– Ну и кого ищут? Старика с мальчонкой, а не старика с пацаном и омром. Посмотри на меня – видишь татуировки на лице? Красные и синие узоры – такие только у воинов моего народа бывают. Мы втроем шли – это вовсе не нас они ищут. А насчет посоха – все старики палки таскают, чтобы опираться. Это ничего не значит.

– Может, и так, – согласилась карга. – Но вы пришли с гор, вы чужие, среди вас есть старик и мальчик. А посох у старика непростой – совсем не похож на первую попавшуюся под руку палку. Его вырезали из хорошего дерева и долго им пользовались – приметная вещица. Тяжело будет объяснить солдатам, что вы здесь ни при чем. Если не хотите беды, то даже не подходите к деревням – нельзя вам никому на глаза показываться. И тебе, офицер, тоже не надо – зверь при тебе уж больно приметный.

– Мы так и поступим, – смиренно согласился старик. – Но наш путь не закончен, и мы бы хотели взять у вас немного еды в дорогу.

– А деньги-то у вас есть? – с сомнением в голосе уточнила старуха.

Старик покачал головой:

– Увы – в пути поиздержались: карманы наши пусты. Но я могу заплатить другим.

– Чем? Отдашь свою кривую палку? – Губы старухи исказились в пародии на улыбку.

– Сожалею, но посоха своего я не отдам. Он мне дорог. Но зато я умею вырывать гнилые зубы и снимать боль с тех зубов, что еще на что-то годны, – думаю, в вашей деревне есть люди, которым это может пригодиться.

Старуха непроизвольно провела ладонью по челюсти, улыбнулась уже более приветливо:

– Конечно, найдутся – проходи, лекарь, получишь свою еду. И вы не стойте – раненого на сеновал перенесите, там ему удобнее будет… ночи ведь сейчас теплые… обычно. Только переодеть его надо будет – спрятать солдатские вещи. Иначе до беды дело может дойти.

* * *

Старуха оказалась женой местного старосты. Тот уже второй год как помер, но нового никто и не подумал избирать: бабка справлялась со своей ролью превосходно. Она лично проследила за тем, как размещают Лала, и послала мальчишек на огороды – позвать страдающих к лекарю. Вскоре старик на пороге сеновала принялся за дело: голыми руками выдирал зубы, а в легких случаях что-то нашептывал, и боль отступала. Крестьяне, убедившись в эффективности его лечения, притащили к нему захворавшую свинью с раздутым брюхом, но здесь он помогать отказался:

– У нее проблема не с зубами, а с кишечником или желудком – такого я не лечу. И вообще свинья не то существо, которое мне бы хотелось спасать от болезни.

Мальчик, оставив Амидиса с раттаком и Ххота возле Лала, прошелся по деревне. Много времени это путешествие не заняло, да и новых впечатлений не принесло – везде одно и то же. На обратном пути, наткнувшись на «старосту», вежливо поинтересовался:

– Уважаемая, вы не подскажете, сколько жителей в вашей деревне?

– Подскажу – тридцать восемь взрослых семейных и вдовых, а детей и не считал никто – рождаются чуть ли не каждый день и мрут так же быстро.

– И всего четыре дома?! Вам разве не тесно?!

– Эх, мальчишка, тесновато, конечно! Только ведь подать платить приходится с крыши, вот и не расселяемся. Где ж нам денег набрать, если жить просторно?

При последних словах старухи прямо из распахнутых дверей избы выскочил поросенок и с деловитым видом скрылся за углом. Мальчик приуныл еще больше – мало того что люди живут, будто горох в стручках, так еще и делят кров с животными. Нищета показала одну из своих неприглядных сторон. Призадумавшись, он вернулся к спутникам и, бесцеремонно вклинившись в беседу омра с офицером, спросил:

– А за хлев тоже налог платить надо?

– Какой хлев? – не понял Ххот.

– Ну, я видел, что свиньи живут в избах, хотя жители вроде достаточно чистоплотные. Почему так? Наверное, налог не только за жилые дома взимают, но и за хлева?

– Да иди ты в печь со своими свиньями! – отмахнулся омр и вернулся к прерванному разговору: – Ну и что теперь делать собираешься?

– На север пойду, – неуверенно ответил Амидис. – Там должны остаться крупные отряды наших – надо только их найти. Коалиция вряд ли туда серьезно сунется: Сумерки слишком близко.

– А толку? Что дальше? Война ведь проиграна – по домам разойдутся все эти отряды рано или поздно. Или Коалиция до них доберется – не испугают их твои Сумерки. Неизвестно еще, кому от Сумерек хуже будет…

Амидис был упрям:

– Я ведь солдат и мой долг – воевать до конца. Мы, шакины, люди войны.

– Парень, конец уже пришел и пляшет вокруг тебя с барабаном! Война окончена – и она проиграна! Тот, кому ты давал присягу на верность, уже червей кормит. Иди к жене делать детей – для тебя наступил мир.

– Я не женат. И что это за мир, если в моем доме хозяйничают солдаты из чужих земель? Не будет мира, пока они здесь, – сам должен понимать. Да, нам не выдержать открытого боя – драконы Энжера непобедимы, а наши мушкеты и арбалеты ничто в сравнении с винтовками. Но им не защититься танками от ножей в темноте, отравы в колодце, засады в кустах. Если вредить им исподтишка, часто и повсюду, они в конце концов плюнут на все и уйдут. Надо просто потерпеть – несколько лет разбойничьей жизни, и они сдадутся.

– Как у тебя все просто получается: будешь резать часовых и фуражиров, пока Коалиция не уберется на свои острова. А знаешь, чем они ответят на подобное? Начнут ответную резню: ты одного прикончишь – они сразу десяток на штыки поднимут. Вот таких крестьян будут расстреливать, которых сейчас Учитель врачует. Мы сами их этому научили в Скрандии – они такого не забудут. И если уберутся отсюда, то оставят страну, заселенную волками, а не людьми: века понадобятся, чтобы от таких дел оправиться. А к тому времени Энжер наделает тысячи драконов и аэропланов, а вдоль наших берегов будут плавать сотни броненосцев. Нам шагу не дадут ступить за пределы острова. И что дальше? Здесь нет плодородных почв – наше население кормилось с вассальных островов. И это было справедливо: мы отдавали свое железо, медь, олово, золото и серебро – у нас такого добра много, а вот на южных островах почти нет. Взамен получали пшеницу, рожь, ячмень, рис, мед, откормленных бычков – все то, чем они богаты. В итоге и у нас не маячил призрак голода, и они были довольны. А теперь, когда у них есть несколько месторождений на мелких островах имперского архипелага и трижды проклятые машины Энжера, они могут не заботиться о здешних рудниках – легко бросят нас на произвол судьбы. Наша земля многих не прокормит, будет остров нищ и уныл. И это уже навсегда. Ты о такой участи мечтаешь?

Мальчишка, удивившись стратегической мудрости короткой речи омра (до этого от него подобного никогда не слышали), выдохнул:

– Как кратко ты все рассказал – ни слова лишнего, и почти все понятно. Ты и вправду неглуп, хоть и пытаешься это скрывать.

– Похвала от личинки! Как лестно! Ну так что, Амидис? Не передумал резать часовых?

– Нет, – упрямо ответил офицер. – Хотя ты прав – нам это не принесет ничего хорошего. Но я не могу придумать иного… и не хочу сидеть сложа руки… Надо делать хоть что-то…