— А я познакомился с Настасьей, — сказал Здоровякин. По меланхоличности тона можно было догадаться, что ему достался более спокойный и менее опасный для жизни экземпляр. — Она красива.

— Красива… — рассеянно отозвался Валдаев. Он ковырял разогнутой скрепкой в дыре галстука, засовывая внутрь ниточки и пытаясь восстановить элегантность. У него ничего не получалось. Ниточки топорщились и не желали прятаться. — А Маргарита рассказала мне, что видела несколько раз Кармелина с его сногсшибательной подружкой.

— Значит, блондинка не мираж! — воодушевленно воскликнул Илья. — Была любовница! Была!

— Да.

— Ну слава богу. А то у меня уже складывалось впечатление, что мы ищем призрак.

— И у меня.

— Какие призраки? — появился в дверях начальник Зуфар Алимович. Его зеленоватые глаза грозно блестели. — Вы работаете или бьете баклуши, лодыри?

— Никого мы не бьем, Зуфар Алимович, — поклялся Валдаев.

— С матерью Кармелина встретились? Поговорили?

— Да мы никак не может ее поймать.

— Как не можете поймать! Вы кто, опера или бесплатное приложение к презервативу? — возмутился майор. — Она что, в розыске? Или гастроли в Америке дает? Сидит, наверное, дома в трауре, пьет сердечные капли.

— Зуфар Алимович, Кармелина — топ-менеджер «Пластэка», в смысле управляющий верхнего звена

— Сынок пристроил мамулю, чтобы старушка не скучала на пенсии. А она, наверное, вошла во вкус. Руководит. Неуловима, как голодный комар.

— Но на похоронах-то она была! Здоровякин и Валдаев посмотрели друг на друга.

— Да неудобно как-то было, горе у человека ведь… А тут еще мы с вопросами…

— Лучше скажите, что на похоронах Кармелина вас не было.

Парни одновременно вздохнули.

— Зуфаралимыч, вы не забывайте, Кармелин у нас не единственный, у нас еще дела есть, — напомнил Здоровякин.

— И тела, — кивнул Валдаев. — Окромя бизнесменского трупика.

— Вот сейчас зато собираемся поговорить с итальянцем, как его там, Маурицио Бартолли, — кстати вспомнил Илья. — Он представляет компанию «Лукас Милан», которая пыталась поглотить фирму Кармелина вместе со всеми ее рынками сбыта

— А Кармелин, истинный патриот, бурно этому сопротивлялся…

— И наверняка итальянский язык выучили к случаю? Переводчика-то пригласили, вы, умники?

— Я забыл, — признался Здоровякин. — Но возможно, этот итальяшка понимает по-русски?

— Э-эх ты! Кладбище непрожеванных пельменей

— Сейчас узнаешь, понимает или нет. Только губную помаду сотри с шеи. А ты, Александр, что, прямо изпод бомбежки?

— Да нет.

— Ладно, трудитесь, оболтусы.

Вдохновив подчиненных на ратные подвиги, Зуфар исчез из виду. Вместо него через минуту в дверном проеме возник невысокий загорелый мужчина. Или на Апеннинском полуострове итальянец привык стойко переносить жару, или он понадеялся на кондиционер (кондиционер не работал), или его отношение к российским правоохранительным органам было настолько трепетным — мужчина был упакован в дорогой костюм-тройку оливкового цвета. Это вызвало искреннее сочувствие у добрых сыщиков: они тут же представили, насколько жарко сейчас итальянцу в броне плотной ткани.

— Буонджорно, синьоры! Я Маурицио Бартолли, — представился посетитель, протягивая влажную руку. Кабинет наполнился запахом одеколона.

— Догадались! — ответил Валдаев. — Вам тоже бунжорно! Говорите по-русски?

— Да нефиг делать! — обрадовал Маурицио и ослепительно улыбнулся, выставляя напоказ перламутрово-белоснежную челюсть.

