– Ты когда-нибудь слышал об Эми Семпл Макферсон? – спросила Блаш. – Или Агате Кристи?

Они приближались к парковке.

– Сюда, – Фостер указал в сторону лифта. Блаш нажала кнопку «Вверх», и в памяти возникла девочка из эскорт-услуг, суррогатная Люсинда. Двери раскрылись, беглецы шагнули в лифт и поехали вверх, при этом Блаш продолжала печатать и глуховато вещать из-под капюшона:

– И Эми, и Агата в какой-то момент пережили кризис, спад карьеры. Я могу многое рассказать о кризисе карьеры.

Лифт остановился, и они вышли на наклонный пандус, заполненный припаркованными автомобилями. Фостер сунул руку под эластичное трико, шаря в кармане шорт в поисках ключей. Блаш продолжала говорить и печатать, не отрывая глаз от экрана телефона.

– Это произошло в двадцать шестом. Макферсон была известнейшим религиозным деятелем, но звезда славы уже потихоньку скатывалась с небосвода. – Блаш не отставала: теперь Фостер вел вдоль рядов машин. – А у Агаты Кристи не складывалось с тиражами книг…

Наконец они подошли к потрепанному «Доджу Дарту». Фостер открыл пассажирскую дверь, и Блаш, не снимая капюшона, забралась в машину. Она объяснила, что обе женщины бесследно пропали: Макферсон – на месяц, Кристи – на десять дней. Обеих искали по всему миру, подняли неслабую шумиху в газетах. Тысячи добровольцев прочесывали земной шар.

– Пусть Иисус не обижается, – заметила Блаш, – но исчезновение и возвращение – это смерть и воскрешение по-женски. Это как чудо, понимаешь?

Фостер сел за руль и попытался сменить тему:

– Ты помнишь фильм «Кровавая баня для няни»?

Блаш щелкнула ремнем безопасности и коротко бросила:

– Поехали.

– Разве тебе не надо обратно?

Женщина порылась в кармане своей куртки и извлекла пачку сигарет. Задрав капюшон и освободив рот, вставила сигарету в губы, ткнула пальцем в прикуриватель автомобиля и, не выпуская сигарету изо рта, заявила:

– Просто поехали, ладно?

Фостер хотел было попросить не курить, но ждали решения важные проблемы. Нажав последнюю кнопку, Блаш сказала:

– Отправить!

Сначала считали, продолжила рассказчица, что Эми Семпл Макферсон утонула в океане где-то под Лос-Анджелесом. Про Агату Кристи говорили: ее, скорее всего, убил муж, который хотел получить развод и жениться на своей секретарше. Когда Макферсон в конце концов нашли, та заявила, что ее похитили и увезли в Мексику. Кристи же настаивала, что у нее случился приступ амнезии. Так или иначе, публика встретила обеих радостно и шумно, их приветствовали тысячи человек. Едва было не канув в безвестность, они рванули к высотам всемирной славы.

Запуская двигатель, Фостер слышал в отдалении вой полицейских сирен.

– Поехали, – скомандовала Блаш, – ты же не хочешь попасться. Во всяком случае, не так скоро.

Сирены завыли громче и ближе. Фостер, выгибая шею, посмотрел назад и выехал на пандус.

– Я отвечу на все вопросы, – сказала Блаш, пыхнув дымом, – но только пока буду считаться похищенной.

Машина катила по спирали вниз, к выезду. Фостер возразил:

– Я тебя не похищаю.

Однако у Блаш имелся аргумент:

– Мне нужен рывок в карьере.

«Додж» клюнул носом, остановившись перед шлагбаумом. Фостер оплатил парковку заранее, однако его рука нерешительно замерла, не коснувшись кнопки. Он покачал головой:

– Ни о каком похищении и речь не идет!

Блаш ткнула телефон ему в нос и прочла с экрана:

– «Дорогая служба спасения, я похитил прекрасную и невероятно талантливую актрису Блаш Джентри».

Ее глаза лучились смехом.

Фостер вставил парковочный талон в щель и нажал кнопку, поднимая шлагбаум.

Митци налила еще вина и выпила за упокой души Джимми. С самоуверенными парнями она встречалась в надежде, что ей передастся хоть немного их наглости. Женская тайная мечта: заполучить самоуверенность нарцисса путем проникновения и смешения. Увы, без толку.

Она приподняла краешек бинта на запястье – почти прошло, не останется и шрама. Потом бросила взгляд на веревку, свисающую с двери спальни. Смерть – та еще лотерея. Вот попадет она завтра под автобус и прямо сразу – в ад. Без задержек и проволочек, без выбора и сомнений. Но если взять да и уйти по-фонтейновски, она уйдет, связанная с этим ребеночком. Пара таблеток «амбиена», бутылка пино-гри, оставшийся «халцион», и Митци отправится в неприкаянную вечность, не зная даже, что умерла.

На сей раз повод для беспокойства был внутри.

Зазвонил телефон, номер на экране не определился.

– Митц, – послышался мужской голос. Шло, он станет ее лучшей и последней работой. – Я тебе предложу, а ты не отказывайся: пойдем посмотрим кино.

Митци увидела, как в темных квадратиках окон дома напротив ее тень осушила бокал вина и налила другой из бутылки на подоконнике.

– Уже за полночь.

– Это полуночный предпросмотр, – не отставал он.

– Мы все равно опоздаем, – ответила Митци, наблюдая, как поплыли тени во всех темных квадратиках, когда они, ее фонтейновские собутыльницы, подняли бокалы и поднесли к губам.

– На ту часть, где прозвучит крик, не опоздаем.

Оказалось, звонивший ждал ее внизу. Митци выглянула из окна и на месте, где обычно стояла «Скорая», увидела лимузин.

Похититель и актриса бесцельно кружили по улицам, прячась за тонированными окнами автомобиля. Солнце садилось, хотелось раздобыть чего-нибудь поесть, но как это сделать и остаться неузнанными? Пришлось дожидаться полной темноты.

Впереди, рядом с припаркованным автомобилем, стоял патрульный автомобиль, за рулем сидел полицейский. Фостер съехал к обочине, выключил двигатель и поставил машину на ручник.

Блаш попросила дать ей посмотреть пистолет. Фостер достал оружие из кармана куртки, предупредил:

– Не заряжен.

Она протянула руку, и Фостер отдал ствол. Блаш взвесила пистолет в руке.