— Не ты их, случайно, выгнала? — Джонатан поднял бровь.

— Нет, я только справки наводила. И даже была у наших слухачей. — Так они прозвали Вика и Хизер Гудвинов, хозяев Лосося.

— Надо же, на какие подвиги ты готова. Хотя будет здорово, если Таша с сыном поселятся по соседству. А что она сама думает?

— Я не спрашивала, хотела сначала рассказать тебе.

— Ну, моя радость, я только за. А пока она не переехала на Эдгар-Роуд или куда захочет, пусть живет у нас.

— Вот видишь, Джонатан, ты такой отзывчивый, ты и с ребенком договоришься.

Он тут же помрачнел, и Клэр не стала развивать эту тему.

— Кстати, Вик и Хизер говорили еще кое о чем. Ты заметил, на улице появились объявления про кошек?

— Лондон есть Лондон. Животные терялись и будут теряться. Я по дороге к метро каждый день такие вижу. Может, кошки убежали, может, попали под машину, — сказал Джонатан.

— Да, но тут сразу появилось много объявлений. Вик и Хизер подозревают что-то нехорошее. Обещают поднять этот вопрос на следующем собрании соседей.

У меня по шерсти пробежал холодок. Не хотелось верить в плохое, но чутье подсказывало, что они не зря боятся.

— Ты знаешь, как они любят раздувать из мухи слона. Причин для беспокойства нет, я уверен, — ответил Джонатан.

— Надеюсь, что ты прав, милый.

Тревога в голосе Клэр насторожила меня еще больше. Кажется, и в самом деле творится что-то неладное. Надо предупредить местных кошек, чтобы поглядывали по сторонам.

Клэр хотела лечь пораньше, чтобы дочитать библиотечную книгу, а я заглянул к Джорджу, убедился, что он спит, и сел с Джонатаном смотреть кино. Вернее, он смотрел, а я примостился рядом и погрузился в свои мысли.

— Знаешь, Алфи, я в курсе, что Клэр всегда добивается своего, но я просто не готов взять приемного ребенка.

В его голосе звучала грусть, и я, кажется, знал почему. Джонатан был человеком ответственным и добрым, но иногда ему сложно было справляться со своими чувствами.

Я прижался к нему, чтобы подбодрить, но подозревал, что моих утешений недостаточно. Надо придумать что-то еще. Кажется, нас снова ждали перемены. На меня вдруг навалилась усталость. Любое несчастье изматывает, а теперь, похоже, оно нависло тучей над моими любимыми двуногими.

— Это что? — Джордж с изумлением оглянулся на меня и осторожно встал лапкой на газон.

— Трава, — ответил я. — По ней можно ходить.

— Она мягкая, пружинит и немножко мокрая! — закричал он.

Глядя на мир глазами котенка, я начинал замечать вещи, которых обычно не видел. Может быть, именно для этого заводят детей и котят? Тогда многое становится понятнее. Я ласково ему улыбнулся; он был неподражаемо мил.

— Ходить по траве очень приятно, а мокро потому, что раннее утро. Правда, еще бывает сыро, если дождь.

— Значит, она не страшная? Не такая, как купание?

Обучать Джорджа было довольно утомительно. Я смотрел, как он скачет по нашему небольшому газону. За дверь его пока выпускали только для того, чтобы он освоился в саду. Клэр и Джонатан обсуждали, не купить ли ему поводок — словно он не кот, а какая-то собака. Дурацкая идея, я и сам прекрасно за ним прослежу. Я пытался донести это до Клэр громким мяуканьем и недовольными взглядами, но, как говорит Джонатан, переспорить ее невозможно.

Джордж лег на спину и стал кататься по траве. Ему так мало было нужно для счастья — за это я его тоже очень любил. Я помнил, как мне самому достаточно было сидеть на чьих-нибудь теплых коленках или валяться на солнышке, но это наивное время закончилось безвозвратно, когда я потерял первую хозяйку. Теперь мне хотелось обеспечить простое счастье Джорджу и уберечь его от сложностей жизни. Так я понял, что и в самом деле стал отцом.

— Привет, Алфи, — раздался шепот Тигрицы. Она перепрыгнула через ограду к нам в сад.

— Тигрица! — я очень ей обрадовался.

— Я знаю, что люди могут рассердиться, но хотела тебя навестить.

— Люди не против, они знают, что мы дружим. Я думаю, они даже из дома тебя не выгонят, Снежка все время заходила внутрь.

— Ну, это другое дело. В общем, мне хотелось взглянуть на Джорджа, а еще кое-что тебе рассказать.

Джордж услышал незнакомый голос и подошел, прячась за мои лапы с некоторой опаской.

— Не бойся, Джордж. Это Тигрица, моя лучшая подруга. — Я горделиво показал ей малыша.

— Джордж, я очень рада с тобой познакомиться, — сказала Тигрица.

Джордж пролез между моих лап и очаровательно кивнул.

— Привет, — пропищал он своим милым голоском.

— Какое же ты чудо!

Тигрица подошла ближе и потерлась об него шеей. Я никогда не слышал, чтобы она разговаривала так нежно — по крайней мере, точно не со мной. А с ним не успела пробыть нескольких секунд и уже была очарована.

— Ты моя мама? — спросил Джордж. — По-моему, нет, но немножко похожа.

Тигрица посмотрела на меня, и я понял, что она, как и я, окончательно растаяла.

— Нет, Джордж, но, если хочешь, я буду помогать Алфи тебя воспитывать.

Тигрица прижалась к котенку плечом, и он радостно вытянул лапки в траву.

— А у тебя есть котята? — спросил он.

— Нет, своих никогда не было. Может, ты станешь моим котенком? — Тигрица с надеждой покосилась на меня.

— Какие тут могут быть сомнения, Тигрица? Мы все — одна семья и будем заботиться друг о друге. Я и людям это внушаю, и Джорджу начал объяснять.

— Теперь у меня есть папа и мама! — воскликнул Джордж.

Я взглянул на Тигрицу и сам не ожидал, что так расчувствуюсь.

— Вот и славно, Джордж. Значит, когда тебе разрешат больше гулять, я вместе с Алфи помогу тебе освоиться на Эдгар-Роуд и познакомлю со здешними кошками. А если захочешь, свожу на охоту, — Тигрица была непривычно оживлена. — Ах, сколько мы всего переделаем!

Джордж вприпрыжку кинулся на другой конец сада и принялся там скакать, потому что увидел низко пролетевшую птицу.

— Думаешь, он станет охотиться? — спросил я подругу.

— Для кошек это естественно, Алфи. Если ты никудышный охотник, это не значит, что малыш не захочет попробовать, — поддразнила меня Тигрица.

— Дело не в умении. Мне было неприятно, даже когда приходилось ловить еду, чтобы с голоду не умереть. Я вообще это не люблю, поэтому Джорджу повезло, что ты составишь ему компанию.

— Мяв! — Джордж попытался влезть на куст и, разумеется, свалился на собственный хвост, да к тому же вывалялся в лепестках.

Мы с Тигрицей снисходительно улыбнулись и не стали помогать ему подняться. Я бы бежал к нему всякий раз, как он падает, но он должен был сам научиться правильно приземляться.