Саша и Илья переглянулись. Челюсть итальянца им почему-то не понравилась.

* * *

— Сколько ж он на себя вылил одеколона! — возмущался Здоровякин, размахивая «Юридическим вестником». Стойкий запах не желал выветриваться.

На отличном русском языке, богато приправленном итальянскими вкраплениями. Маурицио Бартолли ответил на все заданные ему вопросы. Si, в смысле да, он действительно был делегирован в Россию компанией «Лукас Милан», специализирующейся на производстве пластмассы. «Лукас Милан» мечтал видеть фирму «Пластэк» своим дочерним предприятием. Perche? Да потому, что слияние сулило и «Пластэку», и «Лукасу» невероятную выгоду, enorme vantaggio, огромные прибыли и прочие блага. Но presidente Кармелин стойко сопротивлялся иностранным инвестициям. Объяснить это можно только недостаточным умением Кармелина видеть перспективу. Или даже шовинизмом. Si, si, non meravigliatevi, не удивляйтесь! Но иначе объяснить упертость президента никак нельзя — слишком очевидны были преимущества сотрудничества с нашей компанией. Да, вице-президент «Пластэка» Кобрин всячески поддерживал mie proposte, мои предложения. И я надеюсь, он будет избран новым президентом фирмы. Нет, я никогда не видел Никиту Кармелина с любовницей. Он очень любил свою жену Настасью. Я был у них в гостях. Красивая женщина, прелестная. Bellissima! Бесподобно красивая. Хотя, по моему личному убеждению, к красивой жене всегда можно присовокупить еще более красивую возлюбленную. Не помешает. Но Кармелина я никогда не видел с любовницей. Хотя много раз приезжал сюда…

— И что ты думаешь? — спросил друга Здоровякин. — Мне итальянцы всегда представлялись иными: суматошными, бурно жестикулирующими, кудрявыми…

— …Перепачканными кетчупом и обмотанными спагетти? Странно, Илюша! А как же Микеле Плачидо из «Спрута»? Не он ли стопроцентный итальянец? А в нем ведь ничего суматошного и кудрявого.

— Вообще-то да. Мавриций тоже нормальный мужик. Только очень вспотевший.

— Накинул бы пиджачок с жилетом, посмотрел бы я на тебя.

— И вентилятор, как назло, не пашет.

— И вперед мы не продвинулись ни на йоту.

— Думаешь, Кармелин дал маху, не бросившись с разбегу в страстные итальянские объятия «Лукаса»?

— Да, конечно! Верь больше загорелому иностранцу! Его послушать, так без их инвестиций у нас в стране все пойдет прахом — и морковь не уродится, и надои упадут. Кармелин, как я понял, крепко стоял на ногах. И зачем ему было делиться прибылью с итальянцами?

— Вице-президент Кобрин усматривал же в сотрудничестве с «Лукасом» выгоду для компании.

— Еще надо разобраться, что за тип этот Кобрин…

— Бартолли уверен, что у Кармелина не было подруги.

— А с чего он такой проницательный? Подумаешь, побывал разок в гостях. И сразу сделал вывод, что Кармелин безумно влюблен в жену.

— Вот и Маурицио заметил, что Настасья красива… — задумчиво сказал Илья.

— Ну, она не была страшной, даже когда сдавала экзамен по скоростному наполнению слезами трехлитровой банки. В день убийства. Но Маргарита… — Валдаев закатил глаза к потолку. — Маргарита не только красива, она совершенно бесподобна. Смелая, отважная, отчаянная… Почему она такая отчаянная"? Совсем не ценит жизнь? Или просто ее жизнь наполняется красками только под влиянием острых ощущений? И она не видит смысла в пресном, ровном, монотонном существовании и готова рисковать собой и бросать вызов судьбе, лишь бы вновь ощутить, как вслед за страхом и дрожью тело наливается эйфорическим теплом. Нечто подобное я почувствовал сегодня. Сегодня она держала в руках мою жизнь и…