провернул. Благо, у меня всегда наготове несколько листов с моими подписями. Осталось только подготовить кое-что, черкнуть согласие Маши…

Наверное, лютым дерьмом меня под завязку обкололи, ведь я едва копыта не двинул. Они же меня потом и откачивали, и латали спешно…

Нет, я не мог допустить брака на дочери Самвела.

Становиться еще одной его сошкой и барахтаться в дерьме не собирался.

Я подсуетился через доверенных людей с Машкой. Дуреха сладкая и не проблемная, с невинной целочкой, как на заказ. Теперь я женат, успешно избежал ловушки Самвела и необременен обязательствами и необходимостями тащить на себе чужие проблемы, как было бы в случае с браком с дочерью Лихаченко.

Придется напрячься, придумать способ, чтобы избавиться от Самвела в дальнейшем, а пока мы оба будем делать вид, что у нас нет претензий и счетов друг к другу.

Но они, сука, есть!

Стервятники. Падальщики.

Сегодня удалось от них ускользнуть, обмануть…

Теперь должны отстать.

Можно ли считать, что этим закончилась война с дальним дядей, которому мой авторитет поперек горла?

Нет!

Скорее, она только началась. Теперь надо выждать, а потом действовать, соблюдая осторожность.

— Ненавижу. Ненавижу… Я хочу домой… Я хочу домой, — всхлипнула Маша, но уже тише.

От ее слез внутри просто фарш.

Кровь стынет в жилах.

Голова раскалывается.

На мне до сих пор кровь Маши. Засыхает на члене, стягивается там…

Ненавижу ли я? Нет…

Это чувство в миллионы раз сильнее и разрушительнее.

***

Немного позднее я нарезал круги в коридоре, ожидая, пока там с Маше решат — что да как…

Появилась медсестра.

Наконец!

— Девушке вкололи успокоительные, она находится в отдельной палате. Уснула. Ногу осмотрели, в том числе.

— И?

— Небольшое растяжение.

— А в остальном…

Я заскрипел зубами. Мне кажется, и так ясно, в чем суть вопроса. Не сильно я там ее… Порвал знатно, конечно. Но…

— Внутренних повреждений не обнаружено. Кровотечение в пределах нормы, — ответила с натянутой улыбкой.

Долбаная женская солидарность!

Медсестра решила, что я изнасиловал девчонку и привез тихо замести следы? Даже если она так подумала, должна была думки свои держать и не показывать даже взглядом.

Надо уволить. Сегодня же.

Взбесился.

Что она знала вообще? Я до хреналион денег плачу здесь, чтобы все всё проглатывали и не морщились!

Никому не позволю даже косо, сука, на себя смотреть.

— Утром к главной за расчетом зайдешь, — отвернулся от нее и вышел покурить. — Уволена.

***

На холодный свежий воздух.

Ночь еще, как назло, красивая, а луна — яркая, ухмылялась рожком.

На крыльце для любителей подымить было уже занято.

Осло.

Ах да. Осло.

Дан Осло.

Он все это время был рядом. Тенью…

За руль я посадил другого, Осло бы не смог. Храбрился он, конечно, но объективно не смог бы управлять автомобилем и резво бегать.

В тоже время я ему доверял, как никому другого.

Он меня еще не подводил. И, уверен, если бы я в тот раз послушал его, взял больше охраны…

Отправил бы в огонь другого, или полез сам, но Осло бы подстраховал. Я бы у Самвела на крючке не оказался…

Я бы…

Много бы.

Слишком много!

Пора забыть.

Не в моем духе сожалеть о содеянном.

Что сделано, то сделано.

Жениться тайком и в качестве доказательства брака трахнуть девчонку по-быстрому — было меньшее из зол.

Не стал бы я деликатничать и трахаться со вкусом, на потеху старому ублюдку. Мог ли и там попросить… Черт, это же традиции семейные, через них не переступишь. Просто палец порезать не подошло бы. Да и Машка такая… Не поверили бы. Было бы хуже. ХУЖЕ!

Я выбрал меньшее, слышишь?

Непонятно, кому кричал в пустоту мысленно.

Себе самому, наверное…

Себя убеждал, что ли?

Зачем?!

Я знаю, что иного выбора не было.

Я знаю, что за меня никто не выгребет, никто тылы не прикроет, никто, кроме себя самого.

Мы в жестоких джунглях, и я никогда не хотел быть добычей.

Значит, надо рвать глотки и идти вперед.

Ошибки и сожаления о них не должны мне мешать.

Ошибки нет.

Я все сделал правильно и, к слову, очень выгодно для себя.

Почему же тогда так херово.

Глава 25

Тигран

Потянувшись за сигаретами, я вспомнил, что бросил. Полгода назад.

Или не бросил!

Нет, не бросил. Хочется же.

— Закурить есть? — поинтересовался у Осло.

Он на моих глазах отшвырнул недокуренную, только что начатую сигарету и сунул в рот другую, зачиркал зажигалкой.

— Извините, босс. Последнюю сам курю.

Ах ты. Ничего…

Переживу.

— Останешься в больнице. О том, что должен возместить ущерб, не забывай.

Осло кивнул. Кажется, все.

Мне здесь делать нечего.

Я развернулся и неожиданно услышал брошенное в спину.

— Босс.

— Что?

— Вы знали, чем закончится этот вечер?

— Подозревал.

Осло метнул в мою сторону взгляд, вспыхнувший недоверием даже в темноте.

— Ладно, я ожидал, что Самвел будет за мной наблюдать, — сказал нехотя.

Но я не думал, что он вломится прямо в ресторан и потребует немедленных доказательств там же.

Немедленные и неотлагаемые доказательства.

Не сходя с того же самого места, с демонстрацией силы.

Он решил взять меня на слабо, хотел нарочно унизить и ждал… Ждал, что взбрыкну и не стану ничего доказывать?

Ждал, что я соскочу, а у него появится повод прижать меня посильнее и подложить под меня свою дочь?

— Нарочно же… — не унимался Осло. — Именно с Машей. Почему не с Ксенией? Ее тоже можно было зашить, и все. Она бы даже не расстроилась, как мне кажется, шоу устроила.

— Блять, что ты услышать хочешь? — разозлился я. — Да! Именно с Машей. Мне лишние проблемы и обуза не нужна. Лихаченко повис бы на мне ярмом, а жениться на дочери Самвела — значит, стать его пешкой. Это не по мне. Брак с Машкой все решил, да. На то и был расчет. Все? Доволен?

— Мне плевать.

Начал ходить нервно, потом остановился напротив Осло, бешено зыркнул на него.

— Что, сам хотел девчонке присунуть, а? — спросил зло.

— Нет, — ответил как будто даже с удивлением. — Не хотел. Не в моем вкусе.

— А что тогда?

— Ничего.

— Пиздишь.

— Вам виднее, как надо было поступить.

— Давай. Скажи уже, что хочешь, ну? Вижу, Иванова тебя болтливостью заразила. Так валяй. Если зубов не жалко.

— Маша сказала, мерзко. Сегодня я с ней согласен, — сощурился. — Бейте. Не жалко. Первый раз вставлять зубы, что ли… — оскалился своими протезами, бесит!

— Пошел. Вон. Вон с глаз моих!

***

Маша

В