– Наивный ты. Я же артистка. Я получила плату авансом. Лучше скажи, как ты думаешь, куда направилась наша подруга?

Акабар нахмурился. Он удивился, как такой мудрый человек, как Димсворт, мог заплатить Раскеттл вперед, но, с другой стороны, казалось невозможным, чтобы Оливия уехала, не получив причитающихся денег – тем более ради того, чтобы помочь Элии. Акабар вспомнил как Оливия выбиралась из-под тента, и понял, что если ей и не заплатили, то она все равно получила свою долю свадебных подарков – наверняка ведь прикарманила кучу вещей.

Акабар сжал от злости кулаки, но делать было нечего.

– Мы едем в Сюзейл. Это полдня пути отсюда, и Элия знает этот город.

– О, Сюзейл, жемчужина Кормира, город его светлейшего и мудрейшего марципанового короля Азуна IV. Думаешь, она поехала к королю, поупражнявшись на шуте Драконошпоре?

Акабар нахмурился.

– Твое неуважение к собственному законному королю ужасно.

Оливия засмеялась.

– На юге за такие речи отрубают головы, да? Мы, хафлинги, говорим: «Если вы относитесь к правителям слишком серьезно, они начинают вести себя слишком серьезно». Азун хорош для простого человека. Но ведь это его любимый маг Вангердагаст не позволил ему отправиться на свадьбу.

– Может быть, волшебник Вангердагаст предчувствовал опасность, – сказал Акабар.

– Тем не менее вопрос остается открытым. Как ты думаешь, наша сумасшедшая не натворит глупостей в Сюзейле?

– Не понимаю, какое твое дело?

– Я тебе уже говорила, что должна ей. Вот и отдаю свой долг.

– Чьими деньгами?

Хафлинг, ничуть не смутившись, хитро улыбнулась Акабару. Она не сомневалась, что привлекательная амазонка со своей волшебной рукой приведет к удаче. Даже если и нет, новые похождения дадут интересные темы для новых песен, и все равно ее слава певицы удвоится.

Пока они ехали на юг, Акабар, оставив свои личные переживания, пытался придумать план на тот случай, если они не найдут Элию в Сюзейле, или, если, как предположила Оливия, она попытается напасть на короля Азуна. Дракон бежал рядом с пони певицы, колокольчики на его шутовском костюме звенели. Оливия не умолкая рассказывала ему о празднествах, в которых ей довелось участвовать. Акабар мысленно пожелал ей потерять голос.

Через три часа, когда стало уже смеркаться, Дракон внезапно остановился.

Он наклонил голову и приложил руку к груди. Затем двинулся дальше с удвоенной скоростью.

– Ты думаешь, он учуял ее запах? – спросила певица.

Акабар посмотрел на ящера.

– Он определенно что-то унюхал.

Они прибыли в Сюзейл вскоре после захода солнца. Без колебаний Дракон повел их к «Таинственной Даме». Акабару было интересно, чувствует ящер присутствие Элии или просто предполагает, что она здесь. Так или иначе, но она была там.

Она сидела в таверне у задней стены. Кайма ее голубого платья была изорвана и вымазана в грязи. Ноги она подтянула к груди и голову положила на колени. Она без выражения пела любовную песню о слезах Селины – волшебных блестках на лунной дорожке. Оливия никогда еще не слышала такой ужасной исполнительницы, как пьяная Элия.

Опрокинутая кружка, из которой разлился мед, лежала на столе. Она не замечала их появления до тех пор, пока фигура Акабара не заслонила свет висячей лампы. Элия зашевелилась и с трудом подняла голову. Ее глаза были красны.

– Пошли прочь, – заворчала она.

– Ты в порядке? – спросил Акабар.

– Просто стыд, что ты там вытворяла, – запищала Оливия. – Я думала, не переживу смерть несчастных людей, попавших под тент. Но это все, в общем-то, к лучшему: представьте, каково петь для трехсот человек. Им без нас будет лучше.

Дракон, похныкивая, смотрел на Элию. Колокольчики на его шутовской шляпе звенели, когда он поворачивал голову.

– Пошли прочь, – повторила Элия, но голос ее чуть смягчился.

Подошел трактирщик.

– Ты не против, чтобы посидеть в компании, милочка? – покровительственно спросил он.

Элия не ответила, и он спросил остальных, что они закажут. Дракон показал на перевернутую кружку меда. Акабар заказал белого вина.

– Я хочу «Водоворот Красного Рома», – сказала Раскеттл.

– Никогда не слышал, – ответил хозяин.

– Как насчет «Укуса Дракона»? – спросила певица.

– Дракон сидит дома, дорогуша! – неудачно сострил трактирщик.

– Хорошо. «Дыхание Йети». Ты должен знать.

Трактирщик покачал головой.

Хафлинг вздохнула:

– Тогда «Разорви кишки».

– Может, хватит издеваться?

– Тогда я хочу «Черного кабана».

– Пойду посмотрю.

Акабар тронул его за рукав и шепотом спросил, кивнув в сторону Элии:

– Сколько она выпила?

В ответ он увидел два оттопыренных пальца.

– Две? Только две кружки? – удивился Акабар. Хозяин пожал плечами, не зная, чем объяснить невменяемое состояние Элии.

Акабар сел к столу рядом с Оливией. Дракон уселся на табуретку в самом углу.

– Хочешь еще выпить? – спросил Акабар Элию.

– В этой чертовой дыре они не могут сделать приличный пунш, – ответила она, не поднимая головы.

– Я тоже говорю, – согласилась хафлинг. – Представьте, он не знает, как сделать «Дыхание Йети». Это же… Оливия умолкла под уничтожающим взглядом Акабара.

Дракон встал и положил лапу на плечо Элии, которую она попыталась тут же сбросить, но ящер взволнованно заурчал, и она смирилась.

Трактирщик принес заказанное и еще один мед для Элии.

– А не поесть ли нам? – предложил Акабар.

– Хорошая идея, – согласилась Оливия. – Я умираю с голода. А ты не хочешь послушать свадебную оду? – спросила она Элию. – Ты же ничего не слышала! Они заставляли меня петь три раза! Всем очень-очень понравилось.

– Не сейчас, – толкнув локтем певицу, тихо ответил Акабар.

Раскеттл нахмурилась и с жадностью стала пить. Опустошив бокал, она поставила его на стол и заорала:

– Эй, хозяин, это не «Черный кабан»!

– Опять, опять как в тот раз, – тихо сказала Элия, голос ее дрогнул. Мне следовало знать, что это случится. Помню, у меня заболела рука. Я не хотела бить этого дурака, хватать нож, но не помнила себя. Все было как в ужасном сне.

Потом тент рухнул. Я выбралась раньше всех и убежала. Не могла остановиться. Я свалилась бы от усталости, но фермер подвез меня до Сюзейла. А потом я вспомнила, что Димсворт должен рассказать мне о рунах, хотела вылезти из повозки и вернуться, но не смогла. Только после захода солнца я снова стала самой собой. И вот пошла сюда – просто не знала, куда мне деться. Она снова уткнулась лицом в колени и разразилась бурными рыданиями.