Пакстон отлично понимал чувства Тейта. Он мог легко забыть о своей семье и увлечься Айви. Ему следовало думать прошедшей ночью о том, как подать в суд на опеку над своим ребенком. Вместо этого он несколько часов горевал о потере женщины, которая так много значила для него.

Он не мог не думать о ее соблазнительных губах и страстности в постели. Ее трудолюбии и умении решать всевозможные проблемы в офисе. Ее любви к своей семье, которая соперничала с его собственной. И потом, она вынашивает ребенка после страстной ночи, которую Пакстон никогда не забудет.

Но раньше ему лгали хорошенькие женщины. И он не верил, что выдержит очередное предательство.

— Итак, — сказал Тейт, беря бухгалтерскую книгу, — эта часть расследования зашла в тупик. Но мы ищем улики.

— Ты не планировал нанять частного детектива?

Тейт покачал головой:

— Детектив может искать только в доме, а я не хочу пускать в свое жилище незнакомца. — Через секунду он прибавил: — Мне оставить вас наедине или принести упаковочные коробки?

Пакстон пока не мог взглянуть на Айви, но краем глаза заметил, как она переступила с ноги на ногу.

Тело приказывало ему обнять Айви. Но его разум точно знал, к чему приведет разговор с ней. Она тоже будет требовать от него ответов. А он не был уверен, что готов рассказывать ей о себе.

— Дай нам время, Тейт, — сказал Пакстон. — Мы позвоним тебе, если понадобится.

Тейт долго смотрел на него, принимая решение. Пакстон не возражал. Тейт хочет знать, можно ли ему доверять. Пакстон вел бы себя точно так же, если бы дело касалось его сестер.

— Ладно, — согласился Тейт. — Айви?

Когда Пакстон посмотрел в ее сторону, она кивнула.

— У тебя есть номер моего мобильного телефона. — За Тейтом закрылась входная дверь.

Айви тут же нарушила молчание:

— Мне жаль, Пакстон.

— Я знаю. — Он не понимал, как ему удается так хорошо чувствовать настроение Айви.

— Мне надо было защитить себя и свою семью. Но теперь я понимаю, что вела себя как эгоистка. Я просто думала, что успею тебе все рассказать.

Услышав ее напряженный тон, он неохотно взглянул на нее:

— Сядь, Айви.

Он подвел ее к ближайшему креслу. Как только она села, он заставил себя отойти от нее. Он видел боль на ее лице, но боялся, что не выдержит и обнимет Айви.

— Я не знаю, смогу ли пережить это, — произнес он.

— Семейная трагедия…

— Нет, тайны и секреты.

Наступило долгое молчание. Пакстон не мог говорить. Его поразило собственное лицемерие, и он почувствовал себя так, словно катается на американских горках. Как он может упрекать Айви в сокрытии фактов, когда он сам таится от нее? Может ли он раскрыть ей свое унизительное прошлое?

— Я скажу снова: прости, Пакстон. — Голос Айви стал сильнее и увереннее. — Я должна была сказать тебе то, что знала. Слушай, я понимаю, ты злишься. Но твои родители не говорили тебе о том, что мой прадед настолько испугался, когда кто-то врезался в автомобиль его жены с маленькой дочерью, что он собрал вещи и сбежал ночью, чтобы защитить свою семью.

Пакстон насторожился:

— Что?

— Твоя бабушка не рассказывала тебе об этом, да? — Глаза Айви блестели. Пакстон не мог отвести от нее взгляд. — Это стало последним событием в длинной череде ужасов, которые обрушились на него до того, как семья сбежала, спасая свою жизнь. Я точно знаю, на что способна твоя семья.

Пакстон подозревал, что его предки прибегали к физическому насилию, но подробности этого никогда не обсуждались. Обидеть невинную женщину и ребенка было немыслимо.

— Если есть возможность доказать невиновность моей семьи, я хочу ею воспользоваться, Пакстон.

Получается, его семья, которой он так старался служить, скрывала от него правду. Пакстон почувствовал, что все его предвзятые представления начинают рушиться.

— Я все понимаю, Пакстон. — Она встала и неуверенно подошла к нему. — И я хотела тебе доверять. Но я не была готова. Сначала это, честно говоря, не имело значения. Но потом, когда я забеременела, на карту было поставлено слишком много. — Она коснулась рукой его предплечья. — Я знаю, тебя застигли врасплох. Но я думала, со временем мы лучше узнаем друг друга. Почему ты не хочешь выслушать меня? Дай мне шанс объясниться.

В этот момент он поднял голову и увидел ее великолепные голубые глаза, в которых читалась безумная обида.

— Я не переживу это снова, — настаивала она. — Пакстон, да, я не сказала тебе всего сразу, но я не врала тебе. Я просто не могу всегда и обо всем рассказывать тебе, согласно твоему рабочему графику. Я не могу.

Он уже качал головой, зная, что следует раскрыть свои собственные секреты. Это был единственный способ решить их проблему.

— Причина не в тебе. — У него сдавило горло, словно призывая его хранить свои секреты и дальше. Но Айви заслуживает того, чтобы знать правду. Он отвернулся от ее пристального взгляда. — У меня была женщина, давным-давно. — Он не мог сказать Айви, как был влюблен и наивен. В конце концов он быстро повзрослел. — Я был молод и глуп. И упустил из виду множество подсказок, а потом узнал, как она рассказывает своим друзьям, что сошлась со мной из-за моих денег.

Он ожидал сочувственного взгляда или даже слез, но Айви только рассердилась.

— Ты серьезно? Разве можно, узнав тебя, быть с тобой только из-за денег? Неужели она была такой дешевкой?

Ее удивительный гнев мгновенно развеял его смущение. Пакстон совсем этого не ожидал. Ему все еще было неловко от того, что он так разоткровенничался, но Айви должна знать правду.

— Ты тешишь мое эго. — Он хихикнул.

Она вглядывалась в лицо Пакстона, словно зная, что он не все ей рассказывает. Потом покачала головой.

— Пакстон, мне очень жаль. Я просто не знала, когда лучше обо всем тебе рассказать. — Она вздохнула. — Но я не хочу подвергать свою семью опасности. Они этого не заслуживают.

Пакстон не знал, как поступит его семья, когда откроется правда. Он еще сам не определился по поводу своих чувств. Он знал только одно: он не отвернется от Айви из-за того, что случилось с его семьей несколько поколений назад.

Наконец он решил вырваться из своего прошлого и думать о будущем. Но ему казалось, что семья не последует его примеру.

Пакстон прислушивался к текущей воде в душе хозяйской спальни, желая присоединиться к Айви. Между ними вроде бы все наладилось, но скрытое напряжение от неопределенности осталось.

Легкость, которую Пакстон испытывал с Айви, исчезла. Ему не хватало ее, хотя он твердил себе, что они не должны сильно сближаться.