Гилас швырнул в канюка второй камень.

– Лети отсюда! – прохрипел мальчик.

Еще не хватало, чтобы Вороны заметили хищника и сообразили, где искать беглеца. Вдалеке угрожающе высится крепость Креона. Поверят ли Вороны, что раб по кличке Блоха погиб в шахте? Или кто-то заметил его следы? А если воины уже разыскивают беглого невольника?

Обвал и встреча с ловцами слились в одно смутное воспоминание, превратились в сумбурный ночной кошмар. Выбравшись из туннеля, Гилас очутился на перешейке, всего в шаге от лагеря Воронов. Даже слышал, как воины дышали. Мальчик помнил, как дожидался темноты, потом полз по оврагу, пока не рухнул без чувств.

В себя пришел только к рассвету.

Как там Зан и остальные? Удалось ли им выбраться из шахты живыми? А с Пиррой что стало? По пути Гилас на всякий случай оставлял для девочки знаки, но разве из крепости Креона убежишь?

За перешейком Гилас наткнулся на открытую равнину, заросшую терновой порослью и ядовитым олеандром. Вместо почвы вокруг простиралась черная, потрескавшаяся каменная корка. Казалось, когда-то здесь булькала жидкая грязь, но потом некое божество превратило ее в твердый камень.

Солнце пекло немилосердно, земля раскалилась. Гилас обмотал ноги наколенными повязками, еще одной тряпкой прикрыл голову. Очень хотелось пить, но, наткнувшись на ручей, Гилас с удивлением обнаружил, что вода горячая, да еще и соленая. Пить ее невозможно. Пришлось выплюнуть. Гилас приуныл. Остров ему не рад. Талакрея будто говорит незваному гостю: «Вода есть, но не для тебя».

Над мальчиком возвышается Гора. Нижние склоны сплошь покрыты колючим зеленым ракитником, а над ними вздымаются голые черные скалы. Из причудливой, будто обрезанной верхушки струями сочится дым – постоянно, без остановки. Гилас подумал о духах огня и грозной Богине, живущей внутри этой каменной громады. Но возвышающаяся с другой стороны крепость Креона пугает еще больше. Нужно подняться на горный склон. Затеряться в зарослях. Гилас мысленно вознес молитву Повелительнице Огня, прося не чинить ему препятствий.

Вскоре после этого Гилас бросил камень в ящерицу и попал точно в цель. Конечно, мяса хватило на один зуб, и все же это знак: Повелительница Огня отнеслась к нему благосклонно. Гилас сунул кожу ящерицы за пояс: вдруг пригодится? Мальчик немного приободрился. Да и зачем унывать? Всякому известно: боги любят тех, кто не дожидается помощи от них, а помогает себе сам.

Шагая вперед, Гилас почувствовал на себе чей-то взгляд. Краем глаза заметил золотистое пятно. Неужели львиная шерсть? Но нет – всего лишь кочка с жухлой травой.

Наконец мальчик добрался до густых зарослей. Крепость Креона скрылась из вида. Некоторые кусты ракитника высотой с хорошее дерево. Тут и там торчат узловатые корни. Землю пересекают глубокие промоины: в случае чего есть где укрыться. И снова Гиласу показалось, что за ним наблюдают. Оглянулся, но опять никого не заметил.

Прошел мимо чахлой сосновой рощи. Там лежат кости львицы, дочиста обглоданные падальщиками. Хороший признак. Хищникам надо много пищи. Значит, в этих местах есть чем прокормиться.

Гилас стал карабкаться вверх по горной тропе. Вот бы найти еще один ручей. Но родников поблизости не видно. Через некоторое время Гилас вышел из зарослей и очутился на продуваемом всеми ветрами каменном гребне.

На черных осколках обсидиана еле-еле цепляется за жизнь одинокое грушевое дерево. Тут и там раскиданы мраморные отбойники. Похоже, люди много лет приходили на это место, вырубали из камня обсидиан и делали из него оружие. Удачная находка! Теперь и Гилас вооружится.

