Кроме явной неспособности передвигаться самостоятельно, всех здешних больных объединяло какое-то общее радостное настроение. С того места, где стояла Клер, она видела двух мальчишек в возрасте десяти-одиннадцати лет, с веселым криком гоняющихся друг за другом вокруг дерева; их костыли мелькали так быстро, что прошло несколько секунд, прежде чем она поняла, что у них обоих было по одной ноге. Клер повернула голову и вопросительно посмотрела на Скотта, но встретила его спокойный взгляд. А когда сестра-хозяйка отошла к одной из коек на колесиках — несколько таких коек были вывезены на террасу, — он тихо пояснил:

— Стенхоуп — сиротский дом и реабилитационный центр для детей до пятнадцати лет. Пойдемте, посмотрим на ребятишек.

Следующий час был наполнен для Клер самыми неожиданными открытиями. Она увидела детей самых разных возрастов: от совсем маленького, лучезарно улыбавшегося одиннадцатимесячного ребенка, у которого на ножки был наложен гипс, до пятнадцатилетнего Питера, повредившего себе спину. Как пояснил Скотт, он упал с дерева и теперь должен много недель пролежать в гипсовом жакете, уже разрисованном надписями.

— Здесь здорово, — сказал мальчик с энтузиазмом, когда Скотт поинтересовался, как он себя чувствует. — Сегодня вечером, после чая, придет человек показывать всякие интересные фокусы. Его пригласили специально, потому что у меня день рождения, и я сказал, что хотел бы увидеть его выступление. Сестра-хозяйка говорит, что я должен поблагодарить вас за это.

— Сестра-хозяйка временами говорит много лишнего, — сухо отозвался Скотт, и они с пониманием улыбнулись друг другу, как двое мужчин, сознающих слабость прекрасного пола. — Не слишком бурно проявляй свои чувства, когда он будет показывать фокусы, а то вывалишься из кровати. Кстати, твои автографы следовало бы заменить.

— Мы его привяжем, если будет вертеться, — пообещала сестра-хозяйка, которая услышала последние слова. — Вас к телефону, звонят из лондонской конторы.

— Ах да! Я говорил им, что сегодня днем они могут поймать меня здесь. — Скотт взглянул на Клер. — Извините, это не займет много времени. Хотите продолжать осмотр?

— Мы с мисс Менстон пока спокойно выпьем по чашечке чая в доме, — твердо сказала сестра-хозяйка, прежде чем Клер успела ответить. — Мы будем в моем рабочем кабинете, если захотите присоединиться к нам, когда закончите разговор.

Как ни странно, Скотт как будто поколебался, прежде чем принял ее предложение.

Рабочий кабинет сестры-хозяйки оказался небольшой уютной комнаткой неподалеку от холла. Видимо, когда-то здесь была кладовка, но теперь благодаря штукатурке, покраске и живому воображению хозяйки превратилась в кабинет — комнату отдыха, где можно было как она со смехом сказала, иногда отдохнуть от всех забот. Чай был подан в красивых чашках костяного фарфора, совсем не похожих на больничную фаянсовую посуду. Это ее собственные, объяснила сестра-хозяйка в ответ на замечание Клер, хотя они стараются держать в полном порядке все оборудование, которым располагает больница.

— Вы давно знакомы с мистером Лоумасом? — спросила она, наливая чай.

— Всего несколько недель, — ответила Клер. — Я и представления не имела, что его интересуют места вроде Стенхоупа.

— Не знаю, интересуется ли он всеми подобными заведениями. Ведь этот приют имеет для него особое значение, не так ли?

— Вот как?

— Конечно. — Сестра-хозяйка удивленно посмотрела на Клер. — Разве он не рассказывал вам о нас?

— Сказал только, что вы берете искалеченных детей в возрасте до пятнадцати лет и помогаете им выжить.

— Неплохой способ представить дело, — улыбнулась женщина. — И я надеюсь, что мы оправдываем его ожидания. Мы, конечно, имеем обязательства перед мистером Лоумасом и выполняем их. Если бы не он, Стенхоупа просто не было бы.

— Вы хотите сказать, что он является его учредителем?

— Я хочу сказать, что он его создал, дорогая. Купил дом, отремонтировал его, добился для нас у властей солидной дотации. — Она уселась поудобнее. — Все это началось, когда он делал репортаж о сиротских приютах. Тогда-то и выяснил, какие неадекватные условия созданы для таких детей, как те, за которыми мы здесь ухаживаем. Речь идет о детях, которые или родились с физическими недостатками, или получили увечья в результате несчастного случая, болезни. Раньше их направляли в обычные больницы, где они, конечно, получали необходимый уход, но в то же время им было трудно находиться рядом с другими детьми, которых постоянно навещали родственники. Недостаток внимания терзает души сирот, даже если на этом не акцентируют внимания. Стенхоуп — вклад мистера Лоумаса в создание нового будущего, по крайней мере, для некоторых из этих детей, к которым он испытывает действительно искреннюю симпатию. Вы знаете, что он сам провел в сиротском приюте несколько лет, до того как их с братом, в конце концов, усыновила семья Лоумас? Должно быть, это были необыкновенные люди, если взяли двух мальчиков в том возрасте, когда процесс адаптации проходит очень сложно.

В душе Клер бушевали противоречивые чувства. Неужели речь идет о том Скотте, которого она знает? О человеке, относившемся к жизни как к серии испытаний, которые надо преодолеть, оставаясь при этом в стороне от их последствий. Она не могла сомневаться в том, что слышала своими ушами и видела своими глазами, но если все это правда, почему же в печати не появилось никаких хвалебных статей, на которые всегда так падки журналисты?

— Потому что он не хотел и не хочет, чтобы об этом узнали, — объяснила сестра-хозяйка, когда Клер задала ей этот вопрос. — Я восхищаюсь им за это от всей души, потому что его общественный имидж, конечно, предстал бы перед публикой в совершенно новом свете, но он не хочет и слышать об использовании своего имени в какой бы то ни было связи с этим домом. — Она рассмеялась. — Любопытно, но он говорит, что такая известность скорее погубит созданный им образ, чем пойдет ему на пользу, ведь на экране у него имидж довольно-таки бесчувственного человека. Однако лично я думаю, что он держит все это в тайне потому, что не хочет получать прибыль от дорогого для него дела.

Она продолжала болтать, но Клер уже слушала ее вполуха. «Как можно было так ошибаться в этом человеке?» — думала она. Клер была уверена, что Скотт — закоренелый эгоист, который не заботится ни о чем, кроме своих интересов, циник, вступающий в полемику с единственной целью — набить собственные карманы.

«Зачем он привез меня сюда? — думала она. — Уж точно не для того, чтобы продемонстрировать плоды своей филантропии. Может быть, просто хотел показать, что нельзя принимать все за чистую монету и что он тоже способен искренне заботиться о ком-то?» Во всяком случае, это означало, что он дорожил ее мнением о нем, а ведь до сих пор не производил впечатления человека, заинтересованного такой стороной их отношений. Клер хотелось бы более точно понять его намерения. Для нее сейчас это многое значило. Было чуть больше половины пятого, когда они наконец покинули Стенхоуп. Придерживаясь, видимо, заведенного порядка, сестра-хозяйка и две девушки из ее персонала проводили их до дверей. Клер оглядывалась назад, пока здание не скрылось за поворотом дороги, затем повернулась лицом к Скотту и поймала его внимательный взгляд.