Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Стой, где стоишь, мистер, а не то познаешь гнев господень! Только дернись, я тебе вмиг башку снесу! Тресси застыла как вкопанная.
Эта немая сцена могла бы продолжаться до бесконечности, если б индианка, восседавшая на пони, не испустила пронзительный и жуткий вопль. Тресси вовсе не хотела, чтобы ей прострелили голову. Страх придавил ее к месту надежнее всяких угроз, но, когда с губ индианки сорвался боевой клич, ноги девушки сами понесли ее прочь. Невозможно не обратиться в бегство, заслышав индейский клич, это было у нее уже в крови. Услышал подобный вопль – спасайся, прячься, может, и выживешь.
Сломя голову Тресси добежала до хижины и нырнула внутрь. Там она забилась в самый темный угол и замерла, напряженно вслушиваясь. Дышала она хрипло и шумно, но поделать с этим ничего не могла. Сейчас кровожадный дикарь услышит ее и безжалостно прикончит, как обещал…
Но все было тихо. Тресси понемногу удалось обуздать свое неистовое воображение. Этот человек принял ее за мужчину. Если переодеться в платье, может быть, он не станет стрелять?
О да, конечно. Во всяком случае, сразу не станет. Вначале он ее изнасилует. У него такой грубый голос… наверное, он и сам большой и грубый. И кстати, где же Рид? Надо же было выдумать такое – бросил ее одну в такой глуши, где бродят дикие индианки и всякие бандиты!
В тот миг, когда Тресси уже набралась достаточно смелости, чтобы выбраться за дверь и оглядеться, она услышала снаружи смех, негромкий топот копыт и голоса. Звуки приближались, но о чем говорят – не разобрать. Какой-то чужой язык. Женщина бросила отрывистое слово, и мужчины дружно рассмеялись. Мужчины?!
Тресси пулей вылетела из хижины. У дверей стоял Рид, а перед ним – волосатый великан в косматой меховой куртке. Мужчины беседовали – внешне спокойно, но при этом пристально разглядывая друг друга, как водится при первой встрече.
С радостью осознав, что теперь-то ее наверняка не пристрелят, Тресси буквально растолкала собеседников и набросилась на великана.
– Он хотел меня убить! – пронзительно завопила она, с силой пнув слоноподобную лодыжку.
– Ты что, парень, спятил! – оглушительно громыхнул пострадавший и огромной ладонью легонько хлопнул ее по макушке. Тресси отнесло прочь, как былинку на ветру.
– Я не парень! – выкрикнула она, едва переведя дух.
Тут наконец вмешался Рид. Обхватив рукой талию Тресси, он оттащил маленькую фурию от косматого незнакомца. Индианка, уже спешившись, с невозмутимым молчанием наблюдала за этой сценой, сцепив руки на огромном, как гора, животе.
– Веди себя прилично, Тресси, – прошипел ей на ухо Рид. – Ну, уймись, он же не знал, кто ты и что у тебя на уме. Успокойся, не то тебе станет хуже.
Голова у Тресси пошла кругом, и она почти повисла на руке Рида, жадно хватая ртом воздух. Ноги у нее ослабли, и оставалось лишь тихо радоваться тому, что Рид так крепко держит ее, иначе бы дело кончилось плохо.
– Вот так-то лучше, – одобрил Рид, не спеша ее отпускать. – Все в порядке, Доул, можешь вздохнуть спокойно. Я ее укротил.
– Ну сущая дикая кошка! – пробасил человек по имени Доул. – И подумать только, я принял ее за мальчишку!
Мужчины разразились дружным хохотом. Если б Тресси не была так слаба, она с радостью отдубасила бы обоих – по очереди, а то и вместе. Сейчас же она ограничилась тем, что обожгла сердитым взглядом великана, которого Рид назвал Доул.
Где-то в глубине курчавой, изрядно запыленной волосяной поросли, вне всяких сомнений, имелось лицо – во всяком случае, рот, производящий этот утробный рык. Одет великан был в высшей степени неприглядно – широченные брюки, заправленные в высокие черные сапоги, и длинная меховая куртка, под которой виднелась некогда белая рубашка – ныне почти черная от пота и грязи. Какого черта этот ублюдок щеголяет в куртке, если он и так обливается потом? На плече у него висело громадное ружье – таких больших Тресси еще не видела.
– Так это, стало быть, твоя женщина, – пробасил Доул. – Ну и странно же, клянусь господом, видеть, чтобы женщина расхаживала в этакой одежке!
– Тебе-то какое дело? – огрызнулась Тресси.
– Мадам, кабы я нынче утром не уронил свою шляпу в ущелье, я бы непременно снял ее перед такой отчаянной барышней.
Скуластая индианка дернула Доула за полу куртки и что-то сказала ему все на том же непонятном языке. При этом она не сводила с Тресси темных любопытных глаз.
– Она спрашивает, можно ли им заночевать сегодня вместе с нами в хижине, – прошептал Рид на ухо Тресси. – Ты как считаешь?
– Чтобы с меня во сне сняли скальп? И почем ты вообще знаешь, что она говорит?
– Она из племени сиу. И кстати, не способна снять скальп ни с нас, ни с кого-то другого.
Тресси заглянула в раскосые глаза молодой красавицы-индианки. Та смотрела с вызовом, но и чуть испуганно. Тресси улыбнулась ей и с неприкрытым недоверием покосилась на Доула.
– А вот этот способен на многое.
– Он говорит, что раньше был траппером, а потом его призвал господь.
– Что-о?! – Тресси пораженно уставилась на Рида. – Он что же, траппер-проповедник?
Рид кивнул:
– Во всяком случае, так он говорит.
– Я иду в лагеря старателей, дабы принести целительную милость господню бедным душам, кои погрязли в грехе и отвернулись от создателя, – прогудел Доул.
– Точь-в-точь настоящий проповедник, – неохотно признала Тресси. Она все так же упорно обращалась к Риду, не желая даже говорить с этим медведем в образе человеческом.
– Что ж, тогда, я думаю, мы можем поделиться с ними кровом, тем более что на самом деле эта хижина вовсе и не наша. Доул мог бы запросто вышвырнуть нас отсюда.
Тресси стиснула зубы.
– По какому праву?
– По праву сильного, – чуть слышно ответил Рид. Девушка прикинула, успеет ли добежать до хижины и схватить ружье, и решила, что успеет.
– Пусть только попытается – я живо уравняю нас в правах.
– Да ладно, детка, хватит с тебя на сегодня приключений, – хохотнул Рид. – Эй, Доул, пойдемте-ка все в хижину да состряпаем ужин. Добро пожаловать под этот скромный кров – так, Тресси?
Та уже успела прийти в себя, а потому сердито оттолкнула его руку.
– Да ладно, – буркнула она. – Только пусть и они поделятся своими припасами. Вон какой здоровяк – небось сожрет медведя в один присест и не подавится.
Доул разразился гулким хохотом:
– Ох, Бэннон, и где только ты отыскал этакую оторву? Я вижу, она кого угодно переговорит.
– Вовсе не он меня отыскал, мистер Дули, а я его. И будьте добры сказать вашей жене, что она может войти в хижину и отдохнуть.