Дивикон осмотрел Ванду с ног до головы и спросил меня:

— Кто эта женщина?

— Моя жена, — сразу же ответил я, даже не задумываясь. И в то же мгновение был готов от отчаяния вырвать себе усы. Если у меня была жена, значит, я не мог стать друидом! Ванда и бровью не повела. Так же равнодушно, как и прежде, она наблюдала за всем происходящим.

— Принесите им горячую воду и чистую одежду, — приказал Дивикон стоявшим поблизости воинам. Князь тигуринов в очередной раз смерил меня испытующим взглядом, словно желая понять, было ли сказанное мною чистой правдой или сплошной ложью. Теперь у меня просто не хватало духу спросить о Базилусе. Если Дивикон велел приготовить для нас горячую воду, значит, мы должны были выкупаться.

Я стоял на коленях в глубокой кадке, ухватившись обеими руками за ее края, обитые лисьим мехом. Вновь вошла жена бондаря, держа в руках еще одно ведро горячей воды. Опустив голову на скрещенные руки, я закрыл глаза и наслаждался теплым потоком, обрушившимся на мою голову и плечи. Тянущая боль медленно покидала мои напряженные мускулы. Через некоторое время я уже мог выпрямить руки и ноги, не опасаясь, что мое тело пронзит жгучая судорога. Я взял в руки круглый амулет, висевший у меня на шее, поднес его к губам и поцеловал. Наверное, Таранис сжалился надо мной и решил защищать от опасностей так же, как защищал дядюшку Кельтилла, когда тот служил в армии римлян.

Возможно, дождем, молниями и громом он всего лишь хотел покарать свевов? Наверняка даже богам непросто управлять таким количеством разбушевавшихся стихий одновременно, так что не стоит удивляться тому, что они упустили из виду одного из своих подопечных. Мы, смертные, должны понимать, что порой и богам бывает нелегко!

Я оказался в доме, принадлежавшем семье бондаря Турио. В задней части этого огромного жилища находилась мастерская, которая даже не была отгорожена стеной от основного помещения, где спали и ели обитатели дома. Внутри было очень тепло, потому что подмастерья бондаря гнули над паром нарезанное на бруски определенной длины дерево. Посреди жилого помещения располагались два огромных столба, глубоко вкопанных в землю. Между ними была натянута цепь, к которой крепился котел с водой, расположенный прямо над большим костром. Горячий пар поднимался вверх и расползался во все стороны под высокой соломенной крышей. Обмазанные глиной стены, сделанные из гибких сплетенных между собой прутьев, были завешены разноцветными тканями. Вдоль стен дома тянулись земляные возвышения, устланные шкурами животных — именно на этих сооружениях члены семьи спали и сидели во время трапез.

Люсию тоже не оставили без внимания. Целая орава детей вытащила из ее шерсти колючки, после чего собаку тщательно вымыли. Однако в первую очередь Люсию интересовали кости и обрезки мяса, которыми хозяин дома решил побаловать мою любимицу.

И вдруг прямо перед собой я увидел моего друга Базилуса. На его лице играла улыбка, а глаза буквально светились от радости. Он был раздет до пояса. Примерно на высоте пупка туловище Базилуса украшала пропитанная кровью повязка из тонких полос льняного полотна. Несмотря на то что повязку наложили довольно умело и аккуратно, из-под ткани торчали стебли каких-то трав и листья. Некоторое время мы, приоткрыв рты, молча смотрели друг на друга и улыбались, словно не виделись тысячу лет. У Базилуса и у меня в глазах светились задорные искорки. Нам обоим удалось провести германцев и выбраться живыми из этой переделки. Наконец, Базилус не выдержал и рассмеялся:

— Ну же, Корисиос, расскажи мне про свой поединок с германским вождем!

