Когда завтрак кончился и все отправились переодеваться для занятий спортом, Сара отвела меня в сторонку и в лоб спросила, что такого ужасного случилось прошлым вечером. Я решила, что в любом случае мне уже нечего терять, и все ей выложила. Сара слушала, не говоря ни слова, а потом ласково произнесла:

– Бедняжка Мэг!

– А что бы ты сделала на моем месте? – спросила я.

Саре даже не нужно было думать, она с ходу выпалила:

– Конечно, то же самое!

Не знаю, сказала она правду или решила меня подбодрить, но я тут же почувствовала себя лучше.

– Да брось! – Сара обняла меня и похлопала по плечу. – Забудь на время об этом! Пойдем, нам пора переодеваться! Нас ждет баскетбол.

Я так надеялась, что за обедом Элис немного придет в себя и хотя бы выслушает меня. Но ничего подобного. Теперь Хейзел вела себя так, словно получила эксклюзивные права на Элис и ее внимание. Куда бы ни пошла одна, другая всюду следовала за нею так, словно они были соединены невидимыми нитями.

День тянулся очень медленно. Думаю, Сара все рассказала Сэму, потому что он был особенно мил со мной. Признаться, мне это даже понравилось. Правда, ощущение радости длилось ровно до того момента, пока Элис и Хейзел не прошли мимо нас и, смеясь, не указали на меня пальцами.

Сара была все время рядом – как телохранитель. Она шутила, стараясь меня взбодрить. Конечно же, это совсем не то, что быть рядом с Элис, но тоже неплохо.

Мы с Элис ссорились по-крупному всего только один раз, когда я приехала к ней на каникулы в Дублин, а она вместо того, чтобы развлекать меня, втянула в очередной дурацкий план, и мы прятались на жутком холоде за мусорными баками, выслеживая приятеля ее мамаши.

Та ссора длилась всего ничего, и мы помирились ровно через полчаса, несмотря на то, что наговорили много грубостей друг другу. Более того, думаю, мы стали даже еще лучшими подругами (ведь ничто так не сближает людей, как сидение на помойке на морозе). Но на этот раз все не так просто. Пока Хейзел рядом с моей подругой, она сделает все возможное, чтобы держать ее от меня на расстоянии. А когда лагерь кончится, Элис уже так привыкнет ненавидеть меня, что потом не сможет остановиться.

После полдника я ненадолго поднялась в комнату. Элис и Хейзел не было – они занимались в классной под присмотром жутко сердитой Глории. Я уселась на кровати и принялась вертеть в руках крохотный серебряный автобус на цепочке, который подарила мне Элис во время весенних каникул. Мы тогда были неразлейвода!

«А теперь… Теперь так уже не будет…» – грустно подумала я.

Как же это все-таки нечестно – я ведь просто хотела помочь! Но что самое ужасное, я столько раз попадала в неприятности из-за Элис и всегда прощала ее, а она не хочет даже выслушать меня!

Я было подумала о том, чтобы позвонить домой. Если я расскажу маме и папе, как мне грустно, может быть, они заберут меня из лагеря? Даже дома было бы гораздо лучше, чем здесь, где мне приходится терпеть пренебрежение Элис и любоваться на ее обиженное лицо каждый день. Я так хотела вернуться домой, что ни одна овсянка и органические овощи мне не помеха!

Но поразмыслив немного, я передумала. Мама заплатила столько денег за лагерь, что ее просто убьет одна мысль о том, что они могут пойти на ветер, ведь я не пробуду здесь до конца положенного времени. Папа, конечно, более сговорчив и, скорее всего, поймет меня, но он во всем слушает маму, так что… Выхода нет!

Пора смириться с очевидным фактом – я стала врагом Элис номер один и ничего не могу с этим поделать.

Дни тянулись и тянулись. Я старалась держаться как можно дальше от Элис и Хейзел. Впрочем, это было даже и не трудно, потому что они также, в свою очередь, старались не пересекаться со мной. Правда, лагерь все-таки не был таким уж большим, и, несмотря на наши усерднейшие попытки избегать друг друга, мы все же время от времени сталкивались. Если, не дай бог, они видели меня издалека, то тут же принимались хихикать, зажимать носы, как будто от меня плохо пахло, и старались свернуть с дороги, чтобы не встретиться со мной лицом к лицу.

Но самым ужасным было то, что я жила с ними в одной комнате. Кошмар начинался после девяти вечера, когда мы все втроем оказывались запертыми в спальне. Я чувствовала себя котенком, который был отдан на растерзание паре голодных волков.

Когда гас свет, я забивалась в кровать, укрывалась с головой одеялом и тихо плакала, стараясь, чтобы Элис и Хейзел не услышали моих всхлипываний и не принялись снова издеваться. Правда, со временем я поняла, что им нет до меня никакого дела, потому что они были поглощены собой. Они не слышали и не видели меня, как будто я вообще не существовала. Элис и Хейзел посылали эсэмэски Конору и Ли, болтали, слушали свои айподы. Я могла бы хоть голой сплясать ламбаду, они бы и то не обратили на меня внимания.

На третий день после случившегося Глория подошла ко мне после обеда и сказала:

– Нам надо серьезно поговорить.

Мы отошли в укромный уголок сада и сели на лавочку. Сначала Глория рассказывала о чем-то незначительном, но я-то знала, к чему она клонит.

– Элис плохо к тебе относится?

Ну и что мне сказать?

Она не просто плохо ко мне относится, а очень, очень плохо.

Но было бы честно жаловаться на подругу?

Глория сложила на груди руки:

– Что ж, молчание знак согласия.

Я все еще не знала, что ответить. Несмотря на то, что Элис так жестоко со мной обращалась, я бы не хотела, чтобы у нее прибавилось проблем после нашего разговора с Глорией.

– Хочешь, я поговорю с ней? – спросила Глория.

Ко мне вернулся дар речи:

– Ни за что! В смысле… э-э-э… нет, спасибо.

Глория улыбнулась:

– Я буду очень деликатна. Она даже не догадается, что я говорила с тобой.

Я покачала головой:

– Элис поймет. Она не глупая. И тогда она возненавидит меня еще больше.

Глория вздохнула:

– Бедняжка! Жизнь порой так несправедлива, правда?

Я грустно покачала головой:

– То же самое мне говорила Хейзел.

Глория тихо хихикнула:

– Если между нами, Мэган, то жизнь вдвойне несправедливей, когда рядом крутятся такие девчонки, как Хейзел.

Я выдавила из себя жалкое подобие улыбки. Глория ласково похлопала меня по руке:

– Дай Элис еще немного времени.

– Но у нее уже было три дня! Лагерь скоро закончится, мы вернемся домой, а она все так же будет на меня злиться.

– Знаешь, моя милая, лагерь – это не конец света, вы будете дома, займетесь своими привычными делами, и все образуется, как будто ничего и не произошло.