?

— Дамиан, ты знаешь, я всегда рад видеть вас со Станой в клане, — ответил Кеннет. — Испытания воинов по традиции открыты для всех. Ильгерт приедет из Тёмной империи. Так что если среди твоих инквизиторов найдётся кто-нибудь достаточно молодой и отважный, то он может попробовать победить лучших юношей клана.

— А ведьм посоревноваться не приглашает, — фыркнула Стана, растеряв королевскую спесь. — Свежо ещё воспоминание, как три ведьмы, вчерашние школьницы, дали тебе, Эрику и Лиаму отпор?

— У нас ведь не только магические состязания. Если ведьмы согласятся выйти в круг, раздетыми до пояса, то могут приехать, — поддел её муж.

— Чтобы потом ваши воины всех моих девушек в храм потащили? — Верховная покачала головой. — Нет уж. Приедем в качестве гостей, раз Велене так хочется посмотреть.

Если бы я не наблюдала за четой Аринских так внимательно, ни за что бы не заметила, как они переглянулись, и Дамиан кивнул жене. Бездна! Что задумали эти интриганы?

— Тогда решено, — подвёл итог великий инквизитор. — И раз так, то прошу к столу. Слуги уже устали с полными подносами ждать сигнала за дверями.

Перечить второму правителю Фитоллии никто не стал.

Обещанная Станой экзотика не внушала доверия. Кеннет хорошо помнил то время после переезда на острова, когда в моду вошли морепродукты. Обрадованные дешёвым уловом повара сначала набросились на рыбу, а потом перешли к моллюскам, крабам и кальмарам. Особым шиком считался живой осьминог. Совсем маленький детёныш, поданный в чашке с крышкой, чтобы не сбежал. Его полагалось зажать двумя деревянными палочками, засунуть в рот, попытаться прожевать и быстро проглотить. Главное — не думать, что он может присосаться щупальцами к пищеводу. Хотя Кеннту в первый раз именно так и показаось. Глава Клана Смерти краснел, бледнел, икал и давился, а Верховная ведьма мастерски изображала сочувствие.

“Это всего лишь еда, Кеннет”.

Стерва. Жаль, в тот момент клятва меча запрещала выражаться вслух. Но сейчас, хвала богам, он мог отказаться от опасных для пищеварения блюд и не завидовать больше Дамиану Аринскому. У мужа Станы в первую же трапезу обнаружилась непереносимость устриц. Он сбрызнул одну лимонным соком, подковырнул специальной вилкой, съел и тут же покрылся красными пятнами. Ведьмы кричали на весь дворец: “Лекаря! Лекаря!” Великий инквизитор ещё и задыхаться начал. Его с трудом вырвали из лап бездны.

“Всё, — поклялась Стана, — с этого дня ты ничего, выловленного из моря, пробовать не будешь!”

Можно подумать, инквизитор был против. Хлебал любимый сырный суп и посмеивался над страданиями остальных. Однако сегодня и у него лицо вытянулось.

— Это шутка? — спросил Дамиан, когда перед ним поставили тарелку с шестью панцирями улиток. — Просто красивая подача, или как?

— Или как, — ответила Верховная, расстилая салфетку на коленях. — Улиточное мясо приготовили отдельно, нарезали кубиками, смешали с маслом, луком, морковью, специями и положили обратно в панцирь. Не волнуйся, любимый, это съедобно и безопасно. Улитки садовые. Они никогда не видели моря.

Хельде стало дурно. К слабости и почти естественной из-за начала беременности бледности добавилась тошнота. Жена прижимала платок к губам.

— Выход справа, — подсказал Кеннет. — Почти все в курсе твоего положения. Ты не нарушишь этикет, если ненадолго выйдешь.

— Я потерплю, — ответила мужественная Хельда. — Спасибо, что не живыми подали.

И тем не менее у главы клана руки чесались достать артефакт, определяющий яд в пище. Подозрения Пруста, что именно Стана отдала Паучихе приказ убить Хельду безнадёжно портили аппетит и весь вечер. Удобнее момента не придумаешь. Экзотическая пища, браслет-фальшивка на запястье жены. Море слёз и почти искреннее признание от Станы: “Прости, я не думала, что так получится”. А он даже отомстить не сможет. Не будет иметь магического права. Если обнажит меч — его отправят на казнь за покушение на жизнь правительницы Фитоллии.

Бездна, как тяжело.

Кеннет уже один раз подозревал Стану и ошибся. Тогда это стоило ему свадьбы с любимой женщиной и двадцати лет с клятвой меча сюзерену, а не законной жене. Вроде бы не должен повторять ошибок. Доверять ведьме. Но теперь на кону стояло ещё больше. Жизнь Хельды и их нерождённого ребёнка.

— В Пекло, — проворчал Аринский, доставая определитель яда на серебрянной цепочке. — Я не притронусь ни к одному блюду, пока он не загорится зелёным.

Верховная оскорблённо молчала. Ведана стала ещё тише чем была, а Велена с любопытством заглядывала в тарелку отца, пока над панцирями раскачивался артефакт. Камень в серебряной оправе стал зелёным.

— Будто бы я не нашла бы способ убить тебя без свидетелей, — протянула Стана. — Знала бы, что ты такой зануда, не вышла бы за тебя замуж.

— Поздно сокрушаться, дорогая, — вздохнул инквизитор, убирая определитель яда в карман. — Теперь тебе придётся терпеть моё ворчание до конца своих дней.