— Ты ведь лучше меня знаешь, что именно произошло той ночью. Насколько я понял, ты решил не дожидаться меня и рассказал эту историю сам, — улыбнулся я. Сначала Базилус попытался сдержаться, но его выдержки хватило ненадолго — через несколько мгновений он захохотал на весь дом. Я решил вновь рассказать ему все с самого начала и уже готов был с новыми невероятными подробностями описать бой, закончившийся моей победой, когда в помещение вошел друид Дивитиак. Мы с Базилусом тут же замолчали. Едва увидев важного посетителя, дети выбежали из дома.

Мы с почтением смотрели на друида — в самом деле, нас охватило такое ощущение, словно нам посчастливилось лицом к лицу столкнуться с воплощением божественной силы на земле. Мы с Базилусом чувствовали это почти физически. Нет, этот Дивитиак не мог быть простым смертным… Едва взглянув на него, каждый понимал: перед ним посредник между небом и землей. Находясь рядом с друидом, мы приближались к самим богам! Но что-то мне не нравилось в Дивитиаке. Да, я чувствовал его божественную силу, но в то же время понимал, что друид может воспользоваться ею, чтобы совершить зло. Не знаю, почему мне пришли в голову такие мысли. Может быть, меня насторожило выражение горечи на его лице и глаза, горящие недобрым огнем? Когда я разглядел друида внимательнее, у меня сложилось впечатление, будто я вижу перед собой обросший волосами огромный финик, который высушило не солнце, а тяжелая судьба. Смутившись, я отвел взгляд в сторону. Ведь Дивитиак был друидом… Что, если он прочитал мои мысли? В руках Дивитиак держал красивую глиняную чашу, украшенную стилизованными изображениями животных. Мы, кельты, с пренебрежением относимся к реальности, рассказывая истории, а также создавая предметы быта или украшения.

— Я Дивитиак, друид и князь эдуев.

Старец подошел ко мне и опустил руку в воду, чтобы определить, насколько она горячая. Затем он вылил содержимое чаши в кадку и размешал неторопливыми движениями руки. Похоже, его несколько рассердил тот факт, что он при этом намочил рукав своей украшенной золотой вышивкой туники. По манере держать себя Дивитиак больше напоминал мне кичащегося своим положением и богатством представителя знати, чем друида.

— Огонь, который ты сейчас почувствуешь, расплавит железо, сковывающее твои мышцы, — сказал Дивитиак и, закрыв глаза, начал бормотать какие-то заклинания, но я, к сожалению, не смог разобрать ни одного слова. Мне оставалось только надеяться, что у богов слух получше, чем у меня, простого смертного. Замолчав, друид открыл глаза и положил мне на плечо правую руку. Взглянув на него, я отметил, что он смотрел в пустоту. Я вздрогнул всем телом, потому что моя кожа гораздо более чувствительная, чем У других людей. Но в то мгновение мне показалось, будто в его прикосновении было нечто необычное. Не могу объяснить словами, что именно… У Дивитиака были очень большие руки с длинными сильными пальцами. Однако одного взгляда на них было Достаточно, чтобы понять: этому человеку никогда в жизни не приходилось тяжело работать. На гладкой коже его ладоней я не почувствовал ни одной мозоли. Мне казалось, что через его руки в мое тело вливается какая-то сверхъестественная сила. Я несколько раз поклялся себе, что никогда в жизни не стану думать о Дивитиаке плохо, и уж тем более не буду даже в мыслях подшучивать над ним. В те мгновения я чувствовал, что сами боги сделали этого старца друидом и наделили его невероятным могуществом.

— Благодарю тебя, Дивитиак, великий друид и князь эдуев, — пробормотал я, благоговейно взглянув на него, и смиренно склонил голову.

В дом вошел Дивикон. В соответствии с существующими порядками и обычаями он обладал большей властью, чем Дивитиак, однако без согласия друида Дивикон никогда не отважился бы принять какое-либо решение. Когда вождь кельтов приказывает выполнить какое-нибудь важное распоряжение, все первым делом пытаются понять, как к этому относится друид. На самом деле тайными царями кельтов являются наши жрецы. А настоящих царей мы убиваем.