— Истинна та вера, которую исповедует Римская церковь.

— Возможно, некоторые члены вашей секты живут в Риме. И это вы называете Римской церковью. Допускаю, что вы частично верите в то, что проповедуют католические прелаты. Однако это не мешает вам быть еретиком, поскольку в других отношениях ваша и моя церковь расходятся.

Рауль, не смутившись, ответил:

— Я верю во всё то, во что должен верить христианин.

— Так-так. Во что верит ваша секта — в то, по-вашему, и должен верить христианин?

Рауль промолчал, только усмехнулся в усы.

Арнальди продолжил:

— Мне известны ваши уловки — не отвечать прямо на поставленные вопросы. Но мы не будем заниматься словесной перебранкой. Скажите прямо: вы верите в единого Бога — Отца, Сына и Святого Духа?

— Да.

Конечно, Рауль верил в Бога. Его признание не было несправедливым, оно было лишь замечательно уклончиво. Катары верили в Бога истинного, но они также признавали бытие другого существа — Люцифера. Они верили, что именно он создал весь материальный мир, в котором заключено бесчисленное зло и страдания. А Бог — абсолютная любовь, чистая, праведная, вечная, и сотворить он мог только совершенное — душу.

«Посмотрите на этот мир, — говорили катары. — Как очевидно его несовершенство и тленность. Какая пропасть лежит между несовершенной материей и совершенным Богом, между жизнью, которая рождается, чтобы умереть, и Богом, которая есть жизнь вечная! Несовершенное не может исходить из Совершенного».

Поэтому, по их убеждению, земной мир и земные создания не могли быть сотворены Совершенной сущностью. И как бы с ними ни спорили, что Бог — творец всего (и земного, и небесного), они с обезоруживающей прямотой задавали очень простой и одновременно сложный вопрос: «Если Бог сотворил человека, то почему Он не сделал его таким же совершенным, как Он сам? Если Он хотел создать людей совершенными, но не смог, то, значит, Он не всемогущ и сам не совершенен. А если мог, но не захотел, это не совместимо с абсолютной любовью».

Катары, доказывая своё мнение, всегда ссылались на строки из Нового Завета. Когда Сатана-искуситель говорил Христу: «Все это дам тебе, если, падши, поклонишься мне», как мог бы он предлагать Иисусу весь материальный мир, если он ему не принадлежит? Значит, говорили катары, Люциферу принадлежит мир, значит, он был его творцом и творцом всех людей. Ведь сказал же Иоанн, любимый ученик Христа: «Кто от Бога, тот слушает слова Божьи; вы потому не слушаете, что вы не от Бога».[28]Человек творит зло: убивает, сквернословит, лжет, не слушая Божьи слова о любви друг к другу, поэтому человек — создание Антихриста. И с этим трудно было спорить тем, кто мучил и проливал кровь своих собратьев.

Но как же Бог допустил присутствие в мире зла? Не мог же он сотворить его сам? Конечно же, не мог, убеждали катары и объясняли это так.

Когда-то Люцифер был сияющим ангелом, нежным и чистым, любимым сыном Бога. Господь поставил его во главе небесного воинства. Но власть, вручённая ему, родила в нем гордость. Он захотел стать равным со своим Творцом. Люцифер привлёк на свою сторону ангелов четырех стихий и часть небесного воинства. Тогда он был изгнан с неба. Когда он осознал содеянное, то обратился к Богу: «Даруй мне прощение». Бог пожалел его, но не пустил на небо. Он позволил ему создать всё то, чем он будет владеть. Люцифер приказал своим ангелам слепить землю. Потом он взял свою корону, которая раскололась во время битвы с Божьим войском, и из одной половины сделал Солнце, а из другой — Луну. Драгоценные камни он превратил в звёзды. Из грязи он создал растения и животных. Ангелы, которые последовали за Люцифером, попросили Бога тоже не наказывать их, а отпустить на землю. Тогда Бог предупредил их, что если они заснут в дороге, то позабудут путь на небо, и только через тысячу лет он призовёт их обратно. Но Люцифер был очень хитрый. Он усыпил ангелов и заключил их в тела, вылепленные из грязи. Когда ангелы проснулись, они уже были людьми — Адамом и Евой. Чтобы заставить их забыть небо, Люцифер создал земной рай. А чтобы навсегда сделать своими рабами, он ввёл их в грех при помощи плодов с Древа познания. А потом, с братоубийством Каина, в земной мир пришла смерть. Прошло много времени, и Бог ощутил сострадание к падшим ангелам, которые превратились в людей. Он решил дать им откровение и велел самому совершенному из своих ангелов — Христу — сойти на землю и принять облик человека. Христос пришёл в мир, чтобы показать падшим ангелам путь, которым они могут вернуться на небо. И этот путь — любовь.

— Итак, ваш ответ «да», вы верите в единого Бога — Отца, Сына и Святого Духа.

Инквизитор Арнальди, казалось, удовлетворился коротким ответом Руля де Брюи, но это было только началом испытания. Он продолжил:

— Верите ли вы в Иисуса Христа, рождённого Девой Марией, страдавшего на кресте, воскресшего и вознесшегося на небо?

— Да.

И этот ответ не был лицемерием, однако подразумевал не совсем то, что имел в виду инквизитор.

Катары верили в Иисуса Христа, но считали его совершеннейшим из ангелов Божьих. Они были убеждены, что Иисус не был человеком. «Как этот чистый ангел мог быть творением Люцифера?» — спрашивали они. Христос был только подобным человеку, ведь не зря сказал апостол Павел о Спасителе: «Но уничтожил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным человекам и по виду став как человек».[29]Христос не имел надобности ни в чём земном, и если Он ел и пил, то делал это для людей, чтобы не открыть себя перед Люцифером. Христос являлся людям как тень истинного тела, поэтому-то Он мог ходить по воде и преображаться на Фаворе, где открыл ученикам подлинную природу своего «тела». Чудеса, которые творил Спаситель, надо понимать духовно. Гробница, из которой он вывел Лазаря, была духовной гробницей. Хлеб, который Он приумножил — духовный хлеб, то есть слова жизни. Бури, которые Он укрощал — страсти, возбуждаемые злым демоном. И распятия как такового не было, только видимость его. Небесное тело Спасителя пострадать не могло. Воскресения плоти никогда не существовало, ибо человеческое тело не может взойти на небо. Действительное воскресение тел — это обновление их в ту эфирную оболочку, которую некогда они покинули, это возвращение их в небесный мир, в небесные тела. И если ученики осязали Христа, то только в результате помрачения, которое Господу было угодно возвести ни них. Так говорили катары, и убедить их в обратном было невозможно.

Что же касается матери Христа, Девы Марии, то, по учению катаров, она была одним из ангелов, посланных на землю, чтобы предшествовать Христу. Спаситель прошёл через её ухо, как Слово Божие, и вышел тем же путём, не смешиваясь ни с чем телесным, оставаясь чистым и чуждым материи.

Арнальди не стал выспрашивать де Брюи о сущности Христа, боясь уйти в ненужную дискуссию. Он догадывался, что ответы будут туманны и двусмысленны. Инквизитор задал другой вопрос. Уж здесь-то еретику увильнуть от прямого ответа не удастся.