— Мы можем что-нибудь предпринять по этому поводу,Фиона, — сказал Джон. — Но мне не хотелось бы мешать твоему отпуску.Отдых тебе просто необходим. И ты ведь едешь только на две недели.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Фиона,казалось, расслышавшая только первую фразу.

— Звучит безумно, но, если ты хочешь, я постарался быперенести некоторые свои встречи. Это же время отпусков. А мои дочери занятыкаждая своим делом. Если хочешь, я мог бы составить тебе компанию. Если же тыпредпочитаешь отдыхать одна — я пойму. У меня есть дела на эти две недели.

Но Фиона уже смотрела на него сияющими глазами и счастливоулыбалась.

— Ты действительно сделаешь это? Сделаешь это радименя?

Она знала, что это настоящее безумие, но ничего не могла, даи не хотела с собой поделать. Она мечтала только о том, чтобы быть рядом сДжоном. Как это здорово, если он действительно сможет отправиться с нею вСен-Тропе.

— Я хочу, могу и обязательно сделаю это, —торжественно объявил Джон. — Тебя устраивает такой ответ?

— Еще как! — радостно воскликнула Фиона. Чутьпозлее, когда Фиона принимала душ,

Джон позвонил в Нью-Йорк своей секретарше. Фиона переоделасьи вышла из спальни в бежевых брюках и такого же цвета свитере, настолькотонком, что рельеф груди отчетливо просматривался, волнуя и притягивая взгляды.Джон в который раз восхитился ее способностью выглядеть одновременносексуальной и элегантной.

— Ну что, получилось? Она сделает это?

У Фионы был вид ребенка, расспрашивающего родителей оподарке к Рождеству.

— Я не оставил бедняжке выбора, — улыбнулсяДжон. — Конечно, это безумие. Но, черт побери, Фиона, мы ведь живем толькоодин раз! Кто знает, когда еще нам выпадет такая возможность — мы ведь обачертовски занятые люди. И раз уж ты отправляешься в отпуск, придется и мнеперекроить свое расписание.

Джон улыбался ей, сидя на кровати, и Фиона подбежала к немуи обняла, крепко прижав к груди его голову. Какое счастье, что она встретилаэтого мужчину!

— Ты просто потрясающий человек!

Джон Андерсон был о Фионе точно такого же мнения.

Час спустя они сидели в ресторанчике на «Бато-Муш» и елибифштекс с жареной картошкой, наслаждаясь ночными огнями и памятниками Парижа.Они вели себя как настоящие туристы, и это веселило их обоих.

Джон и Фиона взахлеб говорили о том, что они станут делать вСен-Тропе. Джон собирался позвонить одному своему знакомому, сдающему напрокатяхты, и спросить, нет ли у пего чего-нибудь подходящего на пару дней длявлюбленной парочки. Жизнь на яхте рисовалась Фионе восхитительно романтичной.Впрочем, у них был еще заказанный ею номер в отеле «Библос», что тоже не так ужплохо. Всякий раз глядя на Джона, Фиона чувствовала себя счастливой ибеззаботной. Неужели все это возможно наяву, а не во сне?

Потом они долго гуляли по Левому берегу, выпили по бокалувина на террасе легендарного кафе «Дё Маго», Джои купил Фионе забавный рисуноку уличного художника в качестве сувенира-воспоминания об этих днях, проведенныхв Париже. В полночь они вернулись в отель, едва добрались до номера Фионы инеистово занимались любовью до самого утра.

Потом они проспали все на свете, и их разбудил стук в дверьЭдриена, который хотел попрощаться, отправляясь в аэропорт. Его работа в Парижебыла закончена.

— Я думал, ты работаешь в это время, — обвиняющимтоном произнес Эдриен. Но Фиона знала, что он вовсе не сердится на нее.

— Я… я думала., хотела… Ну хорошо — я очень устала ипроспала.

Я тоже устал, — ответил Эдриен. — Но работаю сшести утра. А ты еще спишь в десять тридцать. Когда мне предложат повышение,постараюсь занять твое место! Имей в виду — честно тебя предупредил!

Произнося все это, он вдруг увидел пару мужских ботинок,аккуратно стоящих под журнальным столиком.

Лицо Эдриена расплылось в улыбке.

— Эй, Фиона, у тебя неожиданно выросла нога? Тыподалась в трансвеститы? Нет, дай угадаю — ты утратила наконец девичью честь?

— Не лез бы ты не в свое дело, — тихо произнеслаФиона, закрывая дверь в спальню, где все еще мирно спал Джон. Оба они заснулитолько под утро, но то, чем они занимались всю ночь, того стоило.

— Сколько дашь за то, чтобы я ничего не рассказывалсэру Уинстону? — топом заговорщика спросил Эдриен.

— Все, что имею.

— И даже черепаховый браслет? Попробую переделать егопод свою руку…

— Черта с два ты получишь мой браслет,вымогатель! — рассмеялась Фиона. — Валяй, расскажи этому бездельникувсе.

— Позже придется это сделать. Ты по-прежнемусобираешься в Сен-Тропе?

Эдриен никогда не видел Фиону такой счастливой, и емучертовски нравилось это зрелище. Он всегда хотел, чтобы эта женщина быласчастлива. А Джон Андерсон понравился ему с самой первой встречи, и Эдриен несомневался: эти двое отлично подходят друг другу. Так что им обоим повезло, такоенечасто случается. За все годы знакомства с Фионой Эдриену не нравился ни одиниз мужчин, появлявшихся в ее жизни. Уж конечно, не женатый архитектор изЛондона. Его Эдриен просто ненавидел. А дирижер, мечтавший жениться на Фионе,казался ему недалеким человеком. Во всяком случае, рядом с Фионой. И толькоДжон Андерсон сразу показался Эдриену человеком, достойным Фионы.

— Да, я по-прежнему собираюсь в Сен-Тропе. — Фионапостаралась не выдать своего счастья, но Эдриена не так просто было провести.

— И он едет с тобой?

— М-м-м, — пробормотала Фиона, но все было яснобез слов по ее улыбке.

— Ах вы, противные мальчишка и девчонка! —воскликнул Эдриен, комично всплеснув руками. — Что ж, желаю вам хорошегоотдыха. Позвони, если захочешь дать мне какие-то указания. И пошли «Федексом»все, что я должен от тебя получить, прежде чем уедешь отсюда. А то еще забудешьпро все на свете от счастья!

Фионе предстояло переделать кучу работы в Париже, прежде чемона отправится отдыхать, и она была настроена предельно серьезно. Влюблена онаили нет, но Фиона Монаган всегда была из тех, кто выполняет намеченное. И ничтона свете не должно этому помешать.

— Обещаю. Лети себе спокойно. Я люблю тебя, — онанеясно обняла на прощание Эдриена.

Минуту спустя он подхватил свои чемоданы, взял в одну рукукрасный чемоданчик крокодиловой кожи под цвет сандалий, что были у него наногах, каким-то чудом исхитрился прихватить еще и соломенную шляпу и направилсяк лифту, успев бросить Фионе:

— Я тоже люблю тебя, детка. Передавай привет Джону. Скажиему, что грозного сэра Уинстона я беру на себя.

Помахав ей на прощание, Эдриен направился к лифту, а Фионапостояла еще немного у двери, затем тихонько прикрыла ее, быстро прошла вспальню и залезла обратно под одеяло, стараясь не разбудить Джона. Но у нееничего не вышло. Джон зашевелился, открыл глаза и спросил сонным голосом,одновременно обнимая Фиону и привлекая ее к себе: