— Изумительные? — Не вызывало сомнения, что его замечание поразило ее до глубины души. — Маму всегда возмущало, что у меня слишком яркий рыжий цвет. Она говорила, что это немодно. К тому же она знала, что принцу нравятся только светлые блондинки. — Лорд Доррингтон ничего не сказал, и она продолжила: — Поэтому она потребовала, чтобы парикмахер отбелил их. Но тот ответил, что это займет слишком много времени.

— И что же он сделал? — поинтересовался лорд Доррингтон.

— Он изготовил клей и нанес его на волосы, а потом посыпал их желтой пудрой, — объяснила Алина. - Каждый раз, когда он приходил к нам делать мне прическу, он подновлял краску. Мне казалось, что светлые волосы простят меня, но мама и, очевидно, принц... были довольны.

Ее голос дрогнул. Лорд Доррингтон внимательно разглядывал ее. Теперь, когда мелкие завитки не скрывали ее лица, он увидел, насколько совершенен ее овал — именно такие лица привлекали великих художников Возрождения. Ее большие зеленые, с серыми крапинками, глаза обрамляли густые темные ресницы, а ее чувственный рот мог бы послужить великолепной моделью для картин Греза.

— Вы... что-нибудь... слышали? — робко обратилась Алина к продолжавшему молчать лорду Доррингтону.

— Абсолютно ничего, — ответил тот. — Последние два дня я провел с его королевским высочеством. Сомневаюсь, что ваша мать во всеуслышание объявит об исчезновении дочери.

— Вы правы, - согласилась Алина. - Уверена, что она будет держать это в тайне. Но вдруг на поиски пустится принц?

— Нам остается только надеяться, что он придет к выводу, что вас найти невозможно, — спокойно заметил лорд Доррингтон.

— Думаю, нам пора возвращаться в дом, - с тревогой проговорила Алина. - Наверняка Элизабет захочет увидеться с вами.

— Когда я приехал, она спала, — не двинувшись с места, сказал лорд Доррингтон.

— О, это просто замечательно! — воскликнула девушка. — Она очень устает, и хотя она без ума от детей — разве можно относиться к ним иначе — они сейчас стали для нее слишком тяжелой нагрузкой.

— А для вас? - спросил лорд Доррингтон.

— Они восхитительные мальчуганы.

— Но недостаточно образованные для такой умной женщины?

Алина зарделась.

— А сейчас вы жестоки, — с улыбкой произнесла она. — Осмелюсь заметить, что беседа с детьми дает мне гораздо больше, чем болтовня с молодыми людьми из высшего света.

— Это камень в мой огород, — проговорил лорд Доррингтон.

— Я вовсе не имела в виду вас, — запротестовала Алина.

— Вы уверены в этом? — спросил он.

Не ответив, она бросила на него лукавый взгляд.

- Вы понимаете, что сегодня я впервые увидел, как вы улыбаетесь? До сих пор вы были страшно серьезны и, если можно так выразиться, подавлены.

- Я не всегда была такой унылой, - сказала она. — Просто наша встреча произошла при... неудачном стечении обстоятельств.

- Не будем терять надежды — во всяком случае, в настоящий момент,— что нам удастся избегать подобных ситуаций, — заключил лорд Доррингтон. - А сейчас я хочу сообщить вам одну вещь, которая, полагаю, обрадует вас: я купил вам кое-какую одежду.

- Одежду? — переспросила Алина.

- Я подумал, что она вам понадобится, — ответил лорд Доррингтон, — хотя не сомневался, что Элизабет будет просто счастлива предоставить свой гардероб в ваше распоряжение.

- Она проявила исключительную доброту, — подтвердила девушка. — К тому же она не может сейчас носить эти платья.

- Я так и предполагал, но все равно купил вам новые туалеты, которые, по-моему, очень подойдут к вашим волосам.

- Мне жаль, что они сейчас неуложены, — проговорила Алина. — Я собиралась сделать красивую прическу к вашему приезду. Мы с Элизабет пролистали все номера "Дамского журнала", чтобы посмотреть, что мне больше всего пойдет.

- А мне ваши волосы нравятся такими, как сейчас, — успокоил ее лорд Доррингтон.

— Не рассчитывайте, что я поверю вам, — улыбнулась она. — Зато я счастлива, что мне наконец удалось смыть остатки клея — это оказалось не таким-то простым делом.

Она повернулась и направилась в сторону дома. Когда она вышла из тени яблони на открытую поляну, солнце осветило ее волосы, и они засияли темным золотом. Лорд Доррингтон подумал, что видел такой оттенок только на картинах.

— Я останусь на ужин, — сказал он, как бы продолжая думать вслух, — и мне бы хотелось, чтобы вы надели одно из тех вечерних платьев, которые я вам привез. Я заказал еще несколько, но они еще не готовы.

Алина резко остановилась.

— Неужели вы не понимаете, — тихо проговорила она, - что в настоящий момент я не могу отдать вам за них деньги. Вероятно, у меня никогда не будет такой возможности.

— Это подарок.

— Подарок, который мне не следует принимать.

— Почему?

Она всплеснула руками.

— Потому что это неприлично и... противоречит правилам.

Лорд Доррингтон расхохотался.

— Вам не кажется, что мы слишком поздно забеспокоились о подобных вещах? Разве прилично было встречаться со мной наедине в церкви Святого Георгия. Мои же действия — то, что я среди ночи тайно увез вас в неизвестном направлении, - заслуживают еще большего порицания.

В его голосе слышалось такое неподдельное веселье, что Алина рассмеялась.

— Вы правы, — сказала она. — Я не буду спорить с вами по поводу этих платьев. Благодарю вас, милорд, вы были очень любезны, что позаботились о моих туалетах.

Вернувшись в дом, они обнаружили, что Элизабет уже давно проснулась и приготовила чай в гостиной.

— Дети объелись засахаренным миндалем, — с упреком обратилась она к Ульрику. — Няня в ярости, она говорит, что они не захотели пить чай.

— Я слышал, Руперт хочет хлыст для верховой езды, — сказал лорд Доррингтон.

— Я же попросила его не приставать к тебе, — возмутилась Элизабет.

— А он и не приставал, — ответил лорд Доррингтон. — Он просто сказал мне, с чем ему нельзя ко мне приставать.

Элизабет засмеялась.

— Они такие же, как ты, они всегда поступают по-своему.

— А разве я поступаю по-своему всегда? — поинтересовался лорд Доррингтон.

— Абсолютно! - ответила Элизабет. — Когда я была ребенком, от меня все время отделывались обещаниями. Если дело касалось меня, неизменно звучали слова "когда-нибудь, в другой раз". Ты же был прекрасным ребенком и поэтому всегда получал все, что хотел.

— Судя по твоим словам, я был невыносим, — заметил лорд Доррингтон.

— Я часто думала, что это несправедливо, — продолжала Элизабет. — Но, как и остальные, я любила тебя и всегда хотела отдать тебе лучший кусочек.