Я киваю, не в силах произнести это слово, когда она подходит ближе.

Черная кружевная сорочка оставляет очень мало места для воображения. Спереди платье с разрезом до пупка, по бокам высоко на бедрах, ткань едва скрывает ее безумные изгибы, ее безупречную кожу.

У меня пересыхает во рту, когда ее пальцы скользят по ее животу.

— Это выглядит так, как ты ожидал? — спрашивает она, склонив голову набок, как будто она действительно не знает, насколько захватывающе она сейчас.

— Лучше.

Отбросив одеяло с колен, я подхожу к краю кровати и протягиваю ей руку.

Когда она не двигается, я говорю:

— Так ты пришла сюда в этом, чтобы подразнить меня?

— Может быть, — признается она.

Я мог бы купиться на это, если бы ее грудь не вздымалась, ее соски не были твердыми против кружева, а ее влагалище скользким. Возможно, я не смогу увидеть этот последний момент, но я точно знаю, что это так.

— Или, может быть, мне было одиноко.

— И возбужденной. Черт, — говорю я, протирая себя через боксеры. — Я забыл упаковать твоего маленького вибрирующего друга? Упс.

— Ты забавный.

— Не то, что бы меня описывали так часто.

— Ну, может быть, другие не знают тебя так, как я.

— Чертовски верно, детка.

Ее глаза расширяются от моего признания, но она ничего не говорит в течение долгих секунд.

— Не Слоан?

Я не могу не посмеяться над этой мыслью. — Нет, ни одного, блядь, шанса. Все, что она видит, это то, что она хочет видеть.

— И что это? — Спрашивает Эмми, отходя в сторону и прислоняясь спиной к моей стене, полностью игнорируя мой жест, чтобы она подошла ближе.

Кажется, мы немного поговорим по душам, прежде чем я смогу получить что-нибудь еще.

Я в порядке. Я более чем способен играть в долгую игру.

— Трофей, за который можно цепляться и который поможет ей подняться на несколько ступеней социальной лестницы Найтс-Ридж.

— Ха, — говорит она, снова дразня кружево своего нижнего белья.

Мои брови поднимаются, призывая ее продолжать.

— Может быть, у нас схожие мнения о твоей маленькой игрушке для секса.

— Я не спал с ней уже… черт, — выдыхаю я, поднимая руку, чтобы откинуть волосы назад, пытаясь вспомнить наш последний раз со Слоан. — Действительно чертовски долго. И когда я это сделал, это было не очень запоминающимся.

— Как так? — Спрашивает она, выкапывая больше.

— Потому что она не была тобой.

— О-о-о, — смеется она. — Гладко, Чирилло. Очень гладко.

— Это была не реплика, Эм. Это была правда.

Она качает головой и закатывает глаза.

— Ты такой избитый.

Я пожимаю плечами, потому что это правда.

— Ты не похожа ни на одну из девушек из моего прошлого, Эмми.

— Было так много, да? — Она издевается.

— Я не вел подсчет, если ты это имеешь в виду. Но я не буду притворяться, что до тебя я был девственником.

— Я и не ожидаю, что ты будешь. Черт знает, что я не была.

Мои зубы скрипят при мысли о том, что какой-то другой ублюдок наложит лапы на то, что принадлежит мне.

— Ревнуешь? — Спрашивает она, правильно прочитав мою реакцию.

— О том, что кто-то другой трахает мою жену? Да, Мегера. Я такой и есть.

Она выдерживает мой пристальный взгляд, но ничего не комментирует.

— Я знаю… это не совсем обычное дело. Но это не значит, что я этого не хочу. То, что ты сказала ранее на кухне, ты была права. Я далек от того, чтобы ненавидеть это.

— Почему? Ты ненавидел меня раньше и использовал любую возможность, чтобы доказать, насколько сильно ты меня презирал и насколько я ненадёжна.

— По многим причинам. Ты доказала, что я ошибался. Я был гребаным идиотом, который не мог видеть, что было у меня перед лицом. Потому что я хотел тебя, но отказался принять это.

— Так что насчет сейчас? К чему именно, по-твоему, все это приведет?

— Ну, когда ты вошла, я вроде как надеялся, что окажусь у тебя между ног…

— Я серьезно, Тео. Я хочу знать, что ты на самом деле думаешь обо всем этом. Как ты относишься ко всему этому.

— Черт возьми, Эм. Я не силен в этом дерьме, — жалуюсь я, проводя рукой по лицу.

— И мне не нравится, когда мне лгут и запирают в твоем замке, но мы здесь. Так что наберись мужества и говори, или я прямо сейчас выйду и разберусь с собой.

— Черт, — шиплю я, позволяя своим глазам неторопливо блуждать по ее телу. — Эм, я… — Я сдвигаюсь, давая своему ноющему члену немного больше пространства.

Делая глубокий вдох, я готовлюсь сделать то, чего никогда раньше не делал. Впустить кого-нибудь внутрь. Действительно внутрь.

— Я хочу тебя, Эм, так, как никогда никого не хотел. Когда ты со мной, я… другой. Ты открываешь мне другую сторону, о существовании которой я и не думал.

— Психотическая сторона?

— Нет, — говорю я со смехом. Я уже знал, что это было там. — Ты показываешь мне, что я могу сделать шаг назад, что я могу заботиться не только о своей работе, о своем будущем. Ты доказываешь мне, что я могу быть похожим на того мужчину, в которого я наблюдал, как Себ вырос за последние несколько месяцев. Ты делаешь меня лучшим человеком. Более заботливый. Менее эгоистичный.

— Это говорит парень, который запер меня, чтобы держать при себе?

Мои плечи опускаются. У нее есть веская точка зрения.

— Ты также сводишь меня с ума, одержим, эгоистичен. Впервые в моей жизни у меня есть что-то, что у меня можно отнять. Что, если ты заберешь себя у меня?

— Разве это не должен быть мой выбор? — Холодно спрашивает она.

— Да, так и должно быть. Но то же самое следует сказать и о выборе твоего мужа.

Она отталкивается от стены и делает шаг ближе ко мне. Мои кулаки сжимаются там, где они покоятся на моих бедрах.

— Что заставляет тебя думать, что я бы не выбрала тебя? — Спрашивает она, ее брови сходятся вместе, взгляд, который мне не нравится, наполняет ее глаза.

Жалость.

Я избавляюсь от своей рефлекторной реакции, чтобы перестать чувствовать себя таким уязвимым, и смотрю ей в глаза, позволяя ей видеть глубже, чем это делают все остальные.

— Зачем тебе это? Ты достаточно раз говорила мне, что ты обо мне думаешь, и я не так уж много сделал, чтобы доказать, что ты ошибаешься.

— Мы оба сказали много вещей, которые, я уверена, мы не имели в виду, — честно говорит она.