Кроме того, Роберту не понравился местный шериф. В отличие от Рассела шериф Маркес был далек от образа сочувствующего и справедливого борца с преступниками. Скорее он сам был похож на убийцу. Тяжелый взгляд из-под черных косматых бровей, извечная сигара в зубах да и весь его облик настораживали и внушали панический ужас. Когда Роберт впервые встретился с Маркесом, чтобы получить у него разрешение на посещение Энн, он почувствовал себя неразумным ребенком, которого за малейшую провинность готовы отстегать розгами. Маркес подавлял не только физически – он был чуть ли не на две головы выше Роберта, – но и психологически. Роберт тут же заметил, что перед Маркесом трепещут подчиненные. Начитавшийся книжек Стивена Кинга, Роберт вообразил, что попал в городок Безнадега, где бесчинствует свихнувшийся шериф.

Роберт до сих пор не мог поверить в свою удачу. Неужели ему и в самом деле позволено навестить Энн? Он слышал, как Маркес отказал в аналогичной просьбе пожилой женщине.

Наконец он решился и легонько толкнул дверь. Она подалась, и Роберт шагнул в реанимационное отделение. Он покачнулся, едва увидел безжизненное тело подруги. Ее лицо было бумажно-белого цвета, через тонкую кожу просвечивала сиреневая паутинка кровеносных сосудов. Глаза Энн были закрыты. От левой руки тянулась трубка капельницы. На стоявших в изголовье мониторах высвечивались показатели сердцебиения и активности головного мозга. Поскольку Роберт в этом ничего не смыслил, то не стал на них долго смотреть, а присел на край кровати Энн.

Он взял ее холодную руку и крепко сжал пальцы, словно надеясь таким образом привести Энн в чувство. Он много раз видел, как герои телесериалов разговаривают с любимыми, находящимися в коме, и всегда считал это глупостью. Как можно верить в то, что человек, будучи без сознания, может их слышать и понимать, о чем они говорят? Однако сейчас Роберт испытывал непреодолимую потребность высказаться. Он и так слишком долго молчал и скрывал свои истинные чувства от Энн. Возможно, сейчас, когда она не смотрит на него своими глубокими серыми глазами и на ее губах не играет ироничная полуулыбка, он наконец сможет поведать ей о своих чувствах.

– Энн, милая… – Слова крутились в его голове словно лотерейные билеты в барабане, но упорно не желали складываться в осмысленные фразы. – Энн, скорее возвращайся к нам. Я соскучился по тебе. Мне не хватает разговоров о судьбе и звездах, которые меня так раздражали. Ты всегда… всегда была права. Ничто не бывает случайным. Ни один лист не упадет с дерева без высшей воли. Ни одна ресничка не выпадет без назначенной ей свыше цели. Я не знаю, зачем Господу понадобилось подвергать тебе таким испытаниям, но… возможно, ради того чтобы я наконец созрел и сказал тебе, что… – Роберт вздохнул и еще крепче сжал пальцы Энн, – я люблю тебя. Всегда любил, хотя и боялся признаться. Ты видела во мне только друга. И я готов был играть эту роль до конца, но… но сейчас я слишком боюсь тебя потерять. Не знаю, слышишь ты меня или нет. Я надеюсь, что да. Потому что вряд ли у меня хватит духу повторить эти же слова, глядя тебе в глаза. Я люблю тебя, Энн. – Роберт прижался губами к ее руке, и вдруг ему показалось, что ее пальцы дрогнули.

Он отстранился и пристально посмотрел на руки Энн. Никакого движения. Возможно, ему почудилось. Или это непроизвольное сокращение мышц. Такое бывает с людьми во сне. Едва Роберт успел убедить себя в том, что не произошло ничего необычного, как пальцы Энн снова дрогнули. Он погладил их, и… теперь уже у него не осталось сомнений. Энн пыталась сжать его руку. Она слышала его. Радость и страх смешались в экзотический коктейль, от одного глотка которого Роберт ощутил головокружение.

Нужно срочно позвать врача. Энн приходит в себя. Роберт попытался встать с кровати, но Энн сильнее сжала пальцы.

– Энн, как ты? Ты меня слышишь? – Роберт ощутил слабое рукопожатие. – Я сейчас позову врача и шерифа.

– Нет, – прохрипела Энн.

Короткое слово далось ей с огромным трудом. Язык казался большим ватным одеялом, фантастическим образом поместившимся в ее рту. Губы пересохли, но у Энн не было сил даже облизать их. Язык не желал подчиняться.

– Энн, ты меня узнаешь? Это я, Роберт.

– Роберт? А Дэвис?

– Кто такой Дэвис? – Роберт невольно испытал укол ревности.

Энн собиралась с силами, чтобы объяснить, но Роберт уже и без того вспомнил, как Маркес несколько раз называл имя человека, пытавшегося отравить Энн. Дэвис Харт.

– Не бойся. Он больше никогда не причинит тебе зла, – как можно мягче и увереннее произнес Роберт.

– Нет, он не…

– Энн, тихо. Тебе не следует перенапрягаться. Я сейчас позову врача.

На сей раз Роберт поднялся на ноги и с усилием высвободил руку из неожиданно цепкой хватки Энн. Шериф впустил его в ее палату при условии, что, если состояние пострадавшей изменится, Роберт первым делом сообщит об этом ему.

– Да, соображения безопасности превыше всего, – пробурчал себе под нос Роберт, направляясь к дежурившему у палаты полицейскому – он был поставлен там на случай, если у Харта остались сообщники, которые попытаются закончить начатое дело.

– Извините… – неуверенно начал Роберт, отвлекая полицейского от кроссворда.

Тот медленно поднял голову и с видимым недовольством спросил, что ему нужно.

– Не могли бы вы связаться с шерифом Маркесом?

– С какой стати?

– Мисс Адамс пришла в себя, а он просил…

Полицейский не стал ждать, когда Роберт доберется до конца своего повествования. Он включил рацию и передал сообщение шерифу. Похоже, Маркес дал и охранникам указание незамедлительно поставить его в известность в случае изменений в состоянии Энн, подумал Роберт, невольно проникаясь уважением к шерифу. Наверное, он ошибся в нем при первой встрече, приняв за озлобленного и хладнокровного убийцу. Шериф знал свое дело.

– Вы узнаете меня, мисс Адамс? – спросил с порога высокий грузный мужчина. Его черные глаза насквозь прожгли лежавшую на больничной койке женщину.

Энн с трудом помотала головой из стороны в сторону.

– Меня зовут Рамиро Маркес, я шериф Касл-хилла. Странно, что вы меня не помните, – произнес гость с явным сомнением в правдивости ее слов.

Энн сразу же почувствовала себя провинившейся школьницей, пойманной директором школы во время прогулянного урока.

– Простите, офицер, но у меня проблемы с памятью, – созналась она.

В глазах шерифа снова мелькнул огонек недоверия.

– Я не собираюсь лгать вам и уверять, что симпатизирую вам, мисс Адамс. Понятия не имею, как вам удалось убедить суд присяжных в собственной невиновности, но…

– Суд присяжных?!

Искреннее волнение Энн несколько смягчило сердце Маркеса.

– Мисс Адамс, я хочу, чтобы вы прямо сейчас рассказали мне. Представим, что я ваш исповедник. Вы не должны от меня ничего скрывать. – Маркес тяжело опустился на край ее кровати.