В Ликонии он мастерил оружие из кремня. Обсидиан режет лучше, но работать с таким хрупким материалом трудно. Треснет – попробуй не изрезать руки об острые осколки. Зато обсидиану легче придать нужную форму. Скоро Гилас изготовил головку топора размером с ладонь. Во время работы мальчик чувствовал, как духи давно покойных оружейников наблюдают за ним с одобрением. Может быть, некоторые из них тоже были Чужаками и привыкли выживать в дикой природе.

Для топорища Гилас срубил ветку грушевого дерева. Перед этим, конечно, пробормотал торопливые извинения: древесного духа обижать нельзя. Гилас вырезал в топорище отверстие и вставил туда головку топора. А чтобы не вываливалась, можно привязать ее жгутом из кипрея – вот он растет возле рощи. Гилас разрезал стебли ногтем большого пальца, выковырнул мякоть, свернул жгут из того, что осталось, и крепко примотал головку топора к топорищу.

Готово. Острое черное лезвие так и сверкает на Солнце. Гилас остался доволен. С оружием спокойнее. Теперь он охотник, а не раб.

Мальчик вынул из-за пояса кожу ящерицы. Можно сделать из нее рогатку. Осколком обсидиана Гилас вырезал из кожи овал, потом как следует вычистил и сложил мешочком. Отлично – камень сюда поместится. Сделал вырезы с двух сторон и продел через них второй жгут из стеблей кипрея. С одной стороны завязал узлом: так рогатку держать удобнее. А с другой сделал петлю для большого пальца.

С рогаткой Гилас снова стал собой прежним. Еще бы – он ведь даже не помнит времен, когда не умел из нее стрелять.

Между тем Солнце опускалось все ниже. На западном склоне Гилас заметил еще один каменный гребень. Но на этом растет много деревьев. Оставив несколько знаков для Пирры, Гилас зашагал в ту сторону. Проходя мимо душистой руты, сорвал немного и растер по рукам и ногам. Так он и свой запах замаскирует, и гнус отпугнет. Еще не хватало, чтобы насекомые садились на него, а потом разносили его запах повсюду.

Под соснами прохладно. Воздух здесь чистый и свежий. Гилас заглушил голод листьями лебеды и хрустящими луковицами гиацинта. Приметил шарики навоза: недавно здесь проходила дикая коза. А вот маленький островок примятой травы. На этом месте отдыхал заяц.

Гилас отыскал еще один горячий ключ. Жидкая грязь на его берегах ярко-оранжевая. Вода не такая обжигающая, как в первом роднике, и на вкус вполне нормальная. Гилас с жадностью сделал несколько глотков и сразу почувствовал прилив сил. Может, Талакрея ему все-таки не враг? Просто Гилас еще не разобрался, как живет этот остров.

Вдруг в двадцати шагах от мальчика из ежевичных кустов выскочил заяц. Гилас застыл неподвижно. Животное молодое и глупое. Уселся спиной к Гиласу и сложил лапы на животе. Боясь дышать, Гилас схватился за рогатку и выпустил камень.

Костер разводить опасно. Что, если Вороны заметят дым? Гилас съел зайца сырым, выпил кровь и сжевал внутренности: и сладковатую скользкую печень, и маленький узелок сердца. Гилас постарался съесть как можно больше, но мяса он не видел уже много лун, и скоро его замутило.

Гилас торопливо поблагодарил зайца за то, что дал ему пищу. Посыпал пыли на заячий нос: пусть дух скачет прочь и ищет себе новое тело. Передние лапы зайца Гилас положил на камень. Будут подношением для Повелительницы Зверей. Задние лапы Гилас оставил для Повелительницы Огня, а хвост бросил в кусты духам давно покойных каменщиков. Ведь своих Предков у Гиласа нет.