Но самое большое впечатление на него произвели Капища — примитивные здания, сложенные из огромных каменных, совершенно необработанных глыб. В них главное место занимала деревянное изображения распятого Христа, у ног которого лежало Евангелие, прикованное к основанию статуи железной цепью. Сказать, что все это было загажено всеми возможными способами, значило ничего не сказать. Все капища были завалены грудами мусора, в которых можно было не без труда узнать останки различных произведений искусства: картин, скульптур, каких-то изделий из фарфора и фаянса и тому подобное. Нередко встречались и кострища, засыпанные обгорелыми корешками книг.

Надо было видеть, каким мрачным взглядом смотрел на следы недавних вакханалий Морган Чейн! Голконяне никак не реагировали на возмущение делегации летающей Цитадели, и не обращали внимание на самого мессию, словно это был обычный человек. Иногда к капищам подъезжали грузовики, и голконяне в черных комбинезонах сгребали мусор большими лопатами, ссыпали в пластиковые контейнеры ми мешки, а затем машины отвозили все на свалки. Гости так и не узнали, откуда привозили на Голконду обреченные на уничтожение произведения искусства, и почему их приято было уничтожать. Единственное, что им удалось выяснить, это то, что оргии местных варваров происходили исключительно по ночам, и в них участвовали не только взрослые, но и дети.

А однажды, спустя день после исчезновения бедняги Вильфорда, в очередном капище, на большом плоском камне, они обнаружили чьи-то останки, залитые еще не полностью высохшей кровью. Судя по всему, это были останки человека, хотя власти Голконды впоследствии это начисто отрицали. Но на стене капища было написано кровью слово, которое, как позднее выяснилось, означало «отступник».

На следующее утро из гостиницы, где жил мессия и его спутники, бежал Драгов. Потом говорили, что он якобы попросил политическое убежище у властей Голконды. Причем здесь политика, они не поняли, да и самого Драгова так и не смогли ни разу повидать.

И все это было лишь частью тех незабываемых впечатлений, которые они получили за три месяца пребывания на Голконде! Как такое расскажешь Бангу, что родился и вырос на полудикой, захолустной планете, а затем провел несколько лет в казарме гладиаторов на Стальной планете? Банг почти всю жизнь провел среди дикарей, и на многие вещи смотрит спокойно. Может быть, именно по этой причине мессия взял с собой на Голконду в качестве телохранителя Вильфорда, человека с университетским образованием, специалиста по древней терранской культуре…

Банг неожиданно сказал:

— Неужто Морган считает, что здесь, на построенной по его приказу Цитадели, уже свили гнездо тайные агенты извращенной голконской культуры?

Дилулло с уважением взглянул на друга.

— Да, ты прав, дружище, Морган так думает.

— Но как такое может быть? Чейн сам предложил избрать Председателем Совета Цитадели пана Януша Вайду, называл его своим личным другом… А теперь послал нас в инспекционную поездку, да еще включил в нее таких липовых «дипломатов», как мы с Гваатхом. Уж не для того ли, чтобы мы разворошили возможное гнездо заговорщиков?

Дилулло снова кивнул, на этот раз молча.

— Ха, славную работенку нам подбросил дружище Морган!.. Конечно, Рангор с его телепатическими способностями нам здорово пригодится. А Гваатх… Да он же будет смотреться в Цитадели Культуры, как большой волосатый кукиш всем этим образованным головастикам!

— Ну что ж, иногда полезно показать и кукиш, особенно в нужное время и в нужном месте. Я очень надеюсь, что над этим мохнатым парнем все и каждый будут потешаться! Глядишь, из-за Гваатха к нашей делегации никто серьезно не отнесется. И никто не обратит внимание, что рядом с этой громогласной обезьяной следует тихой безгласной тенью чуткий Рангор…

Со стороны кормы донесся обиженный возглас:

— Это про какую-такую обезьяну вы там болтаете? Если про Гваатха, то он, то есть я…

Дилулло поднял правую руку, и Гваатх заткнулся. Со стороны порта к судну на всех парах мчался большой белый катер, на палубе которого стояло несколько человек в просторных белых одеяниях. На носу катера развевался флаг с красной окружность, внутри которого находились три красных пятна. Это было Знамя Мира — древний стяг земных Цитаделей.

