– Пожалуйста… – запротестовала Энн.

– Похоже, она даже не знает, что приобрела, – с отвращением сказала Далси, обращаясь к Коко.

– Ах, напрасная трата железных мускулов и пыла, – со вздохом согласилась та.

– Если вы обе не возражаете…

– Возражаем. Мы хотим знать детали, – настаивала Далси.

– И что вы собираетесь с ними делать? – раздался насмешливый голос. – Картины рисовать?

Макшейн!

Энн испуганно оглянулась. Он стоял, небрежно облокотясь о дверной косяк. Покраснев до слез, она собралась уйти, но Йен взял ее за руку и притянул к себе.

Она уперлась ему в грудь, а он, не обращая внимания на девушек, легко поднял ее и начал целовать. Энн задохнулась, сердце у нее громко стучало.

Наконец он опустил ее на пол, продолжая обнимать за талию. Темные глаза вопросительно смотрели на нее, как бы стараясь проникнуть в ее душу.

– Макшейн, – начала она, пытаясь освободиться от его объятий. Гнев вернул ее к действительности. – Давайте…

Но он уже повернулся к девушкам.

– Она была великолепна. Просто великолепна! – сказал он и подмигнул. – А что касается деталей, то у нас будет время для совершенствования.

Оттолкнув его, Энн сбежала по лестнице, влетела в кухню и потребовала у Анри кофе.

– Сейчас, сейчас, таcheire, куда торопиться? Кофе был, как всегда, превосходен. Наслаждаясь ароматным напитком, Энн вдруг заметила любопытный взгляд француза, и ей показалось, что вся прислуга тоже не спускает с нее глаз. Любопытство Далси и Коко она еще могла перенести, но как смеют остальные…

– Доброе утро, Анри.

Макшейн придвинул стул к массивному деревянному столу, на котором повар обычно готовил свои блюда, и улыбнулся жене.

Вероятно, он успел помыться. Влажные волосы зачесаны назад, свежая рубашка оттеняет бронзовую кожу.

– Любовь моя, как насчет кофе? – беззаботно осведомился он.

– С удовольствием обслужу тебя.

Ее тон испугал Анри. Возможно, он решил, что благородный напиток сейчас окажется у Макшейна за шиворотом или на брюках, поэтому засуетился, стараясь избежать кофейного кризиса.

– Энн, пожалуйста, садись. Я уже приготовил свадебный завтрак. Нежнейшая ветчина, воздушный омлет, окорок и мои знаменитые круассаны.

Взяв Энн за плечи, он усадил ее рядом с Йеном, который продолжал улыбаться. Ей захотелось хорошенько стукнуть мужа, чтобы изменить выражение его лица, но она молча пила дымящийся кофе.

– Круассаны! – Анри поставил на стол тарелку, однако на Йена они не произвели особого впечатления.

«Настоящий хозяин не должен проявлять эмоций», – без обиды подумал француз.

Словно прочитав его мысли, Макшейн взял золотистый хлебец, попробовал и одобрительно взглянул на повара.

– Месье, вы можете открывать ресторан в любой части света!

Тот с достоинством наклонил голову.

– Мерси, но я вполне счастлив здесь, работая для мадмуазель Энн… мадам Энн.

– А кто еще работает на мадам Энн?

– Люди приходят и уходят… – начала та.

– А кто работает сейчас?

– Коко, Далси и Джинджер. У нее прекрасный голос, а Далси и Коко…

– Я уже знаю об их талантах. Кто еще?

– Эрон играет на пианино.

– Смазливый парень, с которым ты шепталась. Дальше.

– Бармен Гарольд, его помощник Марк Энгл, на кухне – Анри, Бетти и Лэлла, Сэмми-Джейн убирается наверху, а близнецы Игеры следят, чтобы игра была честной.

– Ясно.

– Еще у нас есть два профессиональных игрока. Майкл Тайлер и Трет Вильямсон. Сегодня суббота, и ты можешь увидеть их игру.

– А чем занимаешься ты? – небрежно спросил Макшейн.

– Я слежу, чтобы все было в порядке.

– Очень удобная работа.

– Что ты имеешь в виду?

– Можно найти время и куда-нибудь исчезнуть.

– У меня много дел, – пожала плечами Энн.

– Не сомневаюсь. Хотелось бы узнать, что это за дела.

– Напитки, игра… отдых клиентов. – Она отвернулась, чтобы муж не заметил ее волнения.

Сможет ли она теперь заниматься делами? Он, кажется, намерен следить за ней.

– Энн, налей мне еще кофе. Но Анри ее опередил.

– Мадам, разрешите мне.

И тут же объявил, что завтрак готов, прервав неприятную ей беседу.

Энн думала, что не сможет есть, однако при виде деликатесов Анри не устояла и слишком поздно заметила насмешливый взгляд Макшейна.

– Сегодня утром у вас превосходный аппетит, любовь моя.

– О! – простонала она, вскочив с места. – Прошу меня извинить, но я вынуждена закончить семейную трапезу. Меня ждут дела.

И она ушла в салун.

Эрон играл на пианино. Когда Энн остановилась рядом, он поднял глаза и вопросительно посмотрел на нее.

– Твой благоверный заметил, что тебя не было?

– Мой благоверный сам куда-то уезжал. Но мне нужно спрятать мужскую одежду и оружие. Он собирается осмотреть все заведение. Вдруг он найдет потайную лестницу?

– Тогда одну прелестную птичку запрут в клетке, кузина. – Эрон пристально глядел на нее, потом улыбнулся. – Я никогда не одобрял жизнь, которую ты ведешь.

– Эрон, ты знаешь…

– Я знаю, что ни твоя смерть, ни арест или виселица прошлого не изменят. Энни, если ты научишься жить в настоящем, это и будет твоей самой большой победой.

– Если бы я могла, – прошептала она. Эрон снова взглянул на нее и предупредил:

– Он здесь, разговаривает с Гарольдом. Хочешь что-нибудь спеть? Кстати, он знает, что мы родственники, или мне нужно опасаться за свою жизнь, если он решит, что ты со мной кокетничаешь?

– Тебе не нужно опасаться за свою жизнь.

– Он не знает, что мы родственники.

– Сыграй «Лорену», – попросила она и ее нежелание отвечать уже было ответом.

Эрон проиграл вступление, и Энн запела старинную балладу.

«Он – настоящий талант, – думала она, – любая песня звучит у него одухотворенно, берет за душу. Анри готовит лучшие на свете деликатесы. А девушки…»

Каждый из них – ее друг, каждый с нею и за нее. Но в самые опасные дела посвящен только Эрон.

Уже наступил полдень, и до Энн доносились привычные шумы: звон стаканов, хлопанье карт по столу, разговоры, смех. Обычный субботний день.

Внезапно двери салуна распахнулись, и яркий дневной свет на мгновение ослепил Энн. Но когда она разглядела вошедшего, холодок пробежал у нее по спине.