– Это называется мотокросс, мама. Я пока что не являюсь членом «Ангелов Ада»[13], так что в этом смысле тебе не может быть стыдно за меня перед кем-то из мэрии. Мне известно, как эта высокомерная братия относится к малейшим проявлениям вольнодумства.

Аугуста бросила на нее негодующий взгляд.

– Все, довольно, Клем, – резко бросил Мартин, избегая смотреть на них обеих. Клемми вновь погрузилась в напряженное молчание.

Аугуста положила свой острый подбородок на кончики пальцев сложенных домиком ладоней.

– А как поживает твоя мама? – спросила она.

– Я…

Клемми аккуратно пнула его под столом, как бы напоминая: «Придерживайся выбранного сценария».

Во время короткого телефонного разговора из метро Тео выложил ей свой план относительно того, чтобы использовать полицейский компьютер ее отца для выяснения личности блондина. Клемми делала такое и раньше, чтобы раскопать сплетни о ком-то из знакомых. Информация о том, что кто-то из родителей их одноклассников грубо нарушал правила дорожного движения, – а в одном случае даже совершил налоговое мошенничество, – становилась прекрасным сдерживающим средством против школьных хулиганов. Клемми пользовалась этим безжалостно, даже если для нее это означало падение на самое дно рейтинга популярности.

– У нее все хорошо, спасибо.

Тео произнес это очень уверенно и подцепил на вилку изрядный кусочек нежнейшей курятины, забившей ощущение пропитанной дымом сухости во рту, с которым он маялся весь день.

– Как вкусно! Я уже и не припомню, когда моя мама в последний раз… – Он чуть не сказал «готовила нечто подобное», но эти слова так и повисли в воздухе, лишний раз напомнив ему, что он слишком давно сидит на диете из синтетической пищи, полученной в банке продовольствия.

– Когда мы в последний раз пересекались с Эллой, она работала в одном из Заповедников.

Аугуста принялась за еду, постоянно поглядывая на Тео и как бы подталкивая его к более обстоятельной беседе.

– Ей там нравится, – ответил он. – Понимаете, для нее это прекрасная возможность вырваться из города. Она всегда говорила, что это ее любимое место.

– К тому же это по-настоящему важная работа, – кивнув, добавил Мартин. Он уминал курицу торопливо и с жадностью, как будто ел в последний раз в жизни. – Пчелы – потрясающие насекомые. Знаете, их ведь можно дрессировать.

Клемми очаровательно хихикнула, и Тео мгновенно отвлекся.

– Дрессировать? – переспросила она. – Что, как собаку?

– Да, именно. Как собаку. – Мартин проигнорировал ее недоверчивую гримасу. – Понимаешь, запах – это сейчас новое оружие на улицах. Феромоны способны преодолевать громадные расстояния. На пчелах даже устанавливают электронные детекторы феромонов. Невероятно. У нас есть подразделение, которое дрессирует пчел на выявление наркотиков. – Брови его поползли на лоб, и он не смог сдержать улыбку, когда Тео рассмеялся. – Я серьезно. У них обоняние примерно в сто раз чувствительнее нашего. Так что забудьте о собаках-ищейках – пчелы возвращаются и сообщают о местонахождении своей находки остальному улью. А искусственный интеллект интерпретирует их танцы. – Он плавно покачал плечами, вызвав у Тео новую ухмылку. Даже Клемми улыбнулась, хотя недоверчивое лицо ее мачехи осталось напряженным. Мартин резко взмахнул вилкой в воздухе. – В итоге мы можем отследить маршрут их полета обратно к закладке.

Тео был удивлен:

– Наркотики? Да кто же их еще принимает? Вместо них у нас есть СПЕЙС. А там столько кайфа и никаких проблем.

– И все же до сих пор есть люди, которые… – Мартин выдержал паузу, – предпочитают старую школу. – Он покачал головой, сосредоточенно расчленяя вилкой остатки курицы в своей тарелке. – А знаете, мне этого порой не хватает. Имея дело со старыми добрыми преступниками с пистолетом в руке, ты, по крайней мере, хоть знаешь, на каком свете находишься. И дилер, толкающий кокаин, тоже фигура вполне осязаемая. А в этом вашем СПЕЙСе все чертовски перемешалось. Я знаю, что ваше поколение никогда не винит его, но у него есть свои проблемы, можете мне поверить.

– Мартин получил повышение, его назначили руководить отделом виртуальных преступлений. – На лице Аугусты расцвела горделивая улыбка. – Он у нас теперь суперинтендент, начальник спецподразделения в рамках В-полиции, – подмигнув, добавила она.

– А с каких это пор для того, чтобы остановить торговлю секонд-скинами, требуется спецподразделение? – спросила Клемми.

– В том, что секонд-скины запрещены, есть свой здравый смысл, – заявил Мартин, для выразительности в очередной раз взмахнув вилкой. – Но с этим существуют проблемы и посерьезнее. – Лицо его стало мрачным. – Банды, занимавшиеся контрабандой секонд-скинов, теперь портируют оружие с игровых площадок и, дополняя его модифицированным полицейским кодом, плодят убийц.

Одной из мер предосторожности, введенных в СПЕЙСе, было сдерживание эмоциональной обратной связи. Пользователи, разумеется, испытывали разные ощущения, включая и боль, но не в той степени, чтобы это могло их убить.

Пользующиеся дурной славой преступники все чаще появлялись в публичных местах в СПЕЙСе; при этом они выглядели там в точности так же, как в реальной жизни, где они открыто насмехались над законом, хвастливо выставляя напоказ свои нелегальные доходы. Но ничего поделать с ними не могли, поскольку их реальное местонахождение в тот момент отследить было невозможно, а доступ в СПЕЙС блокировать нельзя.

Для решения проблемы полиция получила контроль над виртуальным оружием, которое переписывало этот протокол мер безопасности. Стреляя в преступника стимулятором чрезмерных эмоций в СПЕЙСе, можно было эффективно обезвредить его в Реальности. Настолько эффективно, что даже и убить. Просто и смертельно.

Тео нахмурился:

– Но Система, конечно, должна была бы перепрограммировать это?

– Предполагалось, что да. – Мартин нахмурился. – Но в действительности – нет. Вся экосистема СПЕЙСа выросла из рамок контроля, и этого Джеймс Левински не предвидел. ИИ, слифы, контрабанда эмоций… на этом этапе все стало слишком сложным, чтобы разделить и проанализировать. А если бы это и было возможно в принципе, то осуществить такое сейчас, когда слифы уже получили свои законные права, не получится. – Он шумно вздохнул и со звоном швырнул вилку на свою тарелку. – Эти чертовы вирты!

Тео едва не подавился. Он никак не ожидал услышать здесь такой расистский сленг. Ведь «вирты» – это самый неполиткорректный термин для обозначения нынешних виртуальных обитателей СПЕЙСа, наделенных сознанием.

– Папа, что ты такое говоришь? Это ужасно! – возмутилась Клемми, в сердцах хлопнув ладонью по столу.

– Ну… вы и не должны относиться к ним так, как мы. Вы просто не понимаете, – тихо добавил он презрительным тоном. – У них сейчас есть своя клонированная система с собственной архитектурой, которая запущена на отдельных орбитальных квантовых серверах. Они живут в СПЕЙСе, но не являются его частью. – Опережая Клемми, которая снова собиралась резко отреагировать, он продолжил, повысив голос: – А пакс с черного рынка вообще выходит из-под контроля.