В управление он зашел с опозданием почти на час. Встретился взглядом с дежурным, тот как-то странно посмотрел на него.

– Никак шеф меня потерял? – спросил Георгий, в ответ получив кивок.

Они не были в приятельских отношениях, но Георгий и с дежурным перекинулся парой слов, хотя внутри что-то начинало гореть. Похоже, он зашел слишком далеко.

По лестнице поднимался с тяжелым чувством. Открыл дверь в предбанник. Услышал голоса в кабинете шефа. Притворил за собой так, чтобы не раздался скрип, и чуть не на цыпочках двинулся к себе. Но пока возился с замком, Яковлев был уже тут как тут. Шеф негромко кашлянул за спиной, а Георгию показалось, что раздался орудийный залп.

Иван Сергеевич хмуро оглядел Волкова с головы до ног.

– Заходи, – сказал он и широко открыл свою дверь.

Очутившись в кабинете шефа, Георгий увидел троих. Вот они – гости… Все, как водится, в гражданском. Георгий был слишком мелкой сошкой, чтобы они сами доложили ему о своих званиях, но чувствовалось, что чином каждый из этой троицы был не ниже подполковника.

– Товарищей из Москвы очень интересует начатое нами расследование, они хотят поговорить с тобой, – произнес Яковлев и, желая, видимо, подбодрить, похлопал Георгия по плечу. – Ну я пока оставлю вас.

Это было похоже на предательство. Как будто шеф оставлял подчиненного наедине с голодными крокодилами. Этакая маленькая месть за опоздание.

«Ну что ж, – подумал Георгий, – мы еще поглядим, кто кого проглотит…»

Когда дверь за шефом закрылась, приглашения присесть, разумеется, не последовало, и, переминаясь с ноги на ногу, Волков напряженно разглядывал гостей. Из троицы он выделил одного, который по статусу казался явно выше прочих, его Георгий окрестил «генералом» – тип с характерным начальственным рылом: широкий подбородок, маленькие поросячьи глазки, в которых не прочтешь ничего личного, кроме самодовольства во взгляде. Следом Георгий отметил «полковника» – весьма изящного, если не сказать интеллигентного вида. Красивым лицом и статью он здорово напоминал Германа Титова, вот только, в отличие от второго космонавта страны, глаза этого типа отличались слишком хищным взглядом, и никаким обаянием не пахло. В третьем госте, красномордом (от пьянства?), нетрудно было определить самого младшего из троих по званию – едва ли какой высокий начальник позволит себе неопрятное отношение к одежде (на лацкане серого пиджака хорошо заметно пятно). Даже и то, с каким высокомерием этот «вождь краснокожих» смотрел на Волкова – словно на пустое место, – ничего не меняло. Потому Георгий и назвал его мысленно «майором», намеренно перескочив на одно звание ниже и заочно отказывая в уважении.

Все трое были ему не приятны. В понимании Георгия, они относились к тому же сорту, что и Васильев, – скорее шакалы, чем государевы люди. Но первый и третий – особенно.

Краснолицый «майор» начал первым – оправдывая догадку Волкова, он сначала вопросительно посмотрел на «полковника», потом на «генерала», словно спрашивая разрешения, и, обратив взгляд снова на Георгия, задал вопрос:

– Георгий Ефимович, какие у вас соображения по поводу всех этих историй? Мы изучили дело, которое вы вели, но хотелось бы знать ваше личное мнение, какие-то замечания, не вписанные в протокол.

Как странно он говорит, подумал Георгий. Будто я должен излагать собственное мнение человеку, которого вижу в первый раз, – где он такое видел? Да будь вы мне хоть трижды начальство. Есть у меня Яковлев – ему я изложу. А вам – извините… Есть у вас свои аналитики – вот пускай и разбираются.

Нет, тут дело не чистое. Они как будто сами прекрасно знают, насколько нелепые разворачиваются события. Вполне возможно, сталкивались с чем-то подобным. «Но почему они прицепились ко мне?» – не переставал удивляться он.

Требовалось выбрать тактику поведения. Такую, чтобы отстали как можно скорее.

Интуиция была его сильной стороной. За свою не слишком длинную жизнь Волков уже не раз попадал в ситуации, когда давало о себе знать шестое чувство. Особенно в армии, на границе, где это имело особенное значение. Именно там он впервые ощутил себя Вольфрамом, как метко окрестил его один офицер. Даже тонкий волосок из этого металла не сгорает при высокой температуре, когда плавится все вокруг. Иногда Георгий задумывался насчет происхождения этой внутренней силы, но видел в ней только материальное начало – никогда не верил в случайность, равно как и в существование судьбы или одного всесильного вершителя, который может вести человека по жизни. Все зависит только от самого человека – так считал Волков.

Но за прошедшие сутки его вера в свои силы подломилась – в такой ситуации сложнее сделать интуитивно правильный выбор. Как бы не обломаться…

– Ну что же вы молчите, товарищ Волков? Да вы присаживайтесь, – произнес интеллигентный «полковник».

Георгий послушно взял стул и сел напротив.

– Вас смущает, что к делу привлекли старших коллег? – «Полковник» улыбнулся.

Его кичливое «старших коллег» звучало как приговор навеки «младшему».

– Что молчишь? – неожиданно гаркнул «майор», очевидно не привыкший сдерживаться в разговорах с подчиненными. – Может быть, тебя что-то странное привлекло в расследовании? Какие-то необычности?

Его резкое «ты» после «Георгия Ефимовича» раскрывало сущность краснорожего ничуть не хуже, чем тон, с каким это было произнесено.

«Необычности, говоришь?..»

Прислушиваясь к подсознанию, Георгий вспомнил, о чем вчера говорил с Лазаренко: трупы в одеждах, имитация смерти – все это похоже на действия душевнобольного человека. Эту мысль и нужно толкать. Единственное, не стоит даже упоминать о том, откуда взялись эти тела. Хорошо, вчера он и Яковлеву не стал говорить, что отыскал патологоанатома, прекрасно знающего ответ на этот вопрос. Понятно, до всего можно докопаться, но эти трое сейчас, видимо, уповают на него. Что ж, получите!

– Мне кажется, мы имеем дело с ненормальным убийцей, – осторожно начал Георгий и убедился, что все трое его внимательно слушают.

Он поерзал на стуле, показывая, что очень взволнован, общаясь с такими важными шишками. Все больше поглядывал на красную будку «майора», как бы давая понять, что именно в нем разглядел главного.

– Не хочу разбрасываться словами, но очень похоже на маниакальные склонности, – продолжил и в запальчивости воскликнул: – Да этот преступник просто извращенец! Сначала убивает человека, потом держит где-то его тело, пока не начнет разлагаться, а затем притаскивает, чтобы все заметили. Как будто насмехается над всеми нами, над милицией, над законом! Таких подонков еще немало ходит по нашей земле. Прячутся под личинами!..

– Верно подмечено, товарищ Волков! Но вы не горячитесь, – умиротворяющим голосом произнес доселе молчавший «генерал». – Не горячитесь!

Все трое переглянулись. На миг Георгию показалось, что они крайне удовлетворены его ответом. Причем удовлетворены так, словно боялись, что некто (а в данном случае он, Волков Георгий Ефимович) мог прийти в результате расследования к совсем иным выводам.