– Не понимаю, – проговорил он, сменив гнев на милость: не ругаться же с пиарщиком в присутствии жены, – как можно удариться об биту?! – Он открыл глаза и просверлил взглядом Гунькова. – Молчи! И не говори, что этого не было! У меня связи в УВД, они такое рассказали! Молчи! Расскажешь мне одному. Пупочка, у тебя сегодня утром нет никаких дел в городе? Нет? Жалко. А салон красоты? Вчера была? – И, резко сменив спокойный тон, обратился к Гунькову: – Значит, дела в городе есть у нас!

– Олег! – напомнила Анна Владимировна. – Ты обещал вести себя достойно!

– Конечно, дорогая. – Сметана встал, подошел к жене и чмокнул ее в пухлую щеку.

Следом за ним к ее ручке приложился осмелевший Гуньков.

– Пошли уж, – оттащил его от жены Сметана.

– Божественная женщина, – прошептал супруге Сметаны Гуньков, закатив глаза, и выбежал за хозяином.

– До свидания, – прошептала ему вслед Анна Владимировна, действительно на это надеясь, но опасаясь, чтобы эта надежда не бросилась в глаза мужу.

Олег Викторович Сметана тем временем был далек от ревности. Усевшись в свой джип, он принялся расспрашивать помощника уже более спокойно, выплеснув негативные эмоции в доме. Рассказ Гунькова был незамысловат и несколько отличался от версии правоохранительных органов. Он, как было заранее оговорено, втерся в доверие к соседке Евы Дворецкой, залез в квартиру пропавшей девицы и уже почти нашел то, что искал, как вдруг его кто-то ударил по голове. Очнулся незадачливый грабитель в травматологии, откуда дал деру, как только подумал о том, что ему могут приписать ограбление и посадить за решетку. Кто находился в квартире Евы после полуночи и бил его по голове, Гоша Гуньков совершенно не знал. Мало того, забираясь в квартиру, он даже не догадывался, что помимо него там будет еще кто-то.

– Никого там не могло быть, – отрезал Сметана. – Еву того, а кому там еще быть?

– Преступнику, – загадочно сообщил Гуньков.

– Черт с ним, – в сердцах отмахнулся Сметана. – Жалко, что не забрал документ! Ведь это же фактически документ! Компромат. Сволочь Плешь, успел заслать своих людей. Придется искать компромат на него.

– Придется, – согласился с ним Гуньков и схватился за раненую голову. – Придется использовать черный пиар! – И его хитрые карие глаза зловеще блеснули в свете наступающего утра.

– Ох уж этот черный пиар! – вздохнул Сметана, выруливая на федеральную трассу, ведущую в город. – Куда лучше: «Налил борща – проголосуй за Сметану!» Поэзия! Лирика! Накал страстей.

Лучшие друзья сыщиков – соседи. Эту прописную истину Василиса усвоила еще со времен коммунального быта. Нет, безусловно, среди них попадаются сущие интеллигенты, из которых и буквы не вытянешь, но это такая редкость, как живой мамонт. Юльке Гатчиной повезло, ее соседи мамонтами не были и особой интеллигентностью не отличались. Василиса прослушала диктофонную запись, похвалила Юльку за блестяще выполненную работу и откинулась на своем большом крутящемся стуле. В разговоре промелькнула интересная мысль, но она была не одна, и Василиса оставила ее на потом.

В первую очередь надлежало разобраться с кавалерами Дворецкой: директором мясокомбината и владельцем похоронного бюро. Странный выбор пропавшей красавицы обескураживал наивную Юльку: в своих грезах она представляла ее любовников в образах ее кузена или Бенедикта Карамазова. Правда, последний на принца не тянул, а просто был хорошим парнем. Таксистом, а не владельцем похоронного бюро, ужас-то какой!

Василиса, напротив, ничего ужасного в этом не находила, делая выводы, что Ева Дворецкая была меркантильной, податливой особой и розовыми грезами не страдала. За что, собственно, и поплатилась, подпустив к себе близко хладнокровного преступника.

Василисе пришлось целый день заниматься сбором информации на двух претендентов в преступники. Оба кавалера Дворецкой были немолоды, женаты и состоятельны. Это их объединяло. Рознило же то, что на предстоящих выборах в городской совет они стояли по разные стороны баррикад. Оба оказались кандидатами в депутаты и вокруг себя лишнего шума не терпели, поэтому им приходилось действовать обдуманно и осторожно. Очень осторожно. Василиса узнала адреса кандидатов. Плешь постоянно жил за городом. Юлька, узнав об этом, почему-то предположила: уж не на кладбище ли? Сметана проживал в городской квартире, изредка выезжая на дачу. Следить решили за Сметаной.

Каким образом слежка должна была вывести на преступника, ни Василиса, ни тем более Юля не знали. Но обе девушки были уверены, что ког– да-нибудь хитроумный преступник обязательно оступится и совершит ошибку.

Ехать на проспект Мира решили на Василисином автомобиле, чтобы, проделав рекогносцировку на месте, чуть что, перебазироваться на дачу Сметаны. Но и квартиру Евы Дворецкой нельзя было оставлять без присмотра. В нее, как тараканы к водопою, лезли все кому не лень и получали увечья. Если отмести все домыслы о преступнике-невидимке или привидении, поселившемся в опустевшей квартире, то преступника можно было поймать за руку, когда некто станет открывать дверь.

Ловить преступника за руку у квартиры Евы Василиса попросила братьев Карамазовых, которые сразу же согласились, узнав, что убойное дело битой одним пенсионером Рюмочкиным не ограничилось. Юлька, присутствовавшая при разговоре, опускала глаза и старалась не смотреть на Бенедикта, очень решительно настроенного изловить невидимку, калечащего мирных жильцов дома. Бенедикт, казалось, не замечал ее потупленных глаз, пылал праведным гневом и обещал просидеть в квартире Дворецкой всю ночь.

– Только не в полночь! – вскричала обеспокоенная Юлька. – В полночь невидимка достает биту…

– Пусть только попробует, гад, – сощурился Беня и заиграл накачанной мускулатурой.

– Она права, – поддержала Юльку Василиса, – в квартиру лучше не заходить. Пугач ее снова опечатал. А нам не нужны трения с законом, тем более что преступника можно подкараулить и возле квартиры.

– В кустах сирени? – мрачно поинтересовался Матвей. – Он успел скрыться, прежде чем мы добежали.

Василиса учла это замечание.

Решили, что братья разделятся и станут караулить квартиру и из кустов, и из квартиры пенсионера Рюмочкина, ключ от которой тот попросил передать Антонине Эдуардовне. Она должна была поливать скудную растительность пенсионера, украшающую подоконники и большей частью состоящую из кактусов. С одной стороны, подключение к слежке Бобловой было нежелательно, так как она имела связь с участковым. Но с другой стороны, Василиса не собирались преступать закон, да и Антонина Эдуардовна в случае чего могла посодействовать перед органами, которые прислушивались к ее желаниям.

О том, что пенсионер Рюмочкин очухался и стал давать показания, присутствующие при разговоре также узнали от Бобловой, а той это рассказал участковый. Нет, от Антонины Эдуардовны, несомненно, был большой толк. Она поведала, что пенсионер временно потерял память и ничего существенного вспомнить не может.

Милиция склоняется к традиционному выводу: пенсионер случайно залез в чужую квартиру и наступил на биту, которая ударила бедолагу по голове. Странный вывод.