После довольно насыщенного рабочего дня я решил встретиться с одним старым знакомым, который как обычно опаздывал на встречу. Чтобы скоротать время, я решил пойти в бар, находящийся на пересечении двух центральных улиц. Рискну предположить, что место это было известным, особенно у местных братков. Впрочем, девяностые уже были давно позади, и я особо никого не опасался: местные братки повсеместно превратились в бизнесменов или по крайней мере в чиновников.

За стойкой бара работал знакомый бармен Макс, голубой, но очень положительный парень. Мы не были особо с ним знакомы, но общались, когда я оказывался там. В этот вечер я потягивал напиток, а Макс вдруг проникся ко мне и стал рассказывать про отношения со своим парнем, чем, конечно, меня сильно изумил. Но мне не хотелось его перебивать: будучи очень далеким от этого мира, я даже не представлял себе, что страсти у голубых гораздо круче наших, а за измену можно просто схлопотать по морде. И не какую-нибудь пощечину, а прямо-таки нокаутирующий удар в челюсть. А то и пониже пояса.

У меня не укладывалось в голове, как это в баре, где так много симпатичных девушек, – многие явно засматривались на бармена, не имея понятия о его ориентации, – Макс, потирая синяк, оставшийся после вчерашней разборки с другом, строчил тому СМСки с клятвами в вечной любви?!

В разгар нашего разговора в бар зашли несколько представителей местного бизнеса, начинавших свою карьеру, видимо, все-таки в девяностых. Их было трое: один – маленький и худой, двое других – большие и толстые. Как водится, главным был маленький. Они сразу почему-то агрессивно посмотрели в мою сторону, – видимо, мой итальянский костюм произвел на них не самое лучшее впечатление. И отнесли меня к своего рода «разводным», заехавшим по случаю в их город. Тем не менее, спокойно сели за соседний стол и стали пить водку. Мне, конечно, стоило бы уйти, так как я уже оказывался в подобных ситуациях ранее и знал, чем все это может закончиться, но все же я остался, не желая менять место встречи со своим другом. Через час я услышал какие-то колкости в свой адрес, но не обращая на них внимания, продолжал общаться с Максом. К этому моменту я уже выпил несколько порций виски и перешел на коктейли. Вдруг ко мне подошел самый маленький из тех, трех:

– Какими судьбами к нам, как тебя там звать-то? – довольно агрессивно начал он.

– Николаем, а тебя?

– Василий я. А что забыл-то у нас? Сам, вижу, не местный? – продолжал свою гнуть свою линию, явно напрашиваясь на скандал.

– Да так, по работе, – спокойно ответил я.

– А кем работаешь-то, фуфло какое-нибудь людям впариваешь? – и он засмеялся.

В этот момент к нему подошли двое подвыпивших друзей.

Обстановка накалялась, и судя по тому, что Макс предпочел закончить разговор и отойти в сторону, а большая часть бара притихла, я понял, что меня не ждет ничего хорошего. Но не растерялся:

– Да так, фильм снимаю тут, – ответил я, делая вид, что не замечаю их агрессии.

– Какой еще фильм? – удивленно спросил Василий. Сломав привычную для него линию поведения, я «выбил» его на чужое поле.

– Ну, в общем, хотим тут с братом снять продолжение «Бумера».

– С каким еще братом? – удивленно переглянулись братки.

– С Гошей, конечно, а с каким еще? – безразличным тоном ответил я.

– А что за Гоша? – уже тихонечко, даже с неким подобострастием спросил Василий.

– Куценко, брат мой, – и я протянул ему свою визитку директора компании, где они увидели ту же фамилию.

– Блин, тоже Куценко, выходит. Охренеть… Ребята, да это же брат Гоши! Слушай, Коля, ты только на нас не обижайся, мы же не знали. Подумали, лошара какой-то заезжий. А тут такое! Макс, где ты там, б****, бродишь, выпивку давай неси, все за наш счет, – прокричал Василий.

– Да ладно, ребята, спасибо. Давайте лучше я вас угощу, – предложил я.

– Да ты что, ни за что! Макс он еще не оплатил свой счет?

– Нет.

– Так, все его бухло нам запиши, такой человек к нам приехал фильм снимать, что же мы, даже и угостить не можем? – и все засмеялись, дружески похлопывая меня по спине.

– Спасибо, ребят, большое! Не ожидал. Приятно.

– А Гоша-то где?

– В Москве еще, завтра должен прилететь, ближе к вечеру.

– А можно его, ну того, увидеть, ну, там, поговорить?

– Да можно, конечно! Можем с вами сходить куда-нибудь вечером, – все равно нам тут делать нечего, а города мы с ним не знаем.

– Да ты чего, Коля, мы вам тут все на высшем уровне организуем, вовек наш прием не забудете. Все будет. Правда ребята? – он обернулся к приятелям, и два амбала кивнули в ответ.

Мы еще немного с ними посидели, выпили, обсудили, что можно снять в продолжение Бумера. Я пообещал, что их обязательно возьмут в массовку, – ну, главные-то роли уже расписаны. Но они и этим были счастливы, а я цел. Так что обе стороны были довольны происходящим. Мы тепло распрощались, договорившись созвониться завтра вечером. Утром я уже приземлился в Москве. Этих ребят, к счастью, я больше не видел.

Другая похожая история приключилась со мной в Лондоне. Я только что возглавил небольшой бизнес в огромной компании и полетел делать первую презентацию о российском рынке и его потенциале… Ну, в общем, полетел все и всем обещать. Я совершенно не был готов, так как о том, что я буду выступать, мне сказали за день до поездки, и пришлось прямо в самолете собирать презентацию из того, что было. Я относился к таким вещам отрицательно, так как являюсь серьезным человеком, и всегда готовлюсь заранее, а не за день до крупного выступления. В общем, я сильно перенервничал. И несмотря на то, что моя презентация прошла успешно, и все остались довольны, чувствовал себя подавленным.

Утром надо было улетать, и я решил немного расслабиться в баре отеля. Время было позднее, и помимо меня там сидело только еще два поляка, с которыми мы периодически обменивались шутками, а затем и тостами. В целом, было довольно скучно, и мы потихоньку заканчивали вечер пятницы, хотя время перевалило глубоко за полночь. Вдруг на входе отеля появился маленький человек, – карлик, если точно – на маленьком велосипеде. Вначале я подумал, что у меня начались глюки, но взглянув на поляков и увидев их открытые рты, понял, что либо и у них они тоже начались, либо перед нами действительно карлик на велосипеде.

Его лицо показалось мне знакомым, и я вспомнил, что видел его в одном или даже нескольких фильмах. Вслед за ним зашла съемочная группа и пара его менеджеров. К моему удивлению, он практически сразу подъехал ко мне и спросил, может ли присесть. Я не возражал. Он заказал себе пиво и какой-то еды, и мы начали с ним своеобразный ужин – он сидел рядом со мной, почти на столе, иногда даже как бы на него залезая, пытаясь что-то с него достать. Между нами сразу установилась какая-то странная связь: он тянулся ко мне как ребенок к родителю, который может его защитить – в его глазах я видел глубокую тоску. Торн, так его звали, вел себя очень скромно и все время извинялся за поведение пары своих коллег, которые в свою очередь, вели себя отвратительно. Мне стало его жалко, я почувствовал в нем несчастного человека, обреченного играть по каким-то придуманным другими людьми правилам. Из всего его окружения он видел защиту только во мне. В этот момент один из его менеджеров, обмотав себя туалетной бумагой и облив кетчупом, стал изображать раненного Каддафи. Зрелище было омерзительным. Я не выдержал и обратился к его спутникам: