Заметим, что на время этой диеты из рациона автоматически исключаются некачественные и вредные виды продуктов: зеленовато-розовая колбаса; пирожки с серой мясной начинкой и т. д. Что касается мяса, можно пойти на компромисс и спрятать его под ярким соусом или в тушеных овощах. Основной принцип радужной диеты: есть можно все что угодно и в любом количестве, но только в «свой» день.

— Мама в ванной, — сказал ребенок Ричард, нетерпеливо подпрыгивая. — Надевай, Катя, тапки и проходи. У меня второй тайм кончается.

Все ясно. Пока мама отмокает перед дальней дорогой, дитя переключилось с программы изучения японского языка на примитивный компьютерный футбол. И дело не в том, что кончается второй тайм, а в том, что мама сейчас как выскочит, как выпрыгнет из ванной, и полетят клочки по закоулочкам.

Я переобулась и втащила свой баул в Иркину комнату. Там, как всегда, царил идеальный порядок. О близком отъезде хозяйки можно было догадаться лишь по огромному серому чемодану, дизайном напоминавшему новенький «мерседес». Кстати, я не заметила во дворе Иркиного «сааба» — может, она действительно пересела на более солидную модель? Нет, вряд ли, ее девиз: имидж — ничто, скорость — все.

Моя подруга Ирина — исключительная женщина. Я говорю об этом без всякой иронии. Дело даже не в ее термоядерной энергии и нечеловеческой собранности. Ирка обладает целым букетом уникальных талантов, которые она целиком и полностью поставила на службу семейному благосостоянию.

Ирина семья — это она и ее девятилетний сын Ричард. Из него целеустремленная мамаша пытается вырастить такую же, как она, успешную и волевую натуру. Но, по-моему, получается плохо. Рик слишком своеобразное и альтернативное существо, управлять им невозможно. Если из него что-то выйдет, то совсем не то, что хочет мама, а то, что захочется ему самому.

Я решила пока не распаковываться, чтобы не нарушать аскетическую чистоту Иркиной комнаты. Пусть сначала уедет. Потом я переставлю все по-своему, набросаю на стулья кофточки и колготки, уставлю стол флакончиками с косметикой, расселю по полкам любимые игрушки, развешу колокольчики. Кстати, я ведь привезла Ричарду подарок!

— Рик, смотри. Нравится?

— Угу, — сказал ребенок, одной рукой принимая от меня каменную фигурку, а другой без устали барабаня по клавишам компьютера. Любой пианист или скрипач умер бы от зависти, глядя, с какой скоростью пляшут Риковы пальцы. Почему Ирка не подумала отдать его в музыкальную школу?

Он не выразил никаких эмоций, но я и так хорошо знала, что нравится этому мальчику. Мне самой эта штука нравилась безумно. То была маленькая фигурка из какого-то голубоватого камня, которая в одном ракурсе представлялась совой, а в другом — умудренным лицом старика. Рик не любитель игрушек, но он обожает головоломки, метаморфозы и прочие, как он говорит, завороты. Совиный старик — как раз то, что ему нужно.

Из ванной не доносилось ни звука, ни всплеска.

— Рик, а мама давно моется? — спросила я.

— Мне кажется, она уже вытирается, — пробормотал форвард синих, прорываясь к воротам противника. — Помолчи, Катя, ладно?

Это поколение удивительно бесцеремонно. Их столько учат, что воспитывать уже не успевают.

Зеленые забили гол, и в тот же момент щелкнул замок ванной. Ирка вышла оттуда в трикотажном домашнем костюме с тщательно причесанными волосами. Никаких халатов и тюрбанов на голове. Я тут же вспомнила, что забыла дома свой любимый пушистый халатик. А у Ирки ничего подобного, кажется, и нет. Ее темп жизни с халатами не сочетается.

Самое главное — она не напрягается и не строит сама себя. У нее все получается естественно, так быстро и четко, что я никак не успеваю рассказать, кто же такая моя подруга Ирка.

Так вот, Ирка — очень крутой политолог, аналитик и журналист, специалист, на минуточку, по международному терроризму. От одних только «истов» и «измов» в ее профессии звенит в ушах. Ее статьи в разных изданиях, печатных и электронных, всегда выходят под псевдонимами, причем скромная Ирочка объясняет это стремлением оградить свою личную жизнь от постороннего внимания. На самом деле, как мы все подозреваем, у Ирки есть основания опасаться «постороннего внимания» со стороны своих героев. Знай Бин Ладен настоящую фамилию автора некоторых разоблачающих материалов, возможно, самолеты самоубийц врезались бы не в Центр международной торговли в Нью-Йорке, а в престижную московскую новостройку, где на восемнадцатом этаже живут Ира с Ричардом.

Но это мои предположения, которые разделяют подруга Лиза и брат Сашка. Никто из нас не читает этих серьезных изданий и не знает Иркиных псевдонимов, а потому неизвестно, о чем на самом деле она пишет. Хотя в другой области она широко, прямо-таки всенародно известна, но опять же под чужим именем. Дело в том, что Ирка уже несколько лет сочиняет остросюжетные боевики, а также и сценарии для популярного милицейского сериала, который снимается в Питере. В качестве модного автора она выступает под энергичной мужской фамилией и пользуется пылкой любовью поклонников этого жанра.

Скоро начнутся съемки нового витка сериала, и Ирка должна срочно ехать в Северную столицу на кастинг и обсуждение сценария. Так она говорит, но на самом деле может быть что угодно — например, секретная командировка в Бейрут или Гондурас. В другой раз она скажет, что отправляется в горы Афганистана, а сама уедет загорать на Сейшелы. Зачем и откуда эта конспирация, не знаю, но мне, в общем, все равно, по какой причине надо несколько дней пожить в ее квартире с ребенком Ричардом.

Я соглашаюсь легко, ребенок Ричард меня не обременяет. Его всего-то надо утром подбросить к метро, где детей ждет школьный автобус, а в семь вечера забрать либо оттуда же, либо из самой школы. Никаких проблем с кормежкой — в частном учебном заведении Ричард получает завтрак, обед, полдник и ужин. Там же его по полной программе развлекают кружками и спортивными занятиями вплоть до бассейна и верховой езды. От меня требуется только корнфлекс с молоком перед сном и имитация строгого взрослого надзора с вечера до утра. Справиться может даже такая легкомысленная особа, как я.

Мы с Ричардом остаемся одни дома уже не первый раз, и нам обоим это страшно нравится. Рик очень прикольный, и если у меня будут такие же дети, мне в жизни не придется скучать. Но боюсь, это штучный товар, который достается только избранным.

По причине прикольности и штучности Ричарда не выдерживает ни одна няня или бэбиситтерша. Он обходится с ними как детки Аддамсов из нашего с ним любимого фильма. А со мной он почему-то ладит.

Интересно, Ирка сама решила позвать меня в этот раз или Рик ее попросил? Мы с ней не общались сто лет, да и как общаться с человеком, чье время под завязку распределено между «Аль Джамайей», «Исламским джихадом» и бравыми ментами с берегов Невы.

— Через сорок минут я должна быть на вокзале, — сказала Ирка и взяла расческу. — Как там трафик, Кать, — проеду?

Трафик средней паршивости, но если проехала я, то она тем более проедет. Ирка перемещается по городу так, будто ее «сааб» — не машина, а реактивный самолет, на которых, собственно, и специализируется эта шведская фирма. А до Ленинградского вокзала и пешком можно дойти за полчаса.