Я заподозрила, что мы так и не узнаем, какая беда случилась с Танькой, и выслушаем не одну поучительную историю, но Пелагея вдаваться в детали смерти колдуньи не стала, чем порадовала. Кстати, Владан все это слушал с поразительным терпением. Наверное, по этой причине местные старушки, а еще дети его прямо-таки обожали.

– В общем, Танька который уж год в доме у Сохнова живет, всегда при Ксюше. Ребенку, понятное дело, забота нужна. Отец всегда на работе, человек-то занятой. У него дом есть где-то рядом с Сочи, в июне он туда дочку с моей Танькой на целый месяц отправил. Потом сам с ними отдыхать летал в эту… в Испанию. Танька думала – вдвоем поедут, но и ее с собой взяли. После Испании чуток побыли здесь и вроде опять на юг собирались. В следующий понедельник, так мне Танька сказала. Я точно помню. Заходит она ко мне редко, а звонит каждый день. Обычно по утрам, часов в десять… и вдруг звонить перестала. Поначалу я не переживала, не звонит, и ладно. Мало ли что. Потом сама позвонила. Не отвечает. Бабий голос говорит, что нельзя с Танькой соединиться. Я терпела, сколько могла, а потом пошла к Сохнову. У него контора неподалеку, и адрес я знаю. – Она назвала адрес, а Владан кивнул. – Охранник меня пропустил и даже проводил до кабинета. Я ему говорю: Сергей Петрович, так, мол, и так, куда Танька делась, а он: улетели на юг, отдыхают. У нее, говорит, телефон в аэропорту украли, но они мне по этому, по Интернету звонят. А мне позвонить она не может, потому как у меня Интернета нет, и Танька просила мне позвонить, но он за делами забыл и очень извиняется. – Пелагея замолчала, потирая руки с вздувшимися венами.

С минуту мы сидели в тишине.

– Так, может… – начала я, но Пелагея отмахнулась:

– Да брешет он.

– Почему вы так решили?

– Танька сказала, уедут в понедельник. А если раньше собралась, почему не предупредила? Телефон-то в аэропорту украли, и дома он при ней был.

– А если в спешке забыла позвонить?

– Что за спешка? С какой такой стати? Не в этом дело, – вновь махнула она рукой. – Душа у меня болит. Свербит с того самого дня, как с ним поговорила. Врет он, Иуда. Беда с Танькой.

– Но что могло случиться? – переводя взгляд на Владана, спросила я.

– Не знаю. Оттого и прошу: Владан, помоги ради Христа. Найди ее. Я хотела в полицию, но это пустое. Придумают, что сказать, чтоб ничего не делать. Да и у Сохнова денег куры не клюют, откупится. Вся надежда на тебя. Не откажи.

Владан потер подбородок, теперь украшенный бородкой, и кивнул:

– Надеюсь, с Танькой полный порядок. Но для вашего спокойствия…

– Вот и спасибо, – заторопилась она. – Я заплачу, у меня на похороны скоплено…

– Денег не надо, – поднимаясь, сказал Владан. – Мы ж с вами почти родственники… Будут новости, зайду или позвоню, а если Танька вдруг объявится, сообщите.

– Конечно, сразу же прибегу. Может, заглянете ко мне? Я вас грибным супом накормлю.

– Спасибо. В следующий раз.

Бабка его обняла на прощание и перекрестила, а я подумала: может, она и вправду какая-то дальняя родня? О чем и спросила, когда мы покинули двор.

– Жили рядом, на одной лестничной клетке, – ответил Владан.

– Ты дружил с этой самой Танькой?

– Мы все больше дрались. Она старше и была на редкость вредной. Я ее терпеть не мог.

– Почему она ее Танькой зовет?

– А как еще?

– Таней, Татьяной.

– Танька, должно быть, привычней. Раньше они не особо ладили и ругались отчаянно.

– Как думаешь, бабке мерещится или действительно что-то случилось?

Он пожал плечами:

– Скоро узнаем, – и на часы взглянул. – Бизнесмены на работе частенько задерживаются, может, нам повезет и мы его еще застанем. Тут недалеко.

Мы шли по улице к офису Сохнова, я опять держала Владана под руку и чувствовала себя бесконечно счастливой. Он покосился на меня и вдруг засмеялся.

– Что? – нахмурилась я.

– Успел забыть, какая ты красотка. Мне небось весь район завидует.

– Выгляжу по-дурацки, да?

– Шикарно выглядишь.

– Тогда чего смеешься?

– От счастья, – с серьезной миной заявил он.

Офис Сохнова оказался довольно скромным. Территориально двухэтажный дом из беленого кирпича находился уже за пределами Ямы, но совсем рядом.

Владан открыл стеклянную дверь, пропуская меня вперед. Я вошла и едва не столкнулась с рослым охранником. Он прохаживался возле двери, заложив руки за спину. На нас взглянул с недоумением. Складывалось впечатление, что посетители здесь появляются не часто. Охранник тут же занял свое место в стеклянной будке, в крошечной проходной поместились лишь она и вертушка, через которую нужно было пройти.

– Вы к кому? – откашлявшись, спросил он деловито.

– К Сохнову Сергею Петровичу.

– По какому вопросу?

Владан выразительно посмотрел на него, мужчина поспешно уткнулся в журнал, который лежал на столе.

– Ваша фамилия?

– Марич. У меня всего один вопрос, разговор займет не больше пяти минут.

Охранник снял телефонную трубку, набрал две цифры и после недолгого ожидания сообщил:

– Тут к Сергею Петровичу пришли. Фамилия Марич.

Вновь ожидание, на сей раз довольно длительное.

Наконец минуты через три охранник заявил:

– Сергея Петровича не будет до понедельника.

– Вы что, не знали, здесь ваш хозяин или нет? – усмехнулась я.

– Во-первых, девушка, он мне не хозяин, а во-вторых, я только что на смену заступил.

– Хорошо, – миролюбиво отозвался Владан, – подождем до понедельника.

Мы вышли на улицу, и я сказала:

– Может, тебе стоило назваться другой фамилией? Твоя чересчур популярна.

– Не преувеличивай. Хотя… Может, и стоило бы. Во дворе стоит «Мерседес», в окно видел. Тачка дорогая, логично предположить: ездит на ней сам хозяин. Для гостей парковка с этой стороны.

– Думаешь, он не захотел с тобой встретиться, потому что ему есть что скрывать?

– Или он просто не испытывает желания встречаться. Такое тоже бывает.

– Тебе об этом Сохнове что-нибудь известно?

– Немного. Бизнесмен, не из первого десятка в нашем городе, но вполне успешный. Пустырь за Никольской церковью помнишь, ближе к реке?

– Да. Его со смотровой площадки отлично видно.

– Точно. Неплохое местечко. Сохнов дружил с прежним мэром и построил на пустыре ресторан. Назывался «Амелия», по имени его жены.

– Ресторан сгорел, – вспомнила я. – По-моему, два года назад. Были погибшие.