Но и сам не железный… Разве что в некоторых местах сейчас.

Отстранился от нее на мгновение, сбросив чертовы брюки и белье, мешавшее и путающее ноги. Рубашку туда же, чтоб не раздражала…

А Катерина на него такими глазами вдруг посмотрела: жадными, осоловевшими, жаждущими! Все тело взглядом охватила, задержав на пахе взгляд. Ее явно привлек его возбужденно торчащий член, на кончике которого даже смазка уже выступила, так бешено Санек эту женщину хотел…

И шумно, тяжело сглотнула, отчего по его позвоночнику жар полыхнул, как сухая трава от окурка вспыхивает.

— Я… никогда еще, но… Мне тебя в рот взять… Облизать хочется тебя. Всего… Разрешишь?.. — смелая и дерзкая, но до чего же робкая его котена!

И смех, и грех с ней! И соски, мля! Да, краснеет до самых сосков, как он и предполагал!

Теперь видно. Крестик на цепочке только добавлял очарования этой картине и ее страстному смущению.

Улыбка широкая на лицо лезет, скулы ломит, и такое возбуждение от ее простых слов, что этот греба***й член уже пульсирует, подрагивает, наливаясь кровью. Ведь ясно, что не уши она ему облизывать хочет… Только почему она так себя ведет, будто вообще боится себе волю в сексе дать? Офигенная же, сама не понимает?! Почему спрашивает? И то ее «без запретов» вдруг ясно в голове всплыло…

Хорошо, потом, когда угар немного спадет.

— Все, что захочешь, малыш. Только не сейчас, лады? А то я тебе в рот и кончу, — не лукавя изложил суть севшим голосом. — А у меня планов больше. Тебя хочу заставить кончить раза три, как минимум, до того, как у самого выдержка лопнет… — вновь к ее губам, напал на рот, дразня и прикусывая.

Грубоватыми против ее шелковой кожи ладонями по груди, по ребрам: и возбуждает, и щекочет! Чтобы не грузилась, просто наслаждалась этими мгновениями! Их огнем.

— Ладно, — таким же хриплым шепотом согласилась Катерина, пытаясь и целовать его в ответ, и разговаривать одновременно.

Обхватила его бедра своими ногами, закинула руки на затылок Саньку.

Тело к телу. Кожа к коже. Опаляют друг друга, обжигают. И тут одна ее ладошка в такой же путь по нему! По плечам и ребрам, по животу!..

Обхватила его член пальцами, чуть сжала неуверенно, а он едва ей на живот не выплеснулся, таким вдруг пароксизмом удовольствия чресла охватило…

— Только я запомню, Саша. И попробовать хочу… Не забудь! — распорядилась его котена, явно посмелее себя чувствуя, уткнувшись лицом в его шею и не глядя в глаза.

— Запомню… — а-а-а (!), у Санька голос хрипел, как у долбанного курильщика с двадцатилетним стажем или больного на хронический бронхит! — И сам везде тебя попробую, даже не сомневайся! — вот он не просил, проинформировал.

После чего, отведя таки ее руку в сторону, прижался головкой члена к влажным складкам, выжигающим его жаром и какой-то внутренней дрожью, которую улавливал в Кате, прижимаясь своим животом к ее.

И толчком по основание! С ходу до упора, нет сил плавно уже ее ласкать или покорять! Она его до такой степени раздразнила!

— Са-а-аша! Да! Господи!

Твою дивизию! Малышка кончила.

Вот так, с одного этого толчка, затряслась под ним, выгнувшись. Хорошо подготовил, выходит. Нашел нужные точки. Запомнит.

Застонала так, как он хотел бы всегда слышать от нее! А Санька от ее спазмов самого затрясло, по самой грани ходит. Вспотел весь, мля! Сжал ее ручищами, как тисками. Воздух сквозь зубы со свистом…

— Ты охре***ельно красивая! — выдохнул в самое ухо, щекоча дыханием покрасневший завиток. Цепочки их цеплялись друг за друга, будто ближе притягивая. — Дурею, когда так мое имя стонешь, когда вся подо мной. Еще и еще хочу, котена…

— И я… — взгляд Кати расплывшийся, словно неземной, как под кайфом настоящим. — Я еще так хочу, Саша. И чтоб ты сильно, на полную, всем телом мой, не сдерживаясь…

— Вот тут меня просить не надо, — заверил, вновь начал мощно и сильно двигаться внутри ее обалденного тела. — Не больно, малышка?

— Нет, классно!..

Ему и не нужна иная отмашка!

Жар голову рвет, глотку дерет изнутри, как от жажды! А Саньку все мало! Все больше хочется, хотя член сейчас лопнет, кажется. И руки сжимаются все крепче на ней. А Катерина уже не стонет, кричит так сладко, что у него затылок сводит, рычать от кайфа хочется, точно как волку или дракону, которым себя и называл!

Вот только понял внезапно кое-что…

Вышел из нее, уперся коленями в диван и Катю, запутанную и потерявшую ориентиры, развернул к себе спиной. Заставил опереться на подушки коленями и локтями. Вновь вонзился в горячее до дури тело, покрывая собой, целуя, кусая затылок Катюши, ее спину, плечи…

Ей понравилась новая поза! Два толчка, и Катерина по-новой кончила, закусив подушку и застонав, насадившись тазом на его бедра. И эти конвульсии ее оргазма… У него перед глазами звезды!..

Но у Санька и другой интерес был. Позволил ей насладиться, прожить этот оргазм. А сам мягко, но настойчиво, гладит ее по истекающим влагой и набухшим складкам. Растирает эту смазку по ее телу, по коже, забираясь выше, нежно раздвигая ягодицы и дразня тугую расщелину… миллиметр за миллиметром погружая палец, с каждым разом все глубже, бескомпромиссно и настойчиво, но осторожно. Лаская ее, не навязывая.

И почти кончая из-за этого! Яйца, как камень, чувствует, как сперма подкатывает, кровь бухает в голове!

Катерина не сразу осознала, что он делает, а когда поняла… замерла. НЕ отстранилась, но притихла, словно и страшно, и к своим ощущениям прислушивается. Боится его остановить…

Замер сам. Лег грудью ей на спину. Поцеловал затылок, царапая легко зубами.

— Боишься? — тихо выдохнул в ухо и мягче пока толкнулся членом внутри нее, не переставая пальцем попку дразнить…

— Не знаю, — выдохнула еле слышно. — Я так не пробовала…

— Ты же хотела все и без запретов? — напомнил Санек, вообще не понимая, где силы разговоры с ней вести берет?! Сейчас легкие разорвутся, кажется!

— Хотела…

— А я тебя хочу. Не против ребенка, малыш, вообще. Услышал твои условия. Да и для тебя, с удовольствием… Но сейчас еще сам тобой не надышался, котена. Пока хочу для себя только, — попытался объяснить какие-то бессвязные и лихорадочные мысли. — И просто, м*я! Я просто хочу тебя всеми возможными способами! — рыкнул ей в ухо, прикусив от этой дикой жадности мочку.

Секунда тишины. А потом тихий вздох-стон с ее стороны, вся дрожит под ним.

— Умеешь убедить. Теперь и мне хочется всего и больше! — сама вдруг подалась бедрами чуть назад, сильнее насаживаясь и на его член, и на пальцы, раздвигающие, массирующие дырочку ее обалденной тугой попки.

— Твою ж ****! Катюша! Я с тобой, как пацан, скорострелом стану, ей-богу! — то ли пожурил, то ли восхитился смелостью своей малышки, сам не понял.