Тео вдруг почувствовал, что очень устал. У него иссякли силы, ему страшно хотелось спать, он был выжат как лимон. Мальчик встал, сделал несколько приседаний, как Айк, и начал невеселую историю о том, как его обвинили в краже и едва не арестовали. Айк ему тогда здорово помог.

Так они разговаривали, а Стар из своей комнаты слушала через открытую дверь. Около двух часов ночи в смотровой стало тихо, и она подошла посмотреть. Тео спал в углу, неловко свернувшись на спальном мешке, который привез отец. Айк умудрился заснуть на стуле, положив ноги на стойку.

Стар осторожно вошла и послушала сердце пса. Оно еще билось.

Рано утром приехали полицейские. Доктор Коль еще не пришел, и дверь открыла Стар. Поговорив с Тео и Айком минут пятнадцать, они умчались, сказав, что теперь им нужны Харди и Вуди. Тео узнал, что «разметчиков» как ветром сдуло еще до приезда полиции и пока никого не задержали. Велосипед Тео нашли, его можно забрать в участке. Айк твердо заявил, что семья Бун намерена выдвинуть обвинения, чтобы негодяев арестовали и судили.

Тео не знал, что Харди запомнил номер пикапа.

Приехали мистер и миссис Бун и привезли пончики и кофе. Айк ушел, пообещав вернуться днем. В девять часов доктор Коль осмотрел собаку и сказал, что состояние почти не изменилось. То, что пес пережил ночь, безусловно, хороший признак, но ветеринар не хотел напрасно обнадеживать хозяев. Миссис Бун предложила Тео съездить домой, принять душ и поспать, но мальчик отказался. Он не оставит Судью, пока пес не очнется и его состояние не стабилизируется. Спорить с ним не стали.

Отец уехал, а мать осталась в клинике. Устроившись в углу приемной, она открыла ноутбук и начала читать почту. Рядом стоял толстый портфель — ее ждала масса работы. Тео посидел с матерью и пошел обратно к Судье. Так он и ходил весь день. В клинику несли больных собак и кошек — доктор Коль пользовался популярностью не только благодаря многолетней практике, но и потому, что работал по субботам. Он давно понял, что суббота прекрасный день для бизнеса, и брал выходной в понедельник — меньше народу на поле для гольфа. В субботу к нему была очередь, но ветеринар все равно каждый час проверял состояние Судьи.

Миссис Бун сменил муж. Приехала на велосипеде Эйприл, на этот раз без матери, и посидела часок с Тео. Тайком от доктора и санитаров Тео провел Эйприл к Судье, и девочка не сдержала слез при виде пса, наполовину укрытого белой простыней, с выбритой головой, закрытыми глазами и свесившимся языком. Тео уже не мог плакать.

Доктор Коль снова сделал снимок и объявил, что отек не увеличивается, но и не спадает. В два часа приехал коллега и друг доктора Коля, мистер Маккензи, чтобы осмотреть пса и высказать свое мнение. Выставив Тео за дверь, оба ветеринара щупали и мяли, изучали рентгеновские снимки и мрачнели от просьбы сказать что-нибудь о перспективах пациента.

Всю субботу Тео не отходил от пса. Родители приезжали и уезжали. Ветеринары приходили и уходили. Вуди, Харди и Эйприл появлялись и исчезали. Сидя один за закрытой дверью, Тео осторожно гладил собаку по мягкой шерсти, шепча, что все будет в порядке. Он смотрел, как ритмично поднимается и опускается собачий бок, доказывая, что Судья еще дышит.

— Ну, держись, не сдавайся, — повторял он в тысячный раз.

Судья был дворнягой, чей возраст и происхождение навсегда остались тайной. Брошенный неизвестным хозяином, он был подобран городской службой отлова бездомных животных. Его отвезли в собачий приют, сделали прививки, накормили, привели в порядок и выставили для желающих взять питомца, но никто не хотел его брать. «Зеленые» давно требовали, чтобы животных в приюте не усыпляли, но, к сожалению, бродячих собак и кошек было много, а желающих позаботиться о них куда меньше. Тех, кто за полгода в приюте не нашел себе новых хозяев, усыпляли. Судью от такого финала отделяли считаные часы.

Два года назад Тео пришел в суд по делам животных со своим отцом, чтобы помочь товарищу, у которого немецкая овчарка в третий раз укусила почтальона. Суд по делам животных, известный также как Собачий суд (и не только), работал в подвале здания суда. Юристы считали Собачий суд дном в прямом и переносном смысле и избегали иметь с ним дело.

Судья Йек работал там на полставки. Чуть ли не единственный юрист в городе, он соглашался возиться с подобной ерундой. Во время процесса по делу немецкой овчарки он спросил:

— Скажи, Тео, а какая у тебя собака?

Польщенный Тео — к нему обратился сам судья, пусть и в Собачьем суде — встал и ответил:

— Видите ли, сэр, у нас нет собаки.

— Как же так? Каждому мальчишке нужна собака. — Судья Йек посмотрел на мистера Буна: — Вудс, почему ты не позволяешь сыну завести питомца?

Тео расплылся в восторженной улыбке, забыв о кривых зубах и толстых скобках. Он уже целый год изводил родителей просьбами о собаке.

— Э-э, мы обязательно поговорим об этом, ваша честь, — замялся мистер Бун.

Позже, подружившись с судьей Йеком, Тео узнал, что тот любил животных и не мог спокойно смотреть, как их усыпляют. Йек повернулся к бейлифу:

— Приведите сюда ту дворнягу.

Бейлиф скрылся за дверью и вскоре вернулся с псом, впоследствии получившим гордую кличку Судья.

— Погляди на этого красавца, Тео, — сказал судья Йек. — Не правда ли, из него выйдет замечательный друг?

Пес посмотрел в глаза Тео, Тео посмотрел на пса, и с того момента между ними завязалась крепкая дружба. Ростом Судья был до колена взрослому человеку, весил фунтов сорок и был самым симпатичным псом на свете.

— Еще как выйдет, — выговорил Тео.

— Что скажешь, Вудс? — спросил судья Йек.

— Господи, я не знаю…

— Значит, договорились. Пес пробыл в приюте полгода, дольше нельзя. Если не возьмете, завтра утром его усыпят. Разве это по-человечески?

Конечно, это было бы не по-человечески, и Тео получил собаку.

Отец потом рассказывал, что судья Йек известен такими проделками: он велит привести в зал кошку или собаку, которых должны усыпить, и впаривает мохнатое счастье ничего не подозревающим людям прямо в зале суда. По этой причине местные жители тоже избегали заходить в суд по делам животных.

Когда стемнело, миссис Бун строго сказала, чтобы Тео съездил домой хотя бы искупаться, почистить зубы, переодеться и поесть. Мистер Бун поддержал жену. Родители были настроены решительно, но Тео не поддался.

— Я Судью не оставлю, — заявил он.

До семейного скандала оставалось всего ничего, когда в клинику вошел Айк.

— Ну, как там старик Судья?

— Держится, — ответил Тео. — Ночь будет долгая.

— Ну, прошлую мы пережили и эту переживем, — улыбнулся Айк.

— То есть ты… — начал Тео.

— Я такое ни за что не пропущу.

Мистер и миссис Бун в конце концов ушли. Стар заступила на дежурство — у нее снова была ночная смена. В восемь вечера доктор Коль осмотрел Судью, попрощался и ушел домой, обещав быть на связи.