«Этот человек болен», — опять подумал Гастон. Он повернулся спиной к окну и с болью в сердце вспомнил согнувшееся от кашля тело Эндо, мгновенный блеск его черных глаз — и остатки недавнего гнева покинули его сердце. Когда Эндо не спеша наклонился и поднял револьвер, Гастон уже не смог помешать ему.

Между тем водитель, продолжая управлять машиной, периодически бросал взгляд на заднее сиденье, и если бы Гастон попытался прижать Эндо, немедленно остановил бы машину.

— Как вы себя чувствуете, Эндо-сан?

— Ничего.

— У вас кончилось лекарство? Вам просто необходимо его принимать... Сейчас ведь есть хорошие средства даже от туберкулеза. Похоже, у вас нет большого желания выздороветь.

— Какая разница, вылечусь я или нет, — хрипло ответил Эндо.— Такие киллеры, как я, все равно долго не живут.

Затем он повернулся к Гастону и с легкой улыбкой на лице направил на француза револьвер. Получая видимое удовольствие от того, как длинное лошадиное лицо иностранца перекосилось от страха, он положил палец на курок и спустил его. Раздался глухой щелчок, но пуля не вылетела.

— Не пытайтесь бежать, иностранец-сан. В следующий раз пуля обязательно вылетит. Вы говорите по-английски? — спросил Эндо на английском. Когда Гастон ничего не ответил, он спросил вновь: — Я спрашиваю, вы говорите по-английски?

Гастон еле-еле покачал головой:

— Я... Я француз.

— Tiens! — Как ни странно, человек в плаще удивился по-французски. — Tu es Francais? Mon Dieu! — Он говорил с небольшим акцентом, но вполне сносно.

— Эндо-сан, вы говорите по-французски? — тихо спросил водитель, выруливая на широкую дорогу из Комаба в Мэгуро.

— Я изучал его много лет назад.

— Что вы собираетесь делать с этим французским парнем?

— Мы можем использовать его вместо старика. Поскольку он иностранец, нам же больше пользы при побеге, — ответил Эндо, заряжая револьвер.

Магазины вдоль улицы сливались в одно светлое пятно в окне машины, и никто из прохожих на тротуаре не мог предположить, что внутри мчался дрожащий от страха Гастон.

* * *

Он намеревался выпить только одну кружку пива и возвращаться домой, но, как обычно, этим дело не кончилось, и вместе со своим другом Иидзима они посетили четыре или пять баров, пока часы на универмаге Токю не пробили полночь и не вернули его в мрачную действительность. Перед глазами подвыпившего Такамори всплыло строгое лицо сестры.

До последнего времени, когда он поздно возвращался, он мог проникнуть в дом через заднюю дверь, которую Матян из внимания к нему оставляла открытой. Но два месяца назад в соседний дом пробрался вор, и после этого Томоэ взяла за правило в десять часов вечера сама закрывать на ключ все двери и даже ворота. Забор невысокий, и через него еще можно перелезть, но попасть в дом можно будет, лишь позвонив в дверь. И конечно, открывать ее вставала всегда Томоэ.

«Хорошо бы жить одному в квартире», — подумал Такамори.

Иидзиме, снимавшему комнату в многоквартирном доме в районе Дзиюгаока, предстояло ехать на электричке в другую сторону, и при расставании Такамори с чувством сказал ему:

— Как я завидую, что ты живешь один.

— Не говори глупостей... У меня же нет жены, которая бы меня встречала, когда я возвращаюсь домой.

— Но у тебя нет и надоедливой сестры.

Оставшись один, Такамори медленно побрел к станции, чтобы сесть на свою электричку, обдумывая, какое бы оправдание придумать ему сегодня. Банкет в банке... Помогал начальству... Случайная встреча со старым университетским товарищем... Он мог бы придумать много чего еще, но, к сожалению, все это он уже использовал. А такую сестру, как Томоэ, больше не проведешь.

Помимо этого, можно было бы еще применить так называемую «тактику подарков». Купить связку бананов за сто иен и сунуть ей сразу в руки, едва откроет дверь, при этом громко возвестив: «Витамин С... Очень питательно, прекрасное свидетельство братской любви». Этот метод иногда срабатывал, но сегодня Такамори выпил столько, что у него не осталось даже ста иен и в кармане был только пустой кошелек и проездной билет.

— Что это?

Такамори невольно остановился, увидев проковылявшую мимо грязную собачонку с торчащими от голода ребрами. Ему показалось, он ее где-то уже видел.

— Так это дворняжка, которую приласкал Гастон!

Такамори только что рассказывал Иидзима о Гастоне.

Прожил с ними всего неделю, но произвел такое впечатление, будто свалился с далекого синего неба. Людей с таким добрым и мягким сердцем редко встретишь в этом эгоистичном мире.

— Подумать только, подобные люди еще существуют, и на душе становится как-то светлее, — с гордостью говорил Такамори.

Собака Гастона, хромая, завернула за угол и исчезла в темном переулке.

— Значит, Гастон был здесь, в Сибуя.

Такамори, забыв о непридуманных отговорках, бросился бежать за собакой, но в темноте за углом ее уже не было видно. Он увидел только старика-предсказателя — тот складывал принадлежности своего ремесла.

* * *

По окнам автомашины потекли тонкие струйки дождя, как будто стекла покрылись мелкими трещинами.

— Эндо-сан, пошел дождь.

Эндо продолжал смотреть в окно и ничего не ответил.

— Мы едем прямо в Санъя?

— Что?

— Мы едем в Санъя или заедем к Митико?

Эндо ничего не ответил.

— Эндо-сан, за домом Митико, наверно, уже ведется наблюдение. Я знаю, что вы хотите ее видеть, но это опасно.

— Наверное.

— Я думаю, нам сегодня ночью лучше раствориться в Санъя.

— Вероятно, так. Я поручаю это вам.

Положив револьвер в карман, Эндо достал сигареты и повернулся к Гастону.

— Вы курите, иностранец-сан?

Гастон уныло покачал головой. Зажигалка Эндо осветила вспышкой забившееся в угол все его большое тело: Гастон сидел, уткнувшись лицом в колени. Несмотря на собственное тугодумие, он, кажется, понимал, в какое положение попал.

Гастон закрыл глаза, и перед ним поплыли свежие воспоминания. Женщины, которые дали ему немного поесть. Старый предсказатель с телом высохшего дерева. Черная жидкость, падающая на тротуар каждый раз, когда проходил поезд. И — жалкий Наполеон, бегущий за машиной.

Ночные улицы, мокрые от дождя, отсвечивали черным. Несколько машин обогнали их автомобиль. Гастон бросил взгляд на приборную доску и увидел, что стрелка спидометра — на сорока километрах.

— Мы попались, Эндо-сан! — неожиданно закричал водитель. — Полиция проводит дорожную проверку.

Впереди на дороге, похожей на черную реку, завиднелись четыре или пять человек с фонариками в руках.