— Но я опаздываю!

— Водитель выехал.

Инна разнервничалась. Когда наконец подали машину, набросилась на водителя с упреками. Тот только руками развел:

— Пробки. Стоит Москва. Жара, машины закипают.

Она и сама вскоре в этом убедилась. От неимоверной жары, который день бившей все рекорды, машины ломались и вставали прямо на проезжей части. Образовывались заторы. Очумевшие водители плохо себя контролировали, отчего и количество аварий резко увеличилось. Стояла Москва. Инна разнервничалась.

— Боже! Я опоздаю!

Она принялась звонить Лиде.

— Мы уже подъезжаем, — бодро сообщила та.

— А я в пробке сижу!

— Не волнуйся так.

— Но я не успеваю к отплытию!

— Это же Дашин праздник, а не твой, — заметила Лида. — А она скоро будет на пароходе.

— Без меня?!!

— А что ты предлагаешь?

Она отчаянно посмотрела на ряды еле-еле ползущих машин. Выбраться отсюда не было никакой возможности. От выхлопных газов и жары заболела голова.

— Закройте окно! — закричала Инна.

Вылезти и бежать к метро? Она даже не знает, где находится ближайшая станция!

— Будешь подъезжать — позвони, — сказала Лида.

Когда Инна, спотыкаясь на высоких каблуках, подбежала к пристани, пароход уже отчалил. Они ждали опоздавших полчаса, из-за тех же пробок, но Инна все равно не успела. Она видела белый борт с красной полосой и даже детей на палубе. Кричала, махала рукой. Ей показалось, что она видит Дашу. Инна схватилась за мобильный телефон.

— Бельчонок!

— Мама, я тебя вижу!

— Извини, я опоздала!

— Мы здесь с тетей Лидой и Катей! Нам весело!

Инна чуть не плакала.

— Я тебя встречу! — закричала она.

— Хорошо, — безразлично ответила Даша, и ее мобильный телефон замолчал.

Белый пароход уплыл. Ее взгляд упал на ноги, на ногти, выкрашенные бордовым лаком. «Зачем все? — в отчаянии подумала Инна. — И зачем я только надела босоножки на каблуках? Быть может, я бы успела, если бы бежала быстрее!»

Она побрела по пристани. Прогулка по реке будет длиться четыре часа. Это значит, что до семи ей делать нечего. Ноги болели. Гулять по Москве в таком виде? В платье от «Армани» и в босоножках на высоких каблуках? В бриллиантовых серьгах? Если бы на ней были джинсы! И удобная обувь!

Она зашла в ближайшее кафе, и устало опустилась на стул. Потом сообразила: надо что-то заказать. Это было дешевое уличное кафе меню у стойки, тарелки с едой клиенты приносят оттуда же сами, а, уходя, оставляют на столах грязную посуду. Инна почувствовала, что на нее все смотрят. Она встала и подошла к заставленной тарелками и кружками стойке. Подумала: «Они там веселятся, пьют шампанское, едят пирожные…»

Пирожных ей не хотелось. Да и аппетита не было. Здесь пахло перегоревшим растительным маслом, сигаретами и пивом, большая лужица которого красовалась на ближайшем от нее столике.

— Что-нибудь хотите? — спросила девушка за стойкой, беззастенчиво ее разглядывая.

«Надо пойти в другое место, — вяло подумала она. — Где нормальная еда и приличная публика». Сил не было. Она скользнула взглядом по меню.

— А… что есть из напитков?

— Вы спиртные напитки имеете в виду?

Инна опять вспомнила о шампанском, и ей вдруг захотелось выпить, несмотря на жару, такое в ее душе было отчаяние. Она кивнула:

— Да. Вино есть?

— Пиво есть.

— Пиво?

Она с сомнением посмотрела на бочку, из которой клиентам наливали пенящийся напиток. Выбора не было.

— Давайте, — кивнула она.

И тут же она почувствовала невыносимую жажду. Девушка с выбеленными перекисью волосами протянула ей кружку пива. Инна еле-еле донесла ее до столика — так ей хотелось пить.

Она села, вытянула гудящие ноги и расстегнула ремешки босоножек. После чего принялась за пиво. На нее все косились, кое-кто отпускал соленые шуточки, но ей уже было все равно — так она устала. Спиртное ее расслабило, разморило. Сама не понимая, что делает, она взяла еще одну кружку. Захмелев, неожиданно для себя разговорилась с официанткой:

— Я опоздала на пароход, — лепетала Инна. — Дочь уплыла с моей подругой. А я опоздала.

— Я понимаю.

— Я так устала.

— Еще пива?

— Нет, что вы! Я не пью!

Девушка с выбеленными перекисью волосами улыбнулась. Дальше все было как в тумане. Инна помнила, что гуляла по пристани, причем босиком, размахивая босоножками, которые держала в руке за ремешки. Сидела на лавочке, и к ней приставал небритый подвыпивший мужчина, а она ему что-то отвечала. И даже смеялась. Мало того: она чуть не полезла в воду. Должно быть, ей очень уж хотелось догнать белый пароход.

Четыре часа пролетели незаметно. Увидев ее в таком виде, сошедшая с трапа Лида сказала только:

— Это дело!

И подтолкнула к машине. Захмелевшие родители внимание на этом не акцентировали. Они смеялись, громко говорили, шутили, и все сокрушались, что Инна Козлова Дашина мама, опоздала на пароход. А там было так весело! У Инны же было такое чувство, что она на пароходе побывала. Ей ведь тоже было весело. И еще как!

— Классно же ты смотрелась в платье от «Армани» и бриллиантовых серьгах за столиком уличного кафе, перед кружкой с дешевым пивом! — рассмеялась Лида, выслушав ее. Они ехали домой. — Удивляюсь, как тебя не ограбили!

— Ах, я так устала… — простонала Инна.

— Видимо, у тебя есть ангел-хранитель, — усмехнулась Лида. — Никого по близости не заметила?

Инна вдруг вспомнила, что подвыпивший мужчина, пристававший к ней, подозрительно быстро исчез. Ушел за пивом в ближайший ларек и не вернулся. А к наряду милиции, следящему за порядком, подошел какой-то человек и что-то сказал. Инна видела его со спины и отчего-то заволновалась. Ее не трогали, когда она ходила по пристани босиком, когда сидела на лавочке и даже когда хотела искупаться. Вокруг нее что-то происходило. Но она видела только белый пароход, который уплыл без нее, и испытывала странное чувство. Это был конец. Ее жизнь менялась, и менялась к худшему. Отныне удел Инны Козловой — быть за бортом. И молить Бога о том, чтобы не было еще хуже.

На следующий день Инна забежала в милицию с фотографиями мужа. Капитана Крутова не было на месте, но напарник вызвался передать ему конверт. К Инне здесь уже привыкли и на проходной ни о чем не спрашивали, да и в дежурной части тоже. Она стала «женщиной, у которой пропал муж». Скоро будут здороваться, спрашивать: как дела?