– То есть вы считаете, Пелагея Алексеевна беспокоится совершенно напрасно?

– А что тут считать? Ее дочурка на море отдыхает, пробудут они там до октября.

– Это Сохнов сказал?

– Танька сама говорила.

– Они при вас уезжали?

– Нет. Я убираюсь у них три раза в неделю: понедельник, среда, пятница. В среду Танька с Ксюшей были здесь, а в пятницу я пришла в девять утра, как обычно, а в доме никого.

– У вас есть ключ? – спросил Владан.

Марина Сергеевна с достоинством ответила:

– Мне доверяют.

– Вас не удивило, что они так внезапно уехали?

– Да я вообще сначала решила, что они в поликлинику ушли или еще куда-нибудь. Но время к обеду, а их все нет. Ребенку спать надо. Насчет режима у Таньки строго. Ну, я до трех часов терпела, а потом Сергею Петровичу позвонила, где, мол, наши, а он сказал, улетели. Ксюшка кашлять начала, вот и решили пораньше отправиться. На солнце да в соленой воде…

– То есть улетели они…

– Получается, что в четверг. В среду точно дома были. Ксюшка в бассейне во дворе плескалась, должно быть, тогда и настудилась. Ветрено было.

– А вы не обратили внимания, много вещей девочки они с собой забрали?

– Я вас умоляю, у Ксюшки столько барахла… половину забери – и незаметно будет.

– Может, игрушки были разбросаны… Что-то указывало на тот факт, что уезжали они в спешке?

– Игрушки Ксюша приучена убирать сразу. Я же говорю, с дисциплиной у Таньки полный порядок.

– Но мячик на дорожке все-таки оставили, – улыбнулся Владан.

– А вы наблюдательны. Точно. Мяч не убрали. И воду из бассейна не вылили. Видно, и вправду торопились.

– Ксюше сколько лет?

– Пять.

– А Татьяна с ней…

– С самого рождения. Покойная жена Сохнова работать не прекращала, пару недель после родов дома посидела, и все. Я тогда тоже только-только к ним устроилась. По рекомендации. Амелия Николаевна на своем ресторане прямо помешана была. Дался он ей, прости господи. Вы ведь знаете, что случилось. Осталась Ксюшка без матери. А уж как Сохнов горевал… Танька боялась, руки бы на себя не наложил. Страшно вспоминать, что было.

Однако страшные воспоминания не помешали Марине Сергеевне разделаться с десертом. Закончив трапезу, она вытерла рот салфеткой и вздохнула, то ли печалясь, что поддалась слабости, то ли горевала, что все тарелки на столе уже пусты.

– Вы сказали, что обычно к девяти приходите, – сменил тему Владан.

– Да, так и есть. Завтра ложусь в дневной стационар, вот и перенесла уборку. Сергею Петровичу позвонила, он был не против. Сегодня все равно в Москву уехал, так что моя работа его отдыху не помеха.

– А когда он из Москвы вернется?

– Этого я не знаю. Уехал сегодня. Обычно больше двух дней не задерживается.

– Дочь он очень любит?

– Души не чает. И неудивительно: девочка такая красавица, точно ангел. Да и жалеет ее. Ребенок без матери. Хорошо хоть с Танькой повезло. Она ведь как наседка. Иные мамаши своих так не любят, как она чужого.

Тут раздался звонок на мобильный, и Марина Сергеевна, вынув его из сумки, поспешно ответила. Разговор занял полминуты, после чего женщина засобиралась домой.

– Сейчас дочка придет, – сообщила она. – Сколько я должна за чай?

– Не беспокойтесь, – ответил Владан. – И спасибо вам большое. – Он поднялся, пожимая ей руку на прощание.

Она кокетливо улыбнулась, приведя меня в некоторое недоумение: в ее-то годы? Тетка удалилась, а я решила еще выпить чаю.

– О чем думаешь? – спросила я, понаблюдав за Владаном.

Он пожал плечами. Понимать это можно как угодно. Молча мне не сиделось, и я начала приставать.

– Что мы имеем? Беглая Танька не выходит на связь с матерью, та решает, что дочка в беде, и винит в этом господина Сохнова. По словам домработницы, Таньке не впервой уходить в подполье, а бабке волноваться. Скорее всего, сейчас няня с девочкой на юге, лечат кашель и наслаждаются природой.

Владан кивнул.

– Тебя что-то смущает?

– Вроде нет.

– Как-то уклончиво ты говоришь.

– Наше дело найти Таньку и успокоить Пелагею. Чай допила? Тогда поехали.

Лично для меня вся эта суета вокруг дочери Пелагеи представлялась пустой тратой времени. В самом деле, что могло с ней случиться? Хозяин прельстился ее красотой, она дала отпор, а он в отместку запер ее в подвале? Будь она на двадцать лет моложе, версия худо-бедно сгодилась бы. Танька отсутствует вместе со своей воспитанницей, а ее в подвал отец бы запирать не стал. Но Владан пообещал бабке разобраться, в который раз забыв по доброте душевной, что работает исключительно за деньги.

Мне он, по крайней мере, всегда твердит: если б не корысть, он бы жил в приятной праздности, то есть вообще бы ничего не делал. В тот момент меня очень занимала погибшая женщина и все, что с нею связано. Боюсь только, Владан палец о палец не ударит, чтобы мне помочь.

Поразмышляв об этом по дороге в офис, я сочла время самым подходящим и напомнила про пожар на фабрике.

– Что, если у нас маньяк объявился? – буркнула я, не заметив у шефа особого интереса к разговору.

– Сразу два, имея в виду вашу встречу на пустыре. А это уже Голливуд.

– Почему?

– Потому что в голливудских фильмах они собираются по двое и даже по трое, желая усложнить жизнь копам. В реальности я о таком никогда не слышал. Впрочем, я не спец по маньякам. Дадим Горбатому сегодня успокоиться после пережитых волнений, а завтра с утра нанесем дружеский визит.

– А сейчас?

– А сейчас мы отправляемся домой. Останови здесь, пройдусь немного.

– Я с удовольствием тебя отвезу, – начала я, но под его взглядом остановила машину, а когда он вышел, сказала с печалью: – Тогда до завтра.

Он кивнул и зашагал вниз по улице, а я впервые за последний месяц с тоской и отчаянием подумала: что же будет дальше? Маринка – непреодолимая преграда, поневоле начнешь понимать свихнувшихся девиц, которые строят козни соперницам. Некоторые особо одаренные и вовсе сживают их со свету. Я бы и рада строить козни Маринке, да вряд ли получится. Сживать ее со свету я точно не хочу. Она хорошая, и я… чуть не брякнула «ее люблю». Кстати, утверждение весьма близкое к действительности, и как такое может быть?

– Выход один, – вслух сказала я. – Срочно выдать ее замуж. Жаль, нет подходящего претендента на роль жениха.

В общем, домой я вернулась далеко не в радужном настроении. Взглянула на часы, прошлась по квартире. Оставаться здесь было мучительно, податься некуда. Я хотела позвонить папе, а позвонила Баду. Тот ответил так быстро, точно держал мобильный в руке. Оказалось, так и есть.