Пуаро с легкой усмешкой взглянул на меня:

– Вы правы, mon ami. Но русские буквы «В» и «Р» соответствуют латинским «V» и «R».

– Но не могли же вы рассчитывать, что я догадаюсь об этом. Я ведь не знаю русского.

– Как, впрочем, и я, Гастингс. Вот почему я приобрел ту маленькую книжицу… и обратил на нее ваше внимание.

Он вздохнул.

– Потрясающая женщина. У меня такое чувство, мой друг… весьма определенное чувство… что я еще встречу ее. Где только, хотел бы я знать?

Была дождливая среда. Сидевшая в кабинете «Международного детективного агентства» Таппенс лениво выпустила из рук номер «Дейли лидер».

– Знаешь, о чем я думаю, Томми?

– Это невозможно угадать, – ответил ей муж. – Ведь ты думаешь о таком множестве вещей, причем обо всех одновременно.

– Я думаю, нам пора сходить куда-нибудь потанцевать.

Томми торопливо поднял газету.

– Наше рекламное объявление неплохо смотрится, – заметил он, склонив голову набок. – «Блестящие сыщики Бланта». Ты понимаешь, Таппенс, что «Блестящие сыщики Бланта» – это ты, и только? Тебя ждет слава, как сказал бы Шалтай-Болтай[22].

– Я говорила о танцах.

– Знаешь, я заметил в газетах одну забавную вещь. Интересно, ты обращала внимание? Возьми эти три экземпляра «Дейли лидер». Можешь сказать мне, чем они отличаются друг от друга?

Таппенс не без любопытства взяла в руки газеты.

– О, это сделать легко, – съязвила она. – Одна сегодняшняя, вторая – вчерашняя, а эта – позавчерашняя.

– Блистательно, мой дорогой Ватсон. Но я имел в виду другое. Обрати внимание на заглавие – «Дейли лидер». Сравни все три экземпляра. Заметила разницу?

– Не вижу, – честно призналась Таппенс. – Более того, не верю, что она есть.

Томми вздохнул и сложил вместе кончики пальцев, подражая манере Шерлока Холмса.

– Именно. А ведь ты читаешь газеты чаще, чем я. Но я это заметил, а ты – нет. Если посмотришь на сегодняшний номер «Дейли лидер», то увидишь в первом слове, в самой букве «д», крошечную белую точку и еще одну такую же – в букве «л» в том же слове. Но во вчерашнем номере в этом слове никаких белых точек нет. Зато есть две белые точки в букве «л» в слове «лидер». В позавчерашнем номере газеты – снова две точки в букве «д» в слове «Дейли». Получается, что в разные дни точки появляются в разных местах.

– Почему? – удивилась Таппенс.

– Это журналистский секрет.

– Значит, ты тоже этого не знаешь и не можешь догадаться.

– Скажу лишь, что… это распространенная практика во всех газетах.

– Как ты, однако, хитер! – воскликнула Таппенс. – Как ловко умеешь отвлечь мое внимание от главного. Давай лучше вернемся к тому, о чем мы говорили до этого.

– А о чем мы говорили?

– О бале Трех Граций.

Томми застонал.

– Нет, нет, Таппенс. Только не бал Трех Граций. Я уже не так юн. Уверяю тебя, я совсем не так юн.

– Когда я была молоденькой девушкой, – начала Таппенс, – меня воспитывали в убеждении, что мужчины – особенно мужья – распутные создания, обожающие выпивку и танцы и ложащиеся спать далеко за полночь. Нужно быть чрезвычайно красивой и умной женой, чтобы удерживать мужа дома. Увы, исчезла и эта иллюзия! Все жены, которых я знаю, сами жаждут танцев и развлечений и пускают слезы из-за того, что их благоверные носят домашние тапочки и ложатся спать в половине девятого. А ведь ты так прекрасно танцуешь, дорогой Томми!

– Не переусердствуй с патокой, Таппенс.

– По правде говоря, я хочу на бал не развлечения ради, а по особой причине. Меня заинтриговало это объявление.

Она снова взяла в руки «Дейли лидер» и прочитала вслух:

– Пойти с тройки червей. Двенадцать взяток. Туз пик. Перехитрить короля.

– Дорогой, однако, способ научиться играть в бридж, – прокомментировал Томми.

– Не глупи. Это не имеет никакого отношения к бриджу. Понимаешь, я вчера обедала в клубе «Туз пик» с одной девушкой. Это странное подпольное заведение в Челси, и она сказала мне, что на этих балах сейчас считается модным в течение вечера заехать туда, чтобы поесть яичницу с беконом и их знаменитые сэндвичи… этакая богемная еда. Там у них есть отгороженные кабинки. Довольно крутое место, я бы сказала.

– И что ты этим хочешь сказать?

– «Тройка червей» означает бал Трех Граций, который состоится завтра вечером. «Двенадцать взяток» – это двенадцать часов. «Туз пик» – это «Туз пик».

– А «перехитрить короля»?

– Вот это я и хотела бы выяснить.

– Я не удивлюсь, если ты окажешься права, Таппенс, – великодушно промолвил Томми. – Но я не вполне понимаю, зачем тебе нужно вмешиваться в любовные дела других людей.

– Я никуда не вмешиваюсь. Я лишь предлагаю интересный эксперимент в области частного сыска. Нам ведь нужна практика.

– Согласен, наш бизнес идет довольно вяло, – признал Томми. – И все равно, Таппенс, для тебя на первом месте этот бал Трех Граций! И ты еще говоришь об отвлекающих маневрах…

Таппенс бессовестно рассмеялась.

– Ну, ладно, не обижайся, Томми! Попытайся забыть, что тебе тридцать два и у тебя в левой брови появились седые волоски.

– В том, что касается женщин, мне всегда была свойственна слабость, – пробормотал ее муж. – Как ты думаешь, я буду очень по-дурацки выглядеть в карнавальном костюме?

– Еще как! Но оставь это мне. У меня возникла одна блестящая идея…

Томми с опаской посмотрел на нее. Блестящие идеи жены всегда внушали ему подозрение.

Когда он следующим вечером вернулся домой, из спальни навстречу ему выпорхнула Таппенс.

– Привезли! – объявила она.

– Что привезли?

– Маскарадный костюм. Пойдем, посмотришь на него.

Томми последовал за ней в спальню. На кровати был разложен костюм пожарного с блестящей каской.

– Боже! – простонал он. – Неужели я принят на работу в пожарную бригаду Уэмбли?

– Попытайся отгадать еще раз, – сказала Таппенс. – Ты так и не уловил мою мысль. Задействуйте клеточки серого вещества, мой друг. Блесните интеллектом, Ватсон. Будьте быком, продержавшимся более десяти минут на арене.

– Минуточку, – перебил ее Томми. – Кажется, я начинаю понимать. В этом есть некая зловещая цель… Что ты сама собираешься надеть, Таппенс?