Кто-то настучал копам. Все были уверены, что это сделал либо Кори Уолш, которого арестовали у водонапорных башен, либо Байрон Велчер, который, как оказалось, был сильно ранен одной из собак Донахью и теперь лежал в больнице по ту сторону Гудзона. До Байрона нельзя было добраться, по крайней мере, до тех пор, пока его не выпишут, поэтому некоторые направили свой гнев на Кори, из-за чего он тоже оказался в больнице с разбитым лицом, которое стало такого же ярко-пурпурного цвета, как сгнивший помидор.

Но уже спустя несколько часов Йэн МакФэддэн узнал от своего старшего брата – полицейского, что на самом деле это был не Кори и не Байрон, а тихоня Рина, которая училась на параллель младше и чей парень был исключен из соревнования.

К тому моменту, когда кроваво-красное солнце стало опускаться за горизонт, исчезая в тонких розовых облаках и вспышках красного света, а небо напоминало гигантское легкое, которое, пульсируя, испускает последние вздохи над Карпом, все стекла в машине Рины были разбиты, а ее дом был забросан яйцами, густое содержимое которых дрожало и блестело так, что казалось, будто дом был окружен мембраной.

Разумеется, никто не поверил, что Паника прекратится.

Игра продолжится.

Несмотря ни на что.

Додж

Всю неделю после испытания у дома Донахью погода была отличной и в меру солнечной. Четвертое июля[15]ничем не отличалось от других дней. Додж проснулся от белого солнечного света, льющегося сквозь его темно-синее одеяло.

Додж был счастлив. Даже больше, чем счастлив. Он был без ума от счастья. Сегодня он встречался с Натали.

Его мама была дома. Она уже проснулась и готовила завтрак. Он оперся на дверной проем и наблюдал, как она разбивает яйца на сковородку, придерживая с краю желтки деревянной лопаткой.

– По какому это поводу у нас завтрак? – спросил Додж. Он по-прежнему чувствовал усталость, а его шея и спина болели. Он отработал две смены, выкладывая на полки товар после закрытия в строительном магазине, где бывший приятель его мамы работал управляющим. Унылая работенка, но платили неплохо. У него в кармане была сотня долларов, на которые он сможет купить Натали что-нибудь в торговом центре. Ее день рождения был только через несколько недель, 29 июля, но он все равно мог сделать ей небольшой подарок чуть раньше.

– Могу задать тебе тот же вопрос. – Мама Доджа оставила яйца жариться на сковороде, подошла к нему и чмокнула его в щеку, прежде чем он успел отстраниться. – Почему ты рано?

На ее лице были видны остатки макияжа. Значит, вечером она ходила на свидание. Неудивительно, что она в таком хорошем настроении.

– Мне больше не спалось, – ответил он осторожно. Интересно, признается ли мама в том, что ходит на свидания? Иногда, когда свидание проходило действительно хорошо, она говорила об этом Доджу.

– Как раз к завтраку. Будешь омлет? Ты голоден? Я делаю завтрак для Дэйны. – Она переложила омлет на тарелку. Он был так хорошо взбит, что лежавший на нем кусочек масла немного подрагивал. Прежде чем Додж успел ответить, она понизила голос и сказала: – Ты же знаешь, что Дэйна проходит терапию? Так вот, Билл говорит…

– Билл? – прервал ее Додж.

Его мама покраснела. Попалась.

– Он просто друг, Додж.

Додж не поверил, но ничего не сказал.

Его мама спешно продолжила:

– Вчера Билл отвел меня в итальянский ресторан в Гудзоне. Красивые скатерти и все такое. Он пьет вино, Додж. Ты можешь в это поверить? – Она изумленно покачала головой. – И он знает какого-то доктора из больницы Колумбии, который работает с такими пациентами, как Дэйна. Билл говорит, что Дэйне нужно ходить на терапию регулярно, каждый день.

– Но мы не можем… – начал было Додж, но его мама все поняла и закончила за него:

– Я сказала ему, что мы не можем себе этого позволить. Но он ответил, что может включить нас в программу, даже без страховки. В больнице. Можешь себе представить?

Додж ничего не сказал. Они и раньше возлагали надежды на новых докторов, новую методику лечения, на кого-то, кто сможет помочь. Но что-то всегда шло не так. То прорвет трубу и все деньги уходят на ее починку, то доктор оказывается шарлатаном. Однажды они смогли попасть на прием в настоящей больнице. Доктор осмотрел Дэйну за пять минут, проверил ее нервы, постучал молоточком по колену, затем сжал и распрямил ее пальцы на ногах.

– Это невозможно, – сказал он со злостью, будто был раздражен тем, что они тратили его время. – Автокатастрофа, так? Мой вам совет – купите кресло получше. Ей не нужно ездить на этом куске хлама, – он указал на инвалидное кресло, стоившее пять тысяч долларов. Додж горбатился всю осень, чтобы купить его, пока его мама плакала, а Дэйна безжизненно лежала в кровати в позе зародыша каждую ночь.

– Так ты будешь омлет или нет? – спросила его мама.

Додж покачал головой:

– Я не голоден. – Он взял вилку и тарелку Дэйны и отнес в гостиную. Когда он вошел, она сидела с высунутой в окно головой. Додж услышал крик: «Мечтай, мечтай!» – а затем смех, раздавшийся снизу.

– Что это было? – спросил он Дэйну.

Она резко повернулась. Ее лицо покраснело.

– Рики говорит всякие глупости, – ответила Дэйна и забрала у него тарелку. Рики работал на кухне у Дот и всегда посылал Дэйне подарки – дешевые букеты, купленные на заправке, небольшие статуэтки медвежат. Рики был хорошим парнем.

– Почему ты пялишься на меня? – спросила она.

– Я не пялюсь, – ответил Додж. Он сел рядом с ней и положил ее ноги себе на колени, начиная, как обычно, разминать костяшками ее икры. Чтобы она снова могла ходить. Чтобы она продолжала в это верить.

Дэйна ела быстро. Она смотрела на тарелку, избегая Доджа. Наконец, она расплылась в улыбке:

– Рики сказал, что хочет на мне жениться.

– Возможно, тебе стоит согласиться, – сказал Додж.

Дэйна покачала головой:

– Чудак… – Она дотянулась до Доджа и ударила его в плечо. Он притворился, что ему больно. В тот момент его охватило счастье.

Сегодня будет хороший день.

Одевшись и приняв душ – он даже не забыл постирать джинсы, так что теперь они выглядели хорошо и хрустели от чистоты, – Додж сел в автобус до квартала Нэт. Было только пол-одиннадцатого, но солнце уже висело высоко в небе, напоминая глаз. Повернув на улицу Нэт, Додж будто бы оказался в телевизионных декорациях – он словно попал на одно из тех шоу из 1950-х, в которых всегда кто-то мыл машину на дороге, женщины носили фартуки и здоровались с почтальонами.