— Ну, кажется, начинается… — пробормотал Дилулло. — Банг, дружище, я очень полагаюсь на твой богатый жизненный опыт. Морган перед нашим отлетом сказал мне: Джон, я ни в чем твердо не уверен. Быть может, все мои подозрения насчет агентов влияния голконян — это чистой воды бред. Но если они, а также наш дорогой Шорр Кан уже свили в Башне свои осиные гнездышки, то учтите: ваша жизнь будет висеть на волоске!

Банг усмехнулся и привычным жестом погладил рукоять своего меча.

Внезапно где-то рядом послышался хрипловатый женский голос:

— Вы даже не подозреваете, какой тонкий это волосок… Черт побери, мне поможет кто-нибудь из мужчин или нет?

Банг обменялся изумленными взглядами с Дилулло. Откуда взялся этот голос? На корабле-роботе не было никаких женщин, здесь вообще никого, кроме их четверых, не было…

Сзади послышался встревоженный рык Рангора. Волк выскочил из своего убежища и, подбежав к правому борту, поставил передние лапы на поручень, тихо завыл. Гваатх громко выругался, с шумом ударил себя кулаком по мохнатой груди, но благоразумно остался стоять в тени, за спасательными лодками — уж очень ему не хотелось связываться с Дилулло.

Банг подбежал к Рангору и тоже свесил голову за поручни. Он увидел желтую резиновую лодку, прильнувшую к борту судна. Она была пуста, и волны бесцеремонно кидали ее верх и вниз. Пассажирка лодки висела на тонком канате над самой водой и, напрягая все силы, пыталась подняться на палубу, но ей явно не хватало сил. Встречный ветер раскачивал ее взад и вперед.

Чертыхнувшись, Банг схватил канат (оказалось, что на конце его была привязана «кошка», крепко вцепившаяся в основание поручня) и несколькими плавными движениями подтянул женщину к палубе. Ее руки не выдержали напряжения, и девушка в самый последний момент все же сорвалась, но Банг успел ухватить ее за синюю куртку и без особых церемоний втащил на палубу. Упав на спину, девушка вскрикнула от боли, и злобно взглянула на бывшего гладиатора.

— Неужто нельзя действовать осторожнее? — раздраженно воскликнула она. — Я вам не куль с мукой!

— Эй там, потише! — не оборачиваясь, прикрикнул Дилулло. — Он продолжал стоять на носу корабля и махал рукой, по-видимому, приветствуя приближающийся катер. — Рангор, проверь, что это за девица? Только провокаций нам сейчас не хватало.

Волк подошел к лежащей на палубе девушке и, опустив голову, шумно принюхался. Банг ожидал, что девица тотчас завизжит и был уже готов зажать ей рот, но непрошенная гостья даже не вздрогнула, а только молча глядела на разумного зверя, широко распахнув глаза и чуть приоткрыв от изумления рот.

Только сейчас Банг смог как следует ее рассмотреть. Девушка как девушка, лет двадцати пяти — хотя черт их поймет, этих терранок! Ей может быть и все сто, при нынешних косметических технологиях возраст женщин на многих развитых мира стал понятием весьма относительным. Отнюдь не красавица, но и не уродина — о таких принято говорить «смазливая». Темные волосы коротко подстрижены, на верхней губе выделяется родинка. Черты лица в целом приятны, но вот нос подкачал — немного коротковат. И губы широковаты. А вот о фигурке трудно что-то сказать — мешает длинная бесформенная куртка. Хотя не так уж местами и мешает…