Сердце Росьи так и подпрыгнуло, а ноги и руки ослабли, и не знала, куда себя деть, судорожно сжимая в пальцах дорожную сумку. Она повернулась к чернавке, сболтнув верно какую-то глупость, но та быстро смекнула, как девушка заволновалась, заговорила тоже о чём-то непринуждённом. Росья спиной почуяла его приближение, казалось, ледяная тень накрыла её, и стало ощутимо холоднее. Так и не нашла смелости повернуться, и княжич не пожелал доброго утра, не выспросил, хорошо ли спалось в чужом доме. Он сухо переговорил короткими фразами с гриднями о предстоящем пути. И когда Росья поднялась в седло, случайно столкнулась с ним взглядом. Мороз так и продрал. Дарко был мрачнее вчерашнего дня, казалось, тучи сошли, но их след остался в глазах княжича. Он отвернулся и больше так и не посмотрел в её сторону. Даже Руяне впервые не нашлось, что сказать, лишь осторожно, чтобы никто не увидел, погладила утешительно по холодной руке девушки, будто бы знала, что произошло меж ними. Хотя верно ныне это стало очевидным для всех. Даже Полад смотрел на Росью извиняющимся взором.

Выдвинулись из деревеньки споро. Росья пришла в себя только тогда, когда они уже удалились от берега на много саженей, и деревню на берегу скрыл густой зеленоватый туман. Она без конца поднимала глаза и смотрела в сильную спину Дарко, вновь уводила взгляд, чтобы снова вернуть. Беря пример с Руяны, навострила слух, впитывая каждое слово, сказанное мужчинами. И вскоре из разговора Росья поняла, что к вечеру прибудут к угодьям Дольны, а там и до самого городища рукой подать. И значит, скоро, как ни скверно было признать невесте, закончится их путь.

По обе стороны медленно плыли в мутном тумане пашни, пока луга, покрывшиеся водяным панцирем, не сменились рябиновыми кустарниками да берёзами. Размытыми причудливыми силуэтами просачивались через плотную водяную дымку коряги, иногда пугая коней. Дарко почти не заметил, как минули они уже много вёрст, и деревенька, в которой заночевали, осталась далеко за спиной. Он вообще старался не оборачиваться и держаться как можно дальше от Росьи, теряя рядом с ней всякое хладнокровие. Вчерашний случай показал, что он не способен управлять своими желаниями. Воображение его всё ещё, хоть и прошла целая ночь, играло, подкидывая образы хрупкой и растерянной девицы.

«Хрупкой, леший бы побрал, растерянной и чувственной до помешательства»

Безумно пленительной, такой, что один вид её голых стройных ног взбудоражил в нём всё, что можно. И спал он весьма плохо, если вообще спал. Но больше всего его самообладание подрывало то, что он полез к девчонке, и, если бы она не охладила своим отказом, то… Дарко вскипел, проклиная себя. С её стороны разумней было ударить его, закричать, выставить его вон, но он верно напугал её только. И как бы ни требовалось немедленно от неё отстраниться, сделать это было куда тяжелее, чем того хотелось. Мучило желание коснуться её влажных русых волос, вдохнуть запах кожи, заглянуть в омуты дымчато-зелёных глаз, впиться в мягкие губы, густо порозовевшие от жара, который прихлынул к её лицу и робко окрасил щёки в багровый.

Княжич быстро покинул её, потом занялся какими-то собственными нуждами и всё делал непроизвольно, неосознанно, что и не вспомнить. Кажется, собирал какие-то вещи, ходил без причины из угла в угол, делая много лишних движений и слыша в свою сторону острые шутки Полада, что иногда встряхивали его. Пришлось признать, что, как только услышал крики чернавки, не помнил, как натянул штаны и выбежал из истопки на улицу, а потом, когда увидел Росью на полу в клубах пара, так и вовсе потерял выдержку. Увидел её, свёрнутую в клубок, и только на лице след муки, губы белые. Он закутал её в полотно, подхватил на руки и вынес в предбанник. И когда она очнулась, сделав скудный вдох, сердце Дарко ожило, будто до этого его сжимал каменный кулак. Он старался не обращать внимания на то, что она была так близко, завёрнутая в тонкую ткань. Ощущая тепло её тела, придерживал за хрупкие плечи, старался не касаться девицы лишний раз, но верно у него не получалось.

И когда добрался до постели, стоило сомкнуть глаза, как в памяти возродилось то, чего ещё никогда так не желал в своей жизни – взять невесту, которая предназначена его брату. Как только рассвело, поднялся он быстро, сильно подозревая, что всё-таки не спал. Умылся, оделся бездумно и произвольно, собирался в дорогу, будто его тело находилось в избе, а сам он – в какой-то яме. И только Полад, что внимательно наблюдал хмурость и излишнюю резкость друга, всё подшучивал, щеря бесстрашно зубы, хотя знал ведь, что ходит по краю. Дарко, пребывая в скверном расположении духа, мог и вспылить, съездить по этим самым зубам. Однако пёс имел чутьё – волынянин вовремя мог остановиться.

Утром она даже не взглянула на него. Теперь будет избегать.

«Бес дёрнул касаться её!» – всё это страшно злило.

Как бы он ни отгораживался, но мысли о том, что он безразличен ей, лезли в голову. Дарко подумал, что причина его тяги – это сны, да и данное перед богами обещание сыграло с ним злую шутку. При одном лишь виде оголённых щиколоток его скрутило так, что боги упасите. Подкупала чистота и невинность Росьи. Однако каких бы ни находил оправданий, признавать то, что она достанется Волоту, было трудно, коробило. Но как бы там ни было, как бы его ни влекло к девчонке, ссориться с братом он не намерен, тем более, их отношения и так накалены, назвать их дружескими никак нельзя. Да и в самом деле, разве мало девиц в его окружении?

– Что, совсем тяжко? – вырвал из задумчивости голос побратима, но на этот раз без насмешки. – Ты не меняешься, как я погляжу, такой же однолюб.

Дарко мрачно глянул на него и отвернулся, оставив без ответа вопрос волынянина. Полад оказался прав, увлечений разных у него было множество, но в сердце была лишь одна, хоть он и не имел с ней никакой близости.

– До Паволока уже и рукой подать, – перевёл друг разговор в другое русло, видно понимая, что терпению Дарко приходит конец.

И верно, к вечеру должны будут добраться до излучины. Паволок – городишко крупный, но всё равно меньше Дольны. Народу там числится много за счёт пришлых, кто торговлей промышляет. Суетно в нём, мозолить глаза людям не следует, и ночлег искать лучше где-то на окраине. Кто знает, как всё обернётся в будущем, прознай они раньше времени о невесте. Дарко хмыкнул, окончательно решив от своего не отступать. И в самом деле, лучшее поскорее управиться и отправиться в другие земли. Крепла уверенность в том, что ненужные наваждения покинут его, стоит только ступить за порог. Но теперь острым ножом колола совесть, ведь не до конца честен. Следовало всё же рассказать, что ждёт её в княжестве, и что с Волотом не всё в порядке. Тогда не задумает ли она сбежать? Подводить брата он тоже не мог.

Из потока бурлящих мыслей его выдернул сухой кашель. Он обернулся, выхватывая среди гридней фигурку Росьи, и обомлел. Девчонка плохо держалась в седле, покачиваясь. К тому же бледна была, что мел. Столкнувшись взглядом с Дарко, она тут же опустила взор, и только было видно, как тонкие пальчики напряжённо сжали поводья.

– Ну вот, застыла-таки, – всплеснула руками чернавка.