Возможна потеря соединения. Спустя двенадцать часов после потери связи с оператором работающий БПЛА Гамаюн исполняет протокол Феникс.

Я тяжело вздохнул от обилия непонятных слов, но последнее казалось смутно знакомым.

– Кто-нибудь знает, что такое Феникс?

– Птица сказочная, – тут же откликнулась Айни.

– И чем она знаменита?

– Вроде бы сгорает в случае опасности, но потом восстает из пепла.

– Откуда такие познания? – удивился я.

– Мама в детстве рассказывала. А что? Это в твоей книге?

Отвечать я не стал, однако в Айни проснулось любопытство.

– У тебя там правда про фениксов написано? Они же не настоящие. Или существуют?

– Не существуют. Зато Гамаюны иногда встречаются.

– А это кто такие?

– Тоже птицы. Все про всех знают, но никому ничего не говорят.

– Совсем никому?

– Только тем, кто владеет волшебной аппаратурой управления. С модемом телеметрии, разумеется.

– Интересно, хотя я не знаю, что это, – Айни улыбнулась, заглядывая в книгу. – Жаль, что читать не умею. Зато обязательно сделаю себе татуировку когда-нибудь в виде крыльев на спине.

– Зачем?

– Не знаю. Просто хочется, – быстро ответила она и отвернулась.

Что-то в ее интонации показалось мне странным. Словно плохо скрываемая тревога прорывалась наружу, несмотря на желание девушки выглядеть спокойной.

Поразмыслив над этим с полминуты, я решил, что мне хватает и собственных проблем, чтобы лезть в чужие. Вернулся было к чтению, однако заговорил Плуг:

– Гамаюны, хераюны. Понапишут вам дерьма всякого, а вы верите.

Взглянул на него удивленно.

– Брат у меня был. Младший. Тоже, значит, повадился в книги лазить. Я ему объяснял, что не доведет это до добра, но куда там. Мало тебе говорю, что и так люди облапошить пытаются, ты еще в буквы носом тычешь. На словах-то еще не всякий брехать осмелиться, знает, что можно за это и по харе получить. А книги чего? Да если б я грамоту знал, так ради хохмы только и делал, что писал одни выдумки. А если как поймут, что я все наплел, так ведь рядом-то меня нет! Только за книгу деньги уже уплачены. Потому и говорю – нечего верить ни книгам, ни тем, кто их продает. Но брат все за свое, да еще и подороже норовил купить вечно, – он махнул рукой. – Ну и чего ты думаешь?

– Что?

– Прирезали его как-то в подворотне.

– А книги тут при чем?

– Так ведь только их и забрали.

– Может, это были другие любители книг, – осторожно пошутил я. – Еще более фанатичные чем твой брат?

– Не удивился бы, – горестно кивнул Плуг. – Но я их так и не нашел.

Решив, что нормально почитать мне все равно не дадут, я взял рюкзак и вышел, но лишь затем, чтобы залезть на крышу.

Под плотным тентом впереди сидел возница, еле слышно напевавший себе под нос какую-то мелодию, а с задней стороны, в открытой части повозки, стояли бочки с алкоголем, ящики со всевозможной снедью да табаком – что на преступном жаргоне и называлось медком.

Я осторожно достал из рюкзака БПЛА и управляющий дисплей – черную прямоугольную пластину, размером чуть меньше домашней разделочной доски. Оттого, что в последней можно было увидеть собственное отражение, прозвал ее мысленно зеркалом еще в Тихом месте, где Чингиль выделил мне бесплатную комнату.

Согласно инструкции, нажал на кнопку в виде круга с короткой вертикальной линией, а после осенил себя ритуальным церковным знаком. Хотел бы, конечно, свалить этот порыв на Бернанса, но надо признать, что сам опасался сломать бесценный аппарат.

Гамаюн с едва слышным звуком расправил крылья да зашуршал винтами. На дисплее отобразилась картинка – доски крыши повозки, а по краям различные обозначения режима работы устройства.

– Ну давай, птичка. Смотри только не упали, – прошептал я, коснувшись рычагов управления.

БПЛА взмыл в воздух легко, словно проделывал это уже тысячи раз. Изображение стало удаляться, и вскоре я наблюдал за экипажем как за маленькой темной точкой, ползущей по бескрайней степи. Картинка выглядела удивительно и прекрасно, словно и самому довелось стать птицей. Понять каково это – дни напролет бороздить бескрайнюю голубую высь.

Чуть приноровившись с управлением, я нажал подряд три кнопки, как было написано в инструкции: автопилот, сопровождение и курсирование. БПЛА при этом принялся кружить высоко в небе, очень похоже изображая поведение настоящего орла.

Собирался было протестировать остальные возможности, но услышал рядом хлопнувшую дверцу.

Айни стояла на ступеньке, не спеша забираться и смотрела на меня вопросительно.

– Тут жарко. Сама говорила.

Прочел в глазах досаду или даже обиду. Словно оскорбил ее чем-то. Да что с ней такое творится?

– Ладно, залезай.

Она села рядом и тут же произнесла:

– У тебя очень красивый меч.

– Это именно та фраза, которую мужчинам хочется слышать после секса, – пошутил я, отложив дисплей светящимся зеркалом книзу.

– Нет, надо что-то совсем слащавое, – с улыбкой ответила девушка. – Вроде: о боги! Господин, это была лучшая минута в моей жизни! Прошу вас, подарите мне однажды еще одну!

Я засмеялся от того, как она натурально это сказала, словно и впрямь была совершенно искренней.

– В тебе пропадает актриса.

– Какая разница, где лгать? – пожала она плечами. – В постели или со сцены.

– Со сцены безопаснее.

– Говорят, пана Ладмира убили. А ведь он был известен раньше, как бард. Пока не выяснилось, что в нем течет королевская кровь. Так что, это как посмотреть. Хотя у нас, конечно, тоже…

Я достал из-за пояса меч нильдхейма и положил его рядом с дисплеем.

– Светится? – спросила Айни, постучав пальцем по основанию лезвия, там, где были выгравированы руны.

– Да, зачарован. Если коснуться первой, то пока держишь рукоять, ночью видишь все как днем.

– Удивительно. А вторая и третья?

– Не знаю, пока не разобрался.

– Ко мне приходил однажды маг. Так, многие говорят о себе, чтобы казаться важнее, но тот был настоящим. Одноглазый, весь в бородавках, а когда рядом, голова болит ужасно. Просто раскалывается. В мире столько всего необъяснимого.

– Верно. А вон и еще кое-что, – я указал пальцем над головой.

– Орел кружит. Или я чего-то не вижу?

– Это не орел, а настоящий Гамаюн.

– Ну, конечно, – усмехнулась девушка. – Думаешь я совсем глупая? Я понимаю, что ты их выдумал. Просто иногда хочется поверить во что-то удивительное. Оттого ведь и существуют сказки?

– Так давай поверим.

Айни легла на спину, глядя в небо и я последовал ее примеру.

– Хорошо. Значит он все про всех знает? Даже про меня?

– Этот еще птенец. Первый его полет. Но кое-что уже заметил.

– И что же?

– Говорит ты чего-то боишься.

Айни молчала с минуту, и я уж было решил, что она