Ему в голову не приходило ничего, что не прозвучало бы по-идиотски.

– Мне не… – Он закашлялся и отпил колы. Черт! Его лицо горело. – Я имею в виду, что мне не…

– Додж, – прервала его Натали. Ее голос вдруг стал решительным. – Я хочу, чтобы ты поцеловал меня прямо сейчас.

Он только начал есть мясной сэндвич. Но он все равно ее поцеловал. Что еще ему оставалось? Он слышал шум в голове, шум вокруг, перерастающий в гул. Ему понравилось, как она его целовала – будто бы она все еще была голодная и хотела его съесть. По всему его телу прошел жар, и на какое-то мгновение его охватило безумное волнение – что, если он спит?

Он положил одну руку Натали на затылок, и она отстранилась от него только для того, чтобы сказать:

– И вторую руку тоже.

После этого шум в его голове затих. Чувствуя себя полностью расслабленным, он снова ее поцеловал. На этот раз медленнее.

На обратном пути он почти ничего не сказал. Он был счастливее, чем когда-либо, и боялся, что разговоры или какие-либо действия могут все это разрушить.

Бишоп сначала забросил Доджа – он обещал Дэйне вместе посмотреть фейерверк по телевизору вечером. Он не знал, стоит ли снова целовать Натали, и очень переживал по этому поводу, но она решила проблему, просто обняв его. Додж остался бы разочарованным, если бы во время объятий она не приблизилась к нему так близко, что он почувствовал ее грудь.

– Большое спасибо, приятель, – сказал он Бишопу. Тот ударил своим кулаком о кулак Доджа. Будто они были друзьями.

Возможно, так и было.

Додж смотрел, как машина Бишопа уезжает, даже когда силуэта Натали совсем не было видно. Затем машина скрылась за холмом, и он слышал только отдаленное рычание двигателя. Но он по-прежнему стоял на тротуаре – ему не хотелось идти домой, к Дэйне и маме, в маленькую комнатку, заваленную одеждой и пустыми пачками от сигарет, где практически воняло мусором.

Ему хотелось чуть дольше побыть счастливым.

Его телефон завибрировал. Электронное письмо. Его сердце подпрыгнуло. Он узнал отправителя.

Люк Хэнрэхэн.

Сообщение было коротким:

Оставь нас в покое, или я пойду в полицию.

Додж прочитал сообщение несколько раз, наслаждаясь отчаянием, скрытым в каждом слове. Интересно, получил ли Люк его сообщение? По-видимому, получил.

Додж пролистал историю сообщений и перечитал то, которое он отправил неделю назад.

Ставки сделаны. Игра продолжается.

Заключим сделку:

Ноги сестры в обмен на жизнь брата.

Стоя в лучах садящегося солнца, он позволил себе улыбнуться.

Хезер

День был хороший – один из самых лучших за все лето. На этот раз Хезер не будет думать о будущем и о том, что произойдет осенью, когда Бишоп поедет в колледж в Бинхэмптоне, а Нэт отправится в Лос-Анджелес, чтобы стать актрисой. Может быть, думала Хезер, она могла бы остаться у Энн на ферме в качестве помощника. Возможно, она могла бы даже переехать туда. Хезер могла бы взять с собой Лили – они бы спали в одном из сараев.

Разумеется, так она не выберется из Карпа, но ей, по крайней мере, не пришлось бы жить в трейлерном парке «Свежие Сосны».

Хезер нравилась Энн, а особенно ей нравились животные. Она работала на ферме три раза в неделю и уже с нетерпением ждала следующего раза. Ей нравился запах мокрой соломы, старой кожи и травы, которая свисала отовсюду. Ей нравилось, как пес Маппет приветствовал ее при встрече и как оживленно попискивали цыплята.

Она решила, что ей нравятся даже тигры – но только на расстоянии. Ее завораживали их движения, играющие мышцы и мудрые глаза, которые одновременно были так мрачны, будто искали разгадку вселенной, но не нашли ничего интересного. Хезер полностью понимала это чувство.

Но она была рада, что их кормежкой занимается Энн. Она не могла поверить, что женщина может быть такой храброй. Хорошо, что Энн была слишком стара для Паники. Она бы сделала всех игроков. Энн заходит внутрь загона, встает на расстоянии трех футов от тигров, пока те окружают ее, жадно глядя на ведро с мясом. Хезер была уверена, что они с таким же удовольствием откусили бы ее голову. Но Энн считала, что они не причинят ей вреда:

– Они не станут меня есть, пока я их кормлю.

Возможно, только возможно, что все наладится.

Единственное плохое, что было в этот день, – это то, что Бишоп постоянно отвлекался на телефон, ожидая сообщений от Эйвери, как поняла Хезер. Это напомнило ей о том, что Мэтт не писал ей с тех пор, как они расстались. А в это время у Бишопа была Эйвери (Хезер не считала ее девушкой Бишопа), а у Нэт – Додж, который слушал каждое ее слово, и она по-прежнему встречалась с одним неопрятным барменом в Кингстоне, который ездил на скутере. Нэт настаивала, что это так же круто, как и мотоцикл. Ну конечно.

Но после того как они подбросили Доджа, Нэт спросила Бишопа, придет ли сегодня Эйвери. Он слишком быстро ответил «нет», и Хезер снова примирилась со вселенной.

Нэт попросила Бишопа поехать в объезд, чтобы купить упаковку пива. Они приехали в супермаркет и купили вредной еды для празднования Дня независимости – мексиканские чипсы с соусом, пончики с сахарной пудрой и даже упаковку свиных шкварок, потому что они были забавные, и Бишоп смело вызвался съесть немного.

Они пошли в овраг – пологий спуск с гравием и разбитым бетоном, на дне которого валялись старые рельсы, которые теперь были рыжие от ржавчины и закиданы мусором. Солнце только начало садиться. Хезер, Бишоп и Натали осторожно шли вниз по склону, затем через рельсы. Бишоп высматривал место для поджигания бенгальских огней.

Это была традиция. Два года назад Бишоп даже купил два пятидесятифунтовых мешка смешанного песка из магазина строительных товаров и начал сооружать пляж, чем очень удивил Хезер. Он даже приобрел эти странные соломинки и бумажные зонтики, которыми украшают коктейли, чтобы Хезер казалось, будто они находятся в тропиках.

Сегодня Хезер не хотелось быть ни в одном другом месте в мире. Даже на Карибах.

Нэт пила уж второе пиво. Она начинала пьянеть. Хезер тоже пила пиво, и несмотря на то, что обычно она не любила пить, теперь она чувствовала тепло и была счастлива. Она споткнулась о плохо закрепленную перекладину на рельсах, но Бишоп успел поймать ее, обхватив за талию. Она удивилась, каким крепким и сильным он был. Еще он был теплым.

– Ты в порядке, Шоколадка? – когда он улыбнулся, на его щеках появились ямочки, и Хезер посетила сумасшедшая мысль – она захотела его поцеловать. Но она быстро отвергла эту идею. Вот поэтому она и не пила.

– Все отлично. – Она попыталась отстраниться. Он положил свою руку ей на плечи. Хезер чувствовала его дыхание с запахом пива. Интересно, он тоже немного пьян? – Перестань, отпусти меня. – Она сказала это в шутку, но на самом деле ей было не до смеха.