Когда я показал крест Гидеону и маме и рассказал, что я сделал, они обезумели. Я ожидал, что меня станут утешать, обнимать как маленького и спрашивать, все ли в порядке. Вместо этого Гидеон схватил меня за плечи.

– Не смей никогда и ни за что возвращаться туда! – орал он и тряс меня так, что у меня стучали зубы.

Он забрал у меня черный крест, и я никогда больше эту штуку не видел. Мама просто стояла поодаль и плакала. Я испугался; Гидеон никогда прежде ничего подобного со мной не делал. Он всегда относился ко мне по-дедовски, тайком совал конфеты и подмигивал, как-то так. Однако папа только что погиб, и я был зол. Я спросил Гидеона, что это за крест.

Он уставился на меня холодным взглядом, а потом отвел руку и отвесил мне такую пощечину, что я упал на пол. Я слышал, как мама словно бы заскулила, но не вмешалась. Они вышли из комнаты и оставили меня одного. Когда меня позвали ужинать, оба улыбались и вели себя как ни в чем не бывало.

Этого хватило, чтобы напугать меня и заставить молчать. Я больше не поднимал эту тему. Но это не значит, что я забыл. Последние десять лет я читал и учился где только мог. Черный крест оказался талисманом вуду. Тогда я не оценил значительности этого факта, не понял, почему он украшен змеей из человеческих волос. Согласно поверьям, священная змея питается своими жертвами, поедая их целиком. Отца сожрали по кускам.

Трудность моего исследования заключается в том, что я не могу обратиться к самым надежным из имеющихся у меня источников. Я вынужден делать все украдкой и разговаривать шифром, чтобы мама и Гидеон не догадались. Дополнительно затрудняет дело неорганизованность самого вуду. Такое ощущение, что всяк практикует его по-своему и эта дрянь практически не поддается анализу.

Прикидываю, не спросить ли Гидеона снова, когда покончу с делом Анны. Теперь я старше и уже доказал свою профпригодность. На сей раз будет по-другому. Но при одной мысли об этом я погружаюсь глубже в свою чайную ванну. Потому что по-прежнему помню ощущение от его ладони на своей щеке, слепую ярость в его глазах – и по-прежнему чувствую себя семилетним.

Одевшись, звоню Томасу и прошу его заехать за мной и отвезти в лавку. Его распирает любопытство, но мне удается держать его в узде. Об этом надо рассказать и Морврану, а повторяться неохота.

Морально готовлюсь выслушать от мамы нотацию насчет прогулов и ворчание по поводу звонка Гидеону, несомненно подслушанного ею. Однако, спускаясь вниз, слышу голоса. Два женских голоса. Один – мамин. Второй – Кармель. Ссыпаюсь с лестницы – вот они, голубушки, уже не разлей вода. Устроились в гостиной, сдвинули кресла, наклонились друг к другу и самозабвенно воркуют над подносом с печеньем. Как только обе мои ноги оказываются на полу, они прекращают разговор и улыбаются мне.

– Привет, Кас, – говорит Кармель.

– Привет, Кармель. Что ты здесь делаешь?

Она протягивает руку за кресло и вытаскивает что-то из школьной сумки.

– Принесла тебе задание по биологии. Оно парное. Подумала, мы могли бы сделать его вместе.

– Как мило с ее стороны, правда, Кас? – вставляет мама. – Ты же не хочешь отстать на третий же день.

– Мы могли бы начать прямо сейчас, – предлагает Кармель, протягивая мне листок.

Подхожу к ней, забираю бумажку. Не понимаю, почему это парное задание. Всего-то надо найти кучку ответов в учебнике. Но мама права. Отставать в учебе не следует. Несмотря ни на какие прочие жизненно важные дела.

– Ты просто молодчина, – говорю, и говорю искренне, хотя тут явно присутствует и дополнительный мотив.

Кармель глубоко плевать на биологию. Я бы очень удивился, ходи она на нее сама. Кармель взяла задание, потому что ей требовался предлог для разговора со мной. Она хочет получить ответы на вопросы.

Кошусь на маму, а она окидывает меня быстрым, но внимательным взглядом. Силится разглядеть, как сходят синяки. Мой звонок Гидеону для нее облегчение. Явившись вчера ночью домой, я выглядел избитым до полусмерти. На миг мне показалось, что она собирается запереть меня в моей комнате и утопить в розмариновом масле. Но мама мне доверяет. Она понимает, что я должен делать. И я благодарен ей за оба эти качества.

Скатываю задание по биологии в трубочку и постукиваю ею об ладонь.

– Может, поработаем в библиотеке? – говорю я Кармель.

Она вскидывает сумку на плечо и улыбается.

– Возьмите еще печенья на дорожку, – говорит мама.

Мы оба берем по штучке, причем Кармель с некоторым колебанием, и направляемся к двери.

– Тебе не обязательно его есть, – говорю я Кармель, как только мы оказываемся на крыльце. – Мамино анисовое печенье определенно на любителя.

Кармель смеется:

– Я съела одно еще там – и едва справилась. Они словно пыльный черный мармелад.

Улыбаюсь…

– Только маме так не говори. Это ее собственное изобретение, и она им страшно гордится. Типа оно приносит счастье.

– Тогда, наверное, съем.

Кармель довольно долго смотрит в землю, затем поднимает глаза и пристально разглядывает мою щеку. Я знаю, что по скуле идет длинный черный синяк.

– Ты снова ходил в тот дом. Без нас.

– Кармель…

– Рехнулся? Тебя ж могли убить!

– А если бы пошли все – убили бы всех. Послушай, просто держись Томаса и его дедушки. Они что-нибудь придумают. Охолони.

Отчетливо зябкий ветер с ранним привкусом осени перебирает мои волосы ледяными пальцами. Смотрю вдаль по улице и вижу, как пыхтит в нашу сторону Томасов «Темпо» во всей красе – водительская дверь от другой машины, на бампере наклейка с Вилли-Вонкой[25]. Чувак ездит с шиком, и это вызывает у меня улыбку.

– Давай примерно через час в библиотеке? – спрашиваю я Кармель.

Она прослеживает направление моего взгляда и видит приближающегося Томаса.

– Однозначно нет. Я хочу знать, что происходит. Если ты хоть на секунду поверил, что я купилась на ту чушь, которую Морвран с Томасом пытались втирать нам вчера вечером… Я не дура, Кас. Я умею распознавать отвлекающие маневры.

– Я знаю, что ты не дура, Кармель. И если ты так умна, как о себе думаешь, то не станешь в это лезть и встретишься со мной в библиотеке через час.

Спускаюсь по крыльцу и шагаю по подъездной дорожке, незаметно жестами показывая Томасу, чтоб не парковался. Он ловит намек и притормаживает ровно настолько, чтобы я открыл дверь и запрыгнул внутрь. Затем мы уезжаем, оставив Кармель таращиться нам вслед.

– Что Кармель понадобилось у тебя дома? – спрашивает он. Ревности в его голосе отнюдь ни капли.

– Я хотел, чтобы она потерла мне спинку, а потом мы примерно час трахались, – отвечаю я и пихаю его в плечо. – Ну же, Томас. Она заскочила отдать мне задание по биологии. Мы встречаемся с ней в библиотеке, после того как переговорим с твоим дедушкой. А теперь поведай мне, что случилось вчера